Спящие красавицы - Кавабата Ясунари - Страница 16

• Предыдущая
• 16/19
• Следующая

– А девушка, действительно, ничего не знала? – вновь спросил Эгути.

– Она и не могла этого знать. Старик, видимо, мучился перед смертью, на шее и груди девушки остались раны от его ногтей. Но она ничего не почувствовала и, проснувшись на следующий день, сказала только: «Вот противный старикашка».

– Противный старикашка? И это о предсмертных муках?

– Хотя нет, ранами это не назовешь. Кое-где остались царапины, местами кожа покраснела и припухла…

Женщина уже была готова все рассказать Эгути. А он, напротив, потерял охоту ее слушать. Фукура был стар и мог умереть в любой момент и где угодно. Кто знает, может, его внезапная смерть была приятной. Просто, когда он представил, как огромное тело Фукура перевозят в гостиницу на водах, в его воображении стали возникать разные картины.

– Смерть дряхлого старика всегда отвратительна. Но может, его кончина была почти счастливой и… Нет, нет, этот Фукура наверняка отправился в преисподнюю…– А я знаю ту девушку, что была с ним?

– Я не могу вам этого сказать.

– Вот как?

– На ее шее и груди остались царапины, поэтому ей дали отпуск до полного их заживления.

– Я хотел бы выпить еще чашку чая. В горле сохнет.

– Хорошо. Сейчас заварю свежего.

– Случись еще раз нечто подобное, и этот дом долго не продержится, если даже удастся все замять. Как ты считаешь?

– Вы так думаете? – спокойно спросила женщина и, не поднимая головы, стала наливать ему чай.– А вы не боитесь, что сегодня ночью появится дух умершего?

– Я был бы рад побеседовать с ним.

– О чем же?

– О жалкой старости, которая ждет мужчину.

– Я просто пошутила. Старик отхлебнул глоток чая.

– Я понимаю, что ты пошутила, но и во мне сидит дух. И в тебе тоже,– Эгути указал на нее пальцем.– А как же ты узнала, что старик умер?

– Мне показалось, что я слышу странные стоны, поднялась наверх и обнаружила. Пульс и дыхание остановились.

– А девушка ничего не знала,– снова сказал Эгути.

– Мы ведь специально делаем так, чтобы девушки не просыпались в подобных случаях.

– В подобных случаях? Значит, она не знает и того, что из комнаты выносили труп?

– Конечно, нет.

– Ужасно.

– Ничего ужасного. Лучше оставьте ненужные разговоры и идите в соседнюю комнату. Разве хоть одна из девушек показалась вам до этого ужасной?

– Может, для стариков ужасна сама их молодость.

– О чем вы говорите…– женщина слабо улыбнулась и, подойдя к двери соседней комнаты, приоткрыла ее: – Они уже спят, ждут вас, прошу… Вот ключ,– она достала из-за пояса ключ и протянула ему.– Ах, да, забыла вам сказать, сегодня две девушки.

– Две? – старый Эгути удивился. Видимо, девушки все же узнали о внезапной смерти Фукура.

– Прошу вас,– женщина вышла из комнаты.

Хотя испытываемые им любопытство и стыд были уже не так сильны, как в первый раз, все же, открывая дверь в заветную комнату, Эгути чувствовал некоторое волнение.

– Эта, наверное, тоже «ученица»,– подумал Эгути. Однако в отличие от прежней «ученицы», с которой он провел здесь третью ночь, эта девушка выглядит настоящей дикаркой. Ее вид заставил Эгути забыть о смерти старого Фукура. Две постели были сдвинуты вместе, и девушка спала на той, что ближе к двери. Она, очевидно, не привыкла к электрическому одеялу, которое больше необходимо старикам, а может, ее тело переполнено жизненным теплом, которое не может остудить даже холодная зимняя ночь. Девушка отбросила одеяло и лежала обнаженная почти до пояса. Она лежала на спине, широко раскинув руки и ноги, похожая на иероглиф «большой». Соски у нее были большие, темные с фиолетовым оттенком. Этот цвет не выглядел красивым при свете, отраженном от алого бархата, так же, как и цвет кожи на шее и груди. Кожа имела какой– то черноватый отблеск. Эгути почувствовал от ее подмышек слабый запах пота.

– Это же сама жизнь,– прошептал он.– Такая девушка может вдохнуть новую жизнь даже в шестидесятисемилетнего старика. Эгути засомневался, японка ли она. Ей, наверное, еще нет двадцати; груди широкие, но соски еще не набухли. Она не выглядит толстой, стройная, подтянутая.

