Ты в моей власти - Кауи Вера - Страница 22

• Предыдущая
• 22/97
• Следующая

— В котором ты всегда желанный гость, милости просим!

— Так мы по-прежнему друзья?

— Для меня друг Рори — мой друг.

— Вот и хорошо! Иттрошу тебя об этом не забывать! Я хочу сказать, если тебе понадобится дружеская помощь.

Чувствуя на себе взгляд Рори, Клэр наигранно произнесла:

— Зарублю себе на носу! — И крикнула мужу: — Пойди попрощайся с Дэвидом, Рори! Он вот-вот уезжает!

— Так ведь Рори едет со мной в Долкросс, — сказал Дэвид.

— Ах, так? — с удивлением произнесла Клэр.

— У нас почти не было возможности поговорить.

— Не волнуйся, к ужину я вернусь! — небрежно бросил Рори Клэр. — Сторожи замок до моего возвращения! — И, обратившись к Дэвиду, игриво сказал: — Не соблаговолишь ли оторваться от моей жены?

— До свидания, Клэр! — произнес, как обычно целуя ее в щеку, Дэвид. — Я провел с вами восхитительный уик-энд!

— Мы пробудем здесь еще около месяца. Если сможешь, приезжай! — Клэр старалась держаться легко и непринужденно, как и положено вести себя жене с закадычным приятелем мужа, и все же ее не удивило, что вечером, когда она, лежа в постели, составляла список текущих дел, Рори вошел к ней из своей спальни. Она ожидала очередных упреков за то, что вела себя, на его взгляд, не так, как подобает его жене, что выставляла его в глупом свете, слишком заигрывая с его приятелями. Однако Рори заявился к ней голый с явным намерением заняться любовью.

— Чем это я удостоилась такой чести? — с неожиданной для себя смелостью спросила она.

— Ты моя жена!

— Что ж заставило тебя об этом вспомнить?

— Я могу захотеть трахнуть тебя без всякой подсказки.

Важно, что мне самому в данный момент приспичило, — отрезал он нагло.

— А мне нет!

Клэр хотела было отодвинуться к дальнему краю кровати, но Рори опередил ее, вдавил в постель, прежде чем она успела шевельнуться.

— Не глупо ли скромницу из себя строить?

— При чем здесь скромность? Просто не желаю с тобой спать — ни сейчас, ни потом!

— Плевал я на твои желания! Разве не ясно я выразился, важно, что мне самому хочется!

Клэр отбивалась от его железных рук; бумаги скользнули вниз, посыпались на пол, в то время как Рори локтем одной руки прижимал ее к кровати, а другой грубо срывал с нее ночную сорочку.

— Твой отец то и дело сыплет намеками насчет внука, вот я и подумал, что именно ребенка нам и не хватает для полноты образа идеальной четы!

— Я не хочу ребенка от тебя! — крикнула Клэр ему в лицо.

— Может, ты хочешь ребеночка от Дэвида?

— Ты знаешь, я на это не способна!

Рори расхохотался.

— Если такое случится, я смогу тебя понять… Дэвид такой редкий человек, такой добропорядочный! Кстати, ты знаешь, что он в тебя влюблен?

— Не сходи с ума! — произнесла Клэр как можно более равнодушно, однако теперь ей стало ясно, почему так часто она ловила на себе взгляд Дэвида, почему он стремился лишний раз дотронуться до нее, хотя бы коснуться ее руки…

— Бедный мученик, ну просто по уши! Хотя, зная Дэвида, убежден, что дальше воздыханий дело не пойдет. — Рори снова расхохотался. — Ты для него вроде богини-девственницы!.. — Снова смех. — Уже два года, как ты — моя жена, а он по-прежнему мнит тебя невинным ангелочком. Интересно, что бы он сказал, если бы знал, до чего ты похотлива, когда дело доходит до судорог страсти… которых ты так жаждешь, которые ты так любишь…

Рори уже сдернул сорочку с Клэр и теперь разглядывал ее нагую. Знакомым током пронзило ее с головы до ног, и Клэр вопреки себе дернулась всем телом.

— Такое долгое воздержание… того и гляди, взорвешься!..

