Наследницы - Кауи Вера - Страница 20

• Предыдущая
• 20/129
• Следующая

Итак, красота Доминик против интеллекта Кейт.

Кейт была настолько же уверена в своих способностях, насколько сомневалась во внешности. Она знала, что умна, и имела тому доказательства — призы за отличную учебу.

За короткое время она успела приобрести репутацию знатока восточного фарфора и честного антиквара. Но разве этого достаточно, чтобы управлять большим аукционным домом? Кейт знала, как функционирует «Деспардс», в свое время отец объяснил ей это, а Чарльз был не из тех, кто вносит бесконечные поправки в безупречно работающий механизм. Вряд ли за последние двенадцать лет что-нибудь существенно изменилось. Она прекрасно разбиралась в искусстве. Но персонал? Ее крохотный магазинчик не шел ни в какое сравнение с «Деспардс». Когда она ходила на аукционы, за прилавком оставался Ролло. Это были чисто личные отношения. Но «Деспардс» устроен гораздо сложнее. На вершине пирамиды находился ее отец — президент и директор-распорядитель, далее шли заведующие отделами, за ними менеджеры, за ними администраторы помельче. Кроме того, была бухгалтерия и каталожный отдел, отдел упаковки и хранения, а также перевозок и экспорта, еще один отдел объединял ответвления торгового отдела, занимавшиеся налогами и ценами. В «Деспардс» работало около тысячи человек. У нее по спине побежали мурашки. Должно быть, за двенадцать лет многое изменилось: одни сотрудники пришли, другие ушли. Но три ее старых знакомых все еще там.

И многие другие, кого она помнит с детства. Они были преданы отцу, но будут ли они преданы его дочери? Как бы там ни было, в «Деспардс» ей помогут даже стены.

Хорошо, думала она, время покажет. А пока не стану волноваться зря. Но когда она подумала о предстоящем свидании с Блэзом Чандлером, от мнения которого очень много зависело, она ощутила в груди холодок. Интересно, какие полномочия вообще имеет душеприказчик? Кейт знала только, что душеприказчик должен следить за тем, чтобы воля покойного была исполнена непреложно.

Давал ли ее отец какие-либо указания зятю? Хуже всего то, что Блэз женат на Доминик. Кейт сомневалась в его беспристрастности. Блэз предан жене. Ведь мужья всегда преданы своим женам. Но тут она вспомнила, как отец оставил ее мать, и поняла, в чем ее ошибка. Мужья преданы женам, пока их любят. Но разве можно разлюбить такую красавицу, как Доминик дю Вивье? Боже, подумала она, я начинаю заводиться. Она сделала несколько глубоких вздохов, встала с постели и уселась на ковер в позе лотоса. Это не стоило ей никакого труда, Кейт прекрасно владела своим телом.

Расслабившись, закрыв глаза, она глубоко дышала, считала про себя и наконец почувствовала, что напряжение схлынуло. Сердце перестало тревожно биться, мышцы расслабились, и, когда Кейт снова очутилась в постели, она мгновенно погрузилась в сон.

Как только Катрин де Вильфор вышла замуж за Шарля-Эдуарда Ги дю Вивье, она лишилась всех прав на свое приданое: оно перешло в полное владение мужа — таковы французские законы. Де Вильфоры были богаты, а дю Вивье — родовиты. Последние принадлежали к потомственным дворянам и вели свой род по женской линии от тех влиятельных вельмож, которые в 978 году посадили Гуго Капета на французский трон, а первые — всего лишь к сословию служилого дворянства. Но так как французская аристократия всегда ценила деньги и власть превыше геральдических тонкостей, а за Катрин де Вильфор давали богатое приданое, бракосочетание было отпраздновано со всей подобающей пышностью.

Катрин досталась мужу девственницей. Она совершенно не знала жизни и безнадежно любила другого. Сам Шарль дю Вивье к тому моменту был уже разочарованным, циничным человеком с подорванным в бесконечных оргиях здоровьем, и хотя красота и девственность жены поначалу произвели на него некоторое впечатление, как только она забеременела — а это случилось на третью ночь их медового месяца, — он потерял к ней всякий интерес и вернулся к своим шлюхам, мальчикам и прочим развлечениям. Безропотная и глубоко несчастная Катрин была отправлена в Нормандию, в родовой замок дю Вивье, дожидаться рождения ребенка.