– Хм,– старик взял руку девушки; «…длинные пальцы и длинные ногти. И сама она, наверное, высокого роста, в современном стиле. Интересно, какой у нее голос и манера говорить?» Эгути нравились голоса некоторых женщин – дикторов радио и телевидения; когда они говорили, он закрывал глаза и слушал только их голос. Искушение услышать голос усыпленной девушки было очень велико. Конечно, поговорить с ней не удастся. Но как же сделать, чтобы она заговорила во сне? Правда, у спящих голос меняется. Кроме того, многие женщины в разных ситуациях говорят разными голосами, но, может быть, эта девушка говорит всегда одним и тем же? Судя по естественной позе, в которой она спит, она не похожа на притворщицу.

Эгути сел и потрогал длинные ногти девушки. «Интересно, ногти всегда бывают такими твердыми? Или только у таких здоровых и молодых девушек?» Цвет пальцев под ногтями был живым и свежим. Только сейчас Эгути заметил на шее девушки тонкую, как нитка, золотую цепочку. Старику стало смешна. Несмотря на то что в такую холодную ночь девушка была обнажена, на ее лбу у самых волос выступили капельки пота. Эгути вынул из кармана носовой платок и отер ей лоб. На платке остался сильный запах. Тогда он протер и под мышками спящей. Теперь он не мог взять этот платок домой и, скомкав его, бросил в угол комнаты.

– Ого, да у нее губы накрашены,– пробормотал Эгути. Казалось бы, что в этом странного, но у этой девушки даже накрашенные губы показались ему смешными. Старик вгляделся повнимательней:

– Может, ей оперировали заячью губу? – Он подобрал брошенный платок и осторожно стер помаду с губ спящей. Но, однако, никакого шрама не обнаружил. Середина верхней губы девушки была приподнята кверху, и ее линия, напоминающая по форме гору Фудзи, выглядела удивительно красивой. Эгути неожиданно для самого себя пришел в восторг от губ девушки.

Ему вдруг вспомнился один поцелуй сорок лет назад. Стоя тогда перед девушкой и легонько касаясь рукой ее плеча, Эгути неожиданно приблизил к ней губы. Девушка отвернула лицо вправо, потом влево.

– Нет, нет, я этого не делаю.

– Уже сделала…

– Нет, не делаю.

Эгути вытер свои губы и показал ей носовой платок с бледно-красными следами помады:

– Да ведь уже сделала. Вот…

Девушка взяла платок, посмотрела на него и положила в сумочку.

– Я этого не делаю,– девушка опустила глаза, полные слез, и больше не произнесла ни слова. С тех пор они не встречались. Интересно, что сделала девушка с тем платком? Да что платок, интересно, жива ли она сама сейчас, сорок с лишним лет спустя?

Сколько лет уже Эгути не вспоминал о той девушке из прошлого, пока не увидел красивой, вздернутой, наподобие Фудзи, верхней губки усыпленной девушки? Если положить платок под ее подушку, то, проснувшись, она увидит на нем следы помады, увидит, что помада на ее губах стерта, и, наверное, подумает, что он украл у нее поцелуй. Хотя разве в этом доме запрещено целовать? Даже самые дряхлые старики способны целоваться. Просто здесь девушка не отвернется и ничего не почувствует. Губы спящих, должно быть, холодны и безвкусны. Вряд ли они способны взволновать больше, чем губы умершей возлюбленной. Мысль о том, что он не такой, как другие, бессильные, посетители этого дома, уже не возбуждала Эгути.

Однако необычная форма губ сегодняшней девушки соблазняла его. «Разве бывают на свете такие губы?» Эгути легонько коснулся мизинцем верхней губы девушки. Кожа ее показалась сухой и шершавой. И тут девушка начала облизывать губы, пока они не стали влажными. Эгути убрал палец.

– Неужели эта девочка готова целоваться даже во сне? – Старик слегка погладил ее по волосам за ухом. Волосы были густые и жесткие. Эгути встал и переоделся.

– Какой бы ты ни была здоровой, но можешь простудиться,– Эгути спрятал руки девушки под одеяло и укрыл ее до самой шеи. Лег рядом. Девушка повернулась и со стоном вытянула обе руки, без всякого усилия отодвинув старика от себя. Это развеселило его, и он не смог удержаться от смеха.

• Предыдущая
• 16/19
• Следующая