Лучший друг девушки - Кауи Вера - Страница 28

• Предыдущая
• 28/89
• Следующая

Хотя в этот день хозяин и хозяйка отсутствовали, гости во всю пользовались предоставленными в их распоряжение удобствами. Особенно привлекал всех бассейн, построенный Билли на месте цепочки поросших кувшинками старинных прудов. По всему заасфальтированному его периметру в шезлонгах загорали или просто сидели, беседуя между собой, довольно много людей. На теннисном корте, также построенном Билли, шло настоящее спортивное сражение, то же самое происходило на крокетной площадке.

– Господи! Сколько же их тут? – поразилась Роз, узнавая одни и не узнавая другие лица. В домах Банкрофтов бывало много народу, правда, только с разрешения хозяина. Провинившегося в чем-либо человека или не отвечавшего его запросам больше уже никогда не приглашали.

– Из постоянных здесь только четыре супружеские пары, но многие понаехали на уик-энд.

– Боже правый, значит, за обедом придется, как Иисусу, несколькими хлебами накормить несметное множество страждущих. – Вдруг она шумно втянула в себя воздух. – Нет, только не она.

– Кто?

– Да эта, Пенелопа Как-ее-там. Все еще надеется закадрить кого-нибудь себе в мужья, особенно тех, кто уже женат. Непонятно, как ее терпит мама.

– Она в очень хороших отношениях с Джеймзом – маминым личным помощником. Они то ли двоюродные, то ли троюродные брат и сестра. Ты же знаешь, как здесь водится. Все состоят в родстве со всеми.

– Какие-то дикие кровосмесительные нравы, – возмущенно фыркнула Роз. – Ладно, побегу переоденусь, а потом заскочу к Роб Рою.

Роб Рой был ее личной лошадью, подаренной ей Ливи в последний день рождения после неоднократных просьб с ее стороны.

Чемоданы Роз уже были отнесены в ее комнату, и приставленная к ней прислуга распаковывала их.

– Привет, Смитти, – радостно окликнула ее Роз. – Как жизнь?

– Грех жаловаться, мисс, хотя дом снова полон народу.

Они обменялись понимающим взглядом. Мэри Смит начала служить у Ливи почти с первых дней ее пребывания в Англии и уже привыкла к жизни, которую вели Банкрофты. К Роз она всегда хорошо относилась, таскала ей разные лакомые кусочки, когда в наказание ей запрещали выходить из комнаты, бинтовала коленки, оцарапанные во время какой-нибудь буйной игры, запрещаемой матерью, покрывала ее, когда она куда-либо сбегала, в то время как должна была находиться в постели и спать.

– Я слышала, у нас в доме пополнение, – сказала Роз, стаскивая джинсы и рубашку и входя в ванную комнату, чтобы принять душ.

– Господин Латтрелл-Ли, – одобрительно заметила Смитти. – Такой услужливый. Взвалил на себя большую часть ноши, которую тащит ваша мама. Знает почти всех, кто на уик-энде. И ни капельки не смущается, когда говорит им, что здесь он не в гостях, а на службе. А все потому, что он взаправдашний джентльмен.

Могу спорить на что угодно, что Билли от радости потирает себе ручки, подумала Роз, подставляя лицо под упругие струи воды.

Когда она зашла в конюшню, кто-то ее уже опередил и находился именно в том стойле, где стоял Роб Рой. Как только Роз разглядела незнакомца, она сразу догадалась, кто это. Его ни с кем нельзя было спутать, и по тому, как он обращался с Роб Роем, не самой спокойной из лошадей, она почувствовала в нем человека, как и она, знавшего толк в этих животных. Он и одет был, как того требовали обстоятельства: в старые, но отлично сшитые бриджи, ручной работы сапоги, клетчатую рубашку и твидовую шапочку. Левую переднюю ногу Роб Роя он держал крепко и одновременно нежно и осторожно, чтобы не причинить тому боль.

– Держись, старина... этот камень здорово засел, и, если я его не выну, у тебя будет болеть нога. Ага... так-то оно гораздо лучше...

– Да он и не стар вовсе, – не выдержала Роз, сделав несколько шагов в их сторону и вызвав тихое ржание Роб Роя, узнавшего ее голос. – Ему всего шесть лет.

– Отличный мерин: сильные ноги, плотный корпус. Поэтому и кажется меньше ростом, чем на самом деле. Бьюсь об заклад, через препятствия перелетает, как перышко. Вы на нем выезжаете на охоту?