Длинные пальцы гладили, ласкали, продвигались все дальше; сквозь стиснутые зубы у Клэр вырвался легкий стон. Он знал все ее самые чувствительные места; знал, что требовательный зов изголодавшейся плоти вот-вот с силой прорвется наружу. Клэр сделалось страшно; она боялась не Рори, она боялась себя. Еще немного, и он с жестокой алчностью поглотит ее, и, хотя ее чувство собственного достоинства ему противилось, все сильней разгоравшееся желание гасило в Клэр всякое сопротивление. Как всегда, Рори превращал ее в утратившее разум существо; увлекал в омут чередующихся оргазмов. Она купалась в собственном поту; он брал ее и спереди и сзади, облизывал языком с ног до головы, но в его страсти не было любви. Рори демонстрировал Клэр, как он овладевает ее телом, подавляет разум, как берет ее целиком, не испытывая ни нежности, ни теплоты, ни любви. Он использовал ее, но именно такого обращения жаждало ее тело, хотя рассудок и содрогался от стыда. И лишь когда под влиянием внезапного желания увидеть его лицо Клэр открыла глаза, ее мгновенно и больно пронзило сознание собственной ничтожности. Ослепительно голубые глаза Рори сверкали жестокостью и холодом; такой нечеловеческий холод исходил от них, что ее разгоряченное тело вмиг окоченело, как леденеет под арктическим ветром нежный цветок. Черты красивого лица, напоминающего лик мраморного изваяния, были напряженны и сосредоточенны. Но не на ней. На себе самом. Он был в ней, был слит с ней, образовывая как бы единое целое, и при этом был абсолютно вне, оставаясь поглощенным только самим собой.

«Так оно и есть! — цепенея, поняла Клэр. — Так было всегда и так будет!» Для Рори Баллетера не существовало ничего, кроме него самого. Он явился к ней этой ночью не потому, что любил ее, любил как женщину, как человеческое существо; он пришел, чтобы продемонстрировать свою власть над ней, потому что другой мужчина дал ему понять, что Клэр способна будить желания. И, испытывая жгучую внутреннюю боль, подавившую все ее чувства и погасившую сексуальное влечение, Клэр поняла, что Рори — потребитель. Для него она всего лишь собственность, помеченная именной наклейкой «Рори Баллетер». Его жена.

И в этот момент что-то в Клэр умерло, как будто леденящим ветром, повеявшим от самовлюбленного Рори, задуло страсть, возбужденную им. Когда наконец он, не проронив ни слова, ушел, оставив ее одну, первый тонкий ледяной покров, суливший заточить Клэр в ледяную гробницу, начал окутывать ее пеленой бесчувственности.

В облицованном розовым мрамором вестибюле дорогого многоквартирного дома ее встретил привратник, и, пока тот справлялся по телефону, следует ли пропустить Молли, она оглядывалась вокруг.

«Судя по всему, дела у них идут хорошо! — решила Молли. — Снять квартиру в таком высотном доме стоит баснословных денег!»

Привратник повесил трубку и вышел из-за конторки, чтобы проводить ее к бронзовым дверям лифта.

— Милорд Баллетер занимает пентхаус! — провозгласил он важно, и дверцы лифта сомкнулись. Рори поджидал ее среди изобилия зеркал, хрустальных люстр, зеленых растений в гостиной с ковром, в котором, казалось, ноги утопают по самые щиколотки.

— Гм-м, мило! — оценила Молли довольно-таки лаконично.

Рори сказал со смешком:

— Высоковато, конечно, но отсюда великолепный вид!

Молли прикусила язык, чтобы не сказать колкость. «Скажи спасибо, что у тебя есть Клэр!» — чуть было не произнесла она. Теперь можно бы извиниться за свой стремительный, без оповещения отъезд из Парижа. Прошло уже полгода с тех пор.

как она кинулась домой в Ньюкасл к больному отцу, находящемуся в больнице на искусственном дыхании без надежд на выздоровление. Ему давно следовало бы сделать пересадку сердца, но вот уже несколько месяцев все не удавалось найти подходящего донора. «Есть еще кое-что на свете, — с горечью думала Молли, сидя у изголовья отца и надеясь, что он выкарабкается, — чего ни за какие деньги Армстронгов не купить!»

И отец держался; двое суток после ее приезда он боролся со смертью, и тут как раз ночью в больницу привезли юношу с тяжелейшими травмами черепа; он разбился на своем «Кавасаки», врезавшись на объездной магистрали Ньюкасла в грузовик для международных перевозок. Он скончался, не приходя в сознание, в кармане его кожаной куртки было обнаружено удостоверение донора. Мать юноши, убитая горем, дала свое согласие, и Джорджу Армстронгу вместо старого сердца, изношенного за полсотни лет тяжелого труда, пересадили сердце двадцатилетнего человека.

• Предыдущая
• 22/97
• Следующая