За далью — даль - Твардовский Александр Трифонович - Страница 22
- Предыдущая
- 22/29
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
22
Пошел, пошел по самой бровке
Тот, что в тельняшке. Заспешил.
Затор!
И первенство — спецовке.
И оба спрыгнули с машин.
Да, это видеть было надо,
Как руку встретила рука.
Как будто, смяв войска блокады,
Встречались братские войска.
Двух встречных армий
Два солдата —
Друг другу руки жмут ребята.
Аплодисментов добрый град
Затихнул.
Щелкнул аппарат…
Что дальше делать — вот задача.
Вдруг кто-то в голос —
сверху —
вниз:
— Целуйтесь, черти! —
Чуть не плача,
Вскричал.
И хлопцы обнялись.
Минула памятная веха,
Оставлен сзади перевал.
И тут уже пошла потеха, —
Я сам кого-то обнимал…
Со всех бессонье и усталость —
Долой.
Одна под смех кругом
Девчонка слабо отбивалась
От парня свернутый флажком…
Тот час рассветный, небывалый,
Тот праздник подлинный труда
Я не забуду никогда…
Как мне тебя недоставало,
Мой друг, ушедший навсегда!..
Кто так, как ты, еще на свете
До слез порадоваться мог
Речам, глазам и людям этим!
Зачем же голос твой умолк?..
Все выше, словно по ступеням,
Шел торжества отрадный час.
Спецзавтрак был объявлен смене
И краткий праздничный приказ.
Уже народ подался с моста,
Гадая в простоте сердец.
По полтораста или по сто
На брата выйдет этот «спец»…
Шутила зрелость, пела юность.
И чистым пламенем горя,
С востока тихо развернулась
В треть неба дымная заря.
Над лесом кранов, эстакадой,
Над главной насыпью — горой,
Над юным городом по скату,
Над Ангарой,
Над Ангарой —
Заря,
Заря пришла, сгорая
При свете утренней поры,
И следом солнце красным краем —
Большое — вышло из горы.
Блестела светом залитая,
Дождем обмытая трава…
Ах, как горька и не права
Твоя седая, молодая,
Крутой посадки голова!..
На стройке день вставал обычный,
Своих исполненных забот.
И отбывал уже столичный
И прочий гостевой народ.
Уже смекал я, беспокоясь,
Какой за этот жаркий срок
Ушел по счету дальний поезд
На Дальний, собственно, Восток,
В тот край отцовский, изначальный,
Тобой прославленный.
Прости,
Но только памятью печальной
Одной не мог я жить в пути.
Моя заветная дорога,
Хоть и была со мной печаль,
Звала меня иной тревогой
И далью, что сменяет даль.
И память ныне одоленной.
Крутой Ангарской быстрины.
Как будто замысел бессонный,
Я увозил на край страны.
К концу дороги
Сто раз тебе мое спасибо,
Судьба, что изо всех дорог
Мне подсказала верный выбор
Дороги этой на восток.
И транссибирской магистралью,
Кратчайшим, может быть, путем
Связала с нашей главной далью
Мой трудный день
И легкий дом.
Судьба, понятно, не причина,
Но эта даль всего верней
Сибирь с Москвой сличать учила,
Москву с Сибирью наших дней.
И эти два большие слова,
Чей смысл поистине велик,
На гребне возраста иного,
На рубеже эпохи новой,
Я как бы наново постиг.
Москва. Сибирь.
Два эти слова
Звучали именем страны,
В значенье дикости суровой
Для мира чуждого равны.
Теперь и в том надменном мире —
Все те ж слова: Сибирь — Москва,
Да на ином уже помине
Пошла разучивать молва.
Добро!
Но мы не позабыли,
Какою притчей той молвы
Мы столько лет на свете были
И как нас чествовали вы.
Почти полвека на бумаге
Строчили вы, добра полны,
О том, что босы мы и наги,
И неумелы, и темны.
Что не осилить нам разрухи,
Не утеплить своей зимы.
Что родом тюхи да матюхи,
Да простаки, да Ваньки мы.
22
- Предыдущая
- 22/29
- Следующая
