Старая столица - Кавабата Ясунари - Страница 28

• Предыдущая
• 28/34
• Следующая

Через ворота, в тени которых она ожидала Хидэо, проходило множество людей, спешивших на праздник, и никто не обращал на нее внимания. Правда, одна пожилая женщина, по-видимому, владелица лавки, подошла к Наэко и сказала:

– Барышня, до чего же хорош у вас пояс и так подходит к кимоно. Где изволили приобрести его? Разрешите…– Она пощупала пояс.– Позвольте взглянуть на бант сзади.– Изумительно! – воскликнула женщина, разглядывая рисунок на банте. Наэко впервые нарядилась в новые кимоно и пояс, и это ее смущало, но расспросы и похвала почтенной женщины успокоили девушку.

Появился Хидэо.

– Извините, что заставил вас ждать.

Ближайшие к императорскому дворцу места были заняты членами храмовой общины или зарезервированы туристским бюро. Хидэо и Наэко устроились чуть подальше – там, где сидела обыкновенная публика.

Наэко впервые наблюдала процессию с такого удобного места. Забыв и о своем новом наряде, и о стоявшем рядом Хидэо, она не отрываясь глядела на процессию.

Потом она обернулась к Хидэо и вдруг заметила, что он глядит куда-то поверх голов.

– Господин Хидэо, куда это вы смотрите? – удивленно спросила она.

– На зеленые сосны. Ну и на процессию тоже. На фоне зеленых ветвей она кажется еще более красочной. Знаете, Наэко, я очень люблю эти сосны в большом дворцовом саду. Я и на вас глядел краем глаза, но вы не обратили внимания.

– Не говорите так,– прошептала Наэко, потупившись.

Праздник огня в храме на горе Курама, посвященный изгнанию злых духов, нравился Тиэко больше, чем праздник Даймондзи. Наэко тоже бывала на Празднике огня, ведь его устраивали неподалеку от ее деревни, но с Тиэко они там ни разу не встретились, а может, они просто не обратили друг на друга внимания.

Вдоль домов по дороге в храм устраивают из веток изгороди, а крыши поливают водой во избежание пожара.

В полночь с криками «Сайря, сайрё!»[69] к храму направляется факельное шествие. Из храма выносят два священных ковчега, которые на длинных веревках тянут за собою женщины из соседней деревни (теперь она в черте города). Затем у храма зажигают главный факел, и праздник длится до рассвета.

Однако в нынешнем году Праздник огня решено было не устраивать ради экономии. Зато Праздник рубки бамбука провели как обычно.

Не было и Праздника сладкого картофеля, который устраивает храм Китано. Объясняли это неурожаем,– мол, не оказалось картофельной ботвы для украшения ковчега.

Киото славится и такими праздниками, как Праздник подношения тыкв, устраиваемый храмом Анракуёдзи, и множеством других. Они связаны, по– видимому, с некоторыми обычаями Киото и его жителей.

В последние годы возродились празднества Карёбинга[70], когда по реке близ Арасияма пускают лодки с резной головой дракона на носу, и Кёкусуй-но эн – у ручья, протекающего в саду храма Камигамо. То и другое связано с изысканными забавами вельмож далекого Хэйанского времени.

«Кёкусуй-но эн» означает – Пиршество у извилистого ручья. Гости в старинных одеждах располагаются вдоль ручья, по которому пускают деревянные чашечки с сакэ. Пока чашечка плывет к очередному гостю, он должен сочинить стихотворение или нарисовать картинку, выпить из чашечки сакэ и пустить ее по воде к следующему гостю. Обслуживают такое пиршество юные отроки.

В минувшем году Тиэко ходила поглядеть на Пиршество у извилистого ручья. Тогда среди гостей, нарядившихся в старинные одежды придворных аристократов, был и поэт Исаму Ёсии (ныне он уже покинул этот мир)[71].

Забава эта кажется чуждой, непривычной,– может, потому, что ее возродили совсем недавно.

Тиэко не пошла поглядеть на возрожденный праздник Карёбинга: в нем тоже не чувствовалось прелести старины. В Киото и без того множество чудесных старинных празднеств.

То ли Сигэ приучила Тиэко к труду, то ли у девушки это было в крови от рождения, но она всегда просыпалась рано и первым делом тщательно вытирала пыль с деревянной решетки.

