Закат Техномагов: Взывая к Свету - Кавелос Джин - Страница 17
- Предыдущая
- 17/84
- Следующая
И как сможет он жить с мыслью о том, что где-то далеко от него Элизар продолжает жить своей жизнью?
Возможно, если он услышит, что ответит Элрик на вопросы Олвина, если он еще раз услышит его доводы в пользу отлета, то это заставит его разум успокоиться и утихомирит бурлящую внутри него энергию.
Гален надеялся на это, потому что не мог больше так жить.
– Ты считаешь, что мы должны поговорить именно сейчас? – спросил Элрик.
– Дело не терпит отлагательств, – ответил Олвин.
От картинок, передаваемых зондами, имплантированными Галеном на одежду Олвина, было мало толку. Микроскопические устройства оказались в складке накидки Олвина и транслировали, в основном, изображение этой самой накидки, колышущейся в такт шагам Олвина, и, от случая к случаю, на краткий миг в их поле зрения оказывались окружающие Олвина предметы. Но Гален, по крайней мере, мог их слышать. Он тревожно прислушался. Элрик, наконец, закончил исследование останков Келла, и Гален ждал этого разговора, надеясь, что слова Элрика укрепят его уверенность в принятом решении. Биотек эхом откликнулся на его беспокойство.
Видимо, Элрик прошел вслед за Олвином в комнату, где они смогут поговорить наедине, потому что Олвин продолжил:
– У нас не было возможности толком поговорить с тех пор, как Круг объявил ассамблее о своем решении. Я знаю, что мы с тобой расходимся во мнениях… практически по любому вопросу. Но я тебя уважаю, и считаю, что знаю тебя. И я уверен, что ты согласен с тем, что для нас самым верным решением будет остаться и сражаться с Тенями.
– Тебе не придется утруждаться, чтобы убедить меня, хотя я знаю, что ты всегда рад дискуссии. Я голосовал за то, чтобы остаться и сражаться. Остальные не согласились со мной.
– Тогда ты не безнадежен, – удивленно произнес Олвин. – Должно быть, сказалось мое влияние. Что ж, все к лучшему. Ты должен переубедить хотя бы одного из них. Тогда результатом голосования станет ничья, и Кругу придется задуматься над другими возможными решениями.
– Я не могу. Но, даже будь это было в моих силах, я бы не стал этого делать.
– Мы несем ответственность. Ты в ответе за Суум, а я – за Регулу 4 и населяющих ее людей. Мне известно, что ты не хотел оставлять свой дом без защиты.
– Мне пришлось сделать это, подчиниться долгу.
– Долг… Ты что, считаешь себя обязанным быть идиотом, если Круг прикажет всем стать дураками? – складки черной накидки Олвина взлетели. – Извини. Извини. Я понимаю, что тебе было нелегко принять это решение. Но наша ответственность распространяется не только на места силы, она простирается намного шире. Мы все в ответе за всех остальных. Мы обладаем могуществом, не доступным им. Если мы не применим свои способности ради их блага, то какое мы после этого имеем право заявлять, что творить благо – наша цель?
– Именно этот довод я приводил на собрании Круга. Он не возымел на них действия.
– Как могут они быть столь лицемерными? – Олвин повысил голос, и Гален представил себе, как напряглась его челюсть. Так бывало всегда, когда Олвин был сильно взволнован. – У нас есть доступ к биотеку и могуществу, которым он обладает. Мы бережем биотек только для себя, заявляя, что не хотим, чтобы его использовали во зло. Мы заявляем, что с помощью биотека мы добываем знания, создаем образцы красоты и магии и творим благо. Потом появляются Тени, стремящиеся втянуть всю галактику в войну, в которой погибнут миллиарды, а мы думаем только о спасении собственной шкуры! Это противоречит всем нашим заявлениям! Это доказывает, что у нас вовсе нет никакого права обладать биотеком! Это… это трусость! Вот что это такое! Какое оправдание находят для себя эти болваны?
Дыхание Галена участилось. Олвин прав. Обязательно должен быть какой-то способ переубедить Круг. Они должны сразиться с Тенями! Они должны сразиться с Элизаром!