Она понимала, что ее брак, как и большинство аристократических браков во Франции, был откровенной сделкой и что устроила эту сделку ее мать, урожденная Гортензия Шмайссер из Эльзаса, дочь миллионера, владельца сталелитейных заводов и к тому же еврея. Во время войны авиация союзников превратила заводы Шмайссера в груду развалин, а выплата репараций была делом далекого будущего. Немцы разграбили замок, оставив одни голые стены, однако владельцам удалось спасти прекрасную коллекцию севрского фарфора, спрятав ее на дне крепостного рва. За этой коллекцией и приезжал к родителям Катрин Чарльз Деспард, который затем продал ее в Париже за сумму, о которой маркиза де Вильфор не могла и мечтать. Ее дочь была спасена. Она не будет страдать от насмешек, доставшихся на долю Гортензии Шмайссер. Все это было сказано Катрин, которая привыкла беспрекословно подчиняться родителям. До встречи с Чарльзом Деспардом она никого не любила, и захлестнувшее ее чувство нарушило ее душевное равновесие, которое с годами становилось все более неустойчивым.

Когда ее муж начал поколачивать ее, Катрин не стала жаловаться своим родителям — это было бесполезно, — а просто перестала вставать с постели, пока у ней не родилась дочь. Оказалось, что малютка как две капли воды похожа на отца, и тот был этим необычайно польщен, хотя и хотел мальчика. Когда врачи сказали, что у Катрин детей больше не будет, он поначалу пришел в ярость, но, вспомнив о своей неизлечимой болезни — у него последняя стадия сифилиса, был уже затронут и мозг, — пришел к заключению, что, может, это и к лучшему. Свою дочь он испортил постоянными похвалами. Он называл ее маленькой королевой, поэтому она с детских лет считала себя выше других, что подтверждала и ее редкая красота.

Отца она обожала и восхищалась им. Пока болезнь не изуродовала его, он казался дочери самым красивым мужчиной в мире. К тому же он был энергичен, властен и крайне самолюбив. Он всегда добивался своего, его не беспокоила судьба ничтожных людишек, которые годились для одного — удовлетворять его прихоти. Эту жизненную философию он внушил и своей дочери.

К матери Доминик не испытывала ничего, кроме жалости. Та была слабой, робкой, словно погруженной в сон.

Большую часть дня она проводила у себя за вышиванием, по-прежнему мечтая о своем прекрасном принце. Когда Доминик немного подросла, отец в самых издевательских тонах описал ей историю любви Катрин и Чарльза. Самые дикие выходки Ги дю Вивье не могли вывести Катрин из оцепенения. Даже когда он заставлял ее смотреть, как он совокупляется с другими женщинами, мальчиками или теми и другими одновременно, она неподвижно сидела, сложив руки на коленях и глядя перед собой невидящими глазами, пока он раздраженно не приказывал ей убираться. Когда же отец, все стремительней погружавшийся в безумие, предложил Доминик стать свидетельницей его очередной оргии, она наблюдала за ним с таким холодным любопытством и презрением, а после высказала столько едких замечаний, что Ги, задрожав, неуверенно посмотрел на дочь. Впервые в жизни он задумался над тем, кого он вырастил и что скрывается за этим прекрасным лицом. Его пронзила мысль, что по сравнению с ней он сам не более чем расшалившийся школьник.

Когда Ги дю Вивье превратился в слабоумного идиота, Доминик заперла его в башне, приставив к нему глухонемого детину, который неусыпно ухаживал за ним и сторожил за ничтожное вознаграждение. Целых два года, последние три месяца из которых безумец представлял опасность не только для себя, но и для окружающих, Ги дю Вивье провел в заточении в далеком нормандском замке. Когда он наконец умер, Доминик перевезла гроб с телом в Париж и выставила для прощания в огромном зале. Смерть стерла с лица Ги дю Вивье следы безумия, лишь иссохшее тело говорило о тяжелой болезни. Тем, кто пришел высказать соболезнования, сообщили, что Ги дю Вивье умер от рака.

• Предыдущая
• 20/129
• Следующая