– Мне не всегда удается застать здесь охотничий сезон. А вот в Вирджинии я действительно выезжаю на охоту.

Вытащив засевший треугольный камень, Джеймз мягко опустил ногу Роб Роя, и тот, повернув морду, потерся ею о плечо Роз, которая поцеловала его в мягкий, бархатный нос.

– Я, видимо, должен во всем вам признаться, – обезоруживающе улыбнулся Джеймз. – Каюсь, я ездил на нем. С разрешения, разумеется, вашей матери. Главный конюх сказала, что ему нельзя долго застаиваться. И она была права: сегодня он будто с цепи сорвался.

Глядя на нее сверху вниз и улыбаясь, он протянул ей руку.

– Меня зовут Джеймз Латтрелл-Ли, а вы, конечно же, Розалинда Рэндольф. – Они обменялись рукопожатием. – Я тут перепробовал всех лошадей и нашел, что лучше Роб Роя мне не найти. Он, сколько могу судить, из породы шотландских рысаков, не так ли?

– А как вы догадались? – ошеломленно спросила Роз.

– Линии корпуса, цвет. У меня на севере Шотландии несколько кузенов, точно таких же рыжих, как этот мерин.

Помесь какой-то вялой медлительности и самоуверенности выдавали в нем для Роз, не раз имевшей возможность общаться с этой породой людей с тех пор, как она обрела Билли Банкрофта в качестве своего отчима, человека, явно принадлежавшего к английским аристократам.

– Вы играете на скачках?

– Покажите мне истинно верующего англичанина, который не занимается этим. Лошади и собаки – наши лучшие друзья, и доверия они заслуживают намного больше, чем люди.

Розалинда обнаружила, что ей начинает нравится его бесцеремонность и его юмор. Подключившись к его волне, она поинтересовалась с естественным своим сарказмом:

– Тогда что же вы делаете в этом доме? Ни моя мать, ни тем более отчим и близко к этим животным не подходят. Слишком они грязные и непредсказуемые твари.

В ее язвительном тоне Джеймз уловил более глубокие, печальные нотки. Печаль эта не срезанной веточкой, а срубленным деревом надавила ей на плечи. Жаль: она была точной копией своей матери. Конечно, еще совсем ребенком, молодой, необъезженной кобылкой, еще без того блеска и лоска, что обретаются после громких и убедительных побед, но через год-другой, как и ее мать, она несомненно займет достойное место в кругу неизменных победительниц на скачках жизни. В ней чувствовалась истинная порода, она проявлялась в этой статной высокой фигуре, в бесконечно длинных ногах, как бы подсвеченной изнутри атласной коже и в огромных черных глазах; но было в ней и еще кое-что – отблеск неугомонного, неудовлетворенного пытливого ума.

В тот вечер сэр Уильям и леди Банкрофт вернулись рано – значит, теперь обедать будут двадцать четыре человека. Когда Джеймз передавал поступившие за день на их имя телефонограммы, он заметил, что Билли выглядел явно раздраженным, а у Ливи были плотно сжатые губы. Это означало, что тщательно продуманный ею распорядок дня снова нарушался.

Уезжая из Лондона, Билли как бы вскользь обронил Джеймзу:

– Не вижу особого смысла тащить в деревню своего секретаря; у нас и без того все комнаты для гостей расписаны на шесть уик-эндов вперед. Да и вряд ли мне там придется много работать, но я был бы очень признателен, если бы вы в «Уитчвуде» выполняли функции и моего личного помощника.

Уголком глаза Джеймз заметил, как Ливи подняла руку, якобы лишний раз удостовериться в безукоризненности своего маникюра, и тотчас понял намек. Он значил: будьте начеку!

– Я попытаюсь, – дипломатично ответил Джеймз.

– Если вы обнаружите, что вдвоем мы непосильная для вас ноша, вам стоит только сказать мне об этом, – прибавил Билли с сахарной улыбкой.

– Не премину воспользоваться вашей любезностью, – учтиво ответил Джеймз, но таким тоном, что улыбка так и застыла на губах Билли.

Ливи уже намекнула ему, что муж, привыкший получать полную прибыль с каждой вложенной в дело, пусть даже и копеечной, суммы, непременно сделает попытку перетянуть его на свою сторону. «Уж так он устроен», – обезоруживающе улыбнулась она, словно речь шла о какой-нибудь банальной причуде. Потому-то Джеймз и вышел к обеду пораньше. Что-то в воздухе вокруг Билли, тяжелом, как перед бурей, подсказало ему поостеречься внезапного грома.

• Предыдущая
• 28/89
• Следующая