Голос Элрика остался ровным:
– Блейлок уверен, что борьба противоречит нашему святому предназначению. Инг-Ради уверена, что нам следует сражаться лишь в том случае, если есть шанс победить. Херазад вообще не знает, что еще делать во Вселенной, где мы больше не сильнейшие, разве что прятаться.
– Переубеждать Блейлока – дело гиблое. Но разве нельзя переубедить Херазад или Инг-Ради?
– Я пытался.
– Почему бы не попытаться снова?
Гален поймал себя на мысли, что у него самого возник этот вопрос.
– Потому что мы уже пошли по этому пути, – ответил Элрик. – И, как бы сильно я не желал обратного, у нас больше нет выбора. Мы уже не в силах повернуть все вспять. Мы слишком ослаблены для того, чтобы стать эффективной боевой машиной. А смерть Келла, нападения на нескольких магов, в том числе на вас с Карвин, исчезновение еще нескольких ясно дает понять, что мы окружены. Пока они напали всего на нескольких из нас, запугивая тем самым остальных. Но сейчас мы все собрались в одном месте, к тому же незащищенном, координаты которого стали известны Теням. Здесь они легко могут расправиться с нами в любую секунду. Если мы хотим выжить, то должны действовать очень хитро. Они до сих пор не уничтожили нас лишь по одной причине: они все еще надеются на то, что мы станем их союзниками.
– Мы можем сыграть на этом.
– Притвориться, что присоединимся к ним, как сделал Келл, отправив к ним Элизара? Мы не осмелимся. И, говоря правду, некоторые из нас, возможно, уже стали союзниками Теней, и лишь притворяются, что преданы нам. Возможно, именно так Элизару стало известно о нашем местонахождении.
– Что толку тогда скрываться, если Тени узнают, где находится наше тайное убежище?
– Его местонахождение не известно никому, за исключением членов Круга. И никому, кроме членов Круга, не будет позволено посылать оттуда сигналы.
– В таком случае убежище станет нашей тюрьмой.
– Это не… – Элрик странно запнулся посреди фразы, будто ему не хватило дыхания. – Этого я не говорил.
– Не могу поверить, что ты в это ввязался, – сказал Олвин. – Ты согласен оставить все живое в исследованной части Галактики беззащитным перед лицом Теней.
– Мы – не единственные их защитники.
– Но мы лучше всех остальных вооружены для защиты. Если наше предназначение не заключается в том, чтобы их защищать, то в чем смысл нашего существования?
Гален не понимал, что имел в виду Олвин. Конечно же, маги были очень могущественны. Но разве ворлонцы не обладали еще большим могуществом?
– Я тоже думал о том, что, быть может, нам предначертано сражаться с Тенями, и, возможно, разгромить их. Но Круг посчитал иначе. И, как бы ни было велико наше могущество, в борьбе против Теней мы оказались очень уязвимыми. Они способны видеть сквозь наши иллюзии. Они способны пробивать наши щиты. Очень вероятно, что они способны еще на многое. Нам не известно, сдался ли Келл Элизару добровольно, или тот одолел его силой.
– Келл был самым могущественным среди нас. Как они могли справиться с ним?
– Это и есть…
– Элрик, что с тобой? Сядь, – складки накидки Олвина закачались. Гален постарался хотя бы мельком увидеть Элрика. На секунду перед его глазами мелькнуло кресло, но и только.
– Ты плохо себя чувствуешь, – заметил Олвин.
– Ты не уничтожил свое место силы, – Элрик говорил так, будто проталкивал слова сквозь сжатые зубы.
Гален ухватился за край кушетки, на которой сидел, беспокойно оглядывая крошечную комнатку, по которой были разбросаны вещи Феда. Страх сковал его. Элрику было плохо. Его состояние ухудшалось. И они понятия не имели, чем это кончится.
– Ну и что? – ответил Олвин. Спустя несколько секунд он продолжил, уже спокойнее. – Нет. Я его не брошу. И я надеялся на то, что маги передумают и решат остаться. Но, если придется, я могу остаться один. И ты можешь остаться со мной.
– Я уже принял решение, – голос Элрика стал сильнее, в его словах почти не чувствовались боль и уязвимость. – Я больше не тот, кем был раньше. Сейчас больше половины из нас больны, и среди них – самые старые и могущественные маги.
- Предыдущая
- 17/84
- Следующая