В тот день не успела Тиэко убрать посуду после завтрака, как позвонил Синъити.

– Кажется, вы с неким молодым человеком весело провели время на Празднике эпох,– посмеиваясь, сказал он. Тиэко сразу поняла, что на этот раз ее с Наэко перепутал Синъити.

– Вы тоже там были? Отчего же не окликнули?

– Я-то хотел, да брат не позволил,– простодушно отозвался Синъити.

Тиэко не решилась сказать Синъити, что он принял за нее другую девушку. Значит, Наэко ходила на Праздник эпох и на ней были присланное из лавки кимоно и пояс, который выткал Хидэо.

Тиэко ни минуты не сомневалась, что с девушкой был Хидэо. Она не ожидала, что Хидэо так сразу пригласит Наэко на праздник. Но у нее потеплело на душе, и она улыбнулась.

– Тиэко, Тиэко! Почему вы молчите? – послышался в трубке голос Синъити.

– Насколько я понимаю, это вы позвонили мне – вот и говорите.

– А ведь верно! – воскликнул Синъити и рассмеялся.– Скажите, там рядом с вами нет приказчика?

– Нет, он еще не появлялся в лав;

– Вы случайно не простудились?

– Разве у меня охрипший голос? Хотя может быть: я выходила на улицу вытереть пыль с решетки.

– Что-то опять плохо слышно…– Синъити, по-видимому, тряс трубку.

Тиэко весело рассмеялась.

– Тиэко, вы меня слышите? – Синъити понизил голос: – Дело в том, что брат попросил меня позвонить вам, передаю ему трубку…

С Рюсукэ Тиэко не могла позволить себе разговаривать в таком легкомысленном тоне.

– Тиэко, вы говорили с приказчиком? – первым делом спросил Рюсукэ.

– Да.

– Молодец! – громко сказал Рюсукэ и повторил: – Молодец!

– А он пожаловался матери.

– Само собой.

– Я сказала ему: хочу, мол, подучиться нашему делу… И попросила показать конторские книги.

– Прекрасно! Важно уже одно то, что вы сказали ему об этом.

– И еще заставила вынуть из сейфа и дать мне на просмотр сберегательные книжки, акции и ценные бумаги.

– Тиэко, вы просто молодчина! А производите впечатление такой тихой, мягкосердечной барышни.

– Но ведь это вы меня научили…

– Я посоветовал вам потому, что среди соседей-оптовиков пошли странные слухи, и я уж про себя решил: если вы постесняетесь, это сделает мой отец или я. К счастью, вы поговорили с ним сами. Как он? Переменился после вашего разговора?

– Да, почему-то стал вести себя по-другому.

– Иначе и не могло быть.– Рюсукэ помолчал, потом добавил: – Вы правильно поступили.

Тиэко почувствовала, будто там, на другом конце провода, Рюсукэ хочет сказать что-то еще, но не решается.

– Тиэко, я не помешаю, если во второй половине дня зайду в вашу лавку… вместе с Синъити?..– произнес он наконец.

– Не в моей власти вам запретить… Зачем спрашивать разрешения?

– Но ведь в доме – молодая барышня…

– Не говорите так. Мне неприятно…

– В таком случае я приду, когда приказчик будет еще в лавке. Уверяю вас, я не доставлю вам никакого беспокойства, но все же хочу собственными глазами взглянуть на эту личность,– рассмеялся Рюсукэ.

– Вы?! – удивилась Тиэко.

Отец Рюсукэ считался крупным оптовиком в районе Муромати, и среди его друзей было немало влиятельных торговцев. Сам же Рюсукэ, хоть и занимался наукой, проявлял интерес и к торговому делу отца.

– Как вы смотрите на то, чтобы полакомиться черепахой? – переменил разговор Рюсукэ.– Давайте поужинаем в ресторане «Дайити», что в Китано. С моей стороны было бы чересчур дерзко пригласить и ваших родителей, поэтому прошу только вас составить компанию – мне и нашему «послушничку».

– Хорошо,– смогла лишь выдавить из себя оробевшая Тиэко.

Минуло уж более десяти лет, как Синъити в роли послушника восседал на ковчеге во время праздника Гион, а Рюсукэ до сих пор поддразнивал его, называя «наш послушничек». Наверное, за мягкость характера и красоту, которой позавидовали бы и женщины.

• Предыдущая
• 28/34
• Следующая