Школа боя - Казанцев Кирилл - Страница 7

• Предыдущая
• 7/80
• Следующая

– Нет, – уверенно ответил Василий. Стоящий рядом с ним Витос коротко кивнул, подтверждая сказанное приятелем.

– Спасибо, мальчики! – Татьяна коротко клюнула Василия в щеку.

Витос в этот момент сделал короткий шаг в сторону, увеличивая дистанцию. И женщине ничего не оставалось, как просто махнуть ему рукой и сказать:

– Спасибо, Витя!

– Спасибо в карман не положишь! – неожиданно для себя вдруг заявил Василий.

– Вася?! – Женщина недоумевающе посмотрела на него. – Я что-то должна?..

– Разумеется! – Сейчас Скопцов шел ва-банк. В конце концов сколько можно смотреть, облизываться и глотать слюну?!

– Сколько? – деловитым тоном спросила Сумина.

– Мадам, гусары денег не берут! – Только сейчас Василий позволил себе улыбку. – Но один поход в ресторан... Легкий ужин...

Некоторое время Татьяна размышляла... Потом тоже улыбнулась и ответила:

– Хорошо. Один поход – это можно.

– Вот и отлично! – обрадовался Скопцов. – Я тебе позвоню!

– Хорошо... – Женщина развернулась к старушке, остававшейся в холле. – Проходите, пожалуйста...

Уже на улице, возле скопцовской машины, Витос спросил:

– Подруга?

– Вроде того, – ответил Скопцов.

– Красивая... – сообщил спарринг-партнер. И, немного подумав, почему-то добавил: – Русская... Ты держись за нее, не бросай. Сейчас русских женщин мало осталось...

– Да я и не собираюсь... – отозвался Василий, запуская двигатель своей "копейки"...

– Нет, ну сколько можно?! – Немолодой мужчина с густыми седыми усами, которые делали их обладателя похожим на моржа из мультфильмов Диснея, был вне себя от ярости.

– Да ладно тебе, батя! – Молодой мужик сел на диване, на котором до этого лежал. – Хорош базлать!

– Я тебе не батя! – Пожилой даже отшатнулся, как от удара. – И я не базлаю! Ты, между прочим, живешь на мои деньги!

– Вон оно как... – Сидящий с каким-то удивлением посмотрел на старшего круглыми навыкате глазами странного желтоватого цвета. – Вон ты как, старый, заговорил... Так ты не ссы – будут тебе деньги. Щас вот отдохну немного – и будут...

– Отдохнет он! – возмутился старший. – Сколько ты лет утомлялся?! Шесть?!

Молодой скрестил на груди руки, на пальцах которых красовались синие перстни татуировок.

– Бандит чертов! – все больше распалялся старший. – Откуда только ты свалился на нашу голову!

– Оттуда же, откуда и все остальные! – Молодой наконец-то встал с дивана. Теперь, стоя, он был на голову выше своего собеседника. Правда, в отличие от старшего, худощав и сутул. Бледные впалые щеки, ввалившиеся глаза...

– Короче, так... – Наверное, старший собирался предъявить молодому какой-то ультиматум... Но круглоглазый не позволил ему высказаться – татуированные пальцы обхватили запястья седоусого...

Несмотря на внешнюю хилость, молодой оказался силен – старший пытался освободить руки, но ничего у него не получалось. Только лицо наливалось нездоровой багровостью.

– Это ты меня слушай, батя... – молодой говорил негромко, но увесисто, со значением. – Не лезь в нашу жизнь, понял?! Людка баба взрослая, ей самой решать, с кем и как. Понял?.. А если тебе что-то не нравится, то отдыхай!

Между делом молодой подталкивал усача к двери и, как тот ни упирался, на последних словах просто вытолкнул из комнаты.

Дверь за спиной старого громко захлопнулась, щелкнул замок.

– Сволочь! – в сердцах ударил старший по дверному полотну. – Скотина!..

Люда, о которой шла речь, была его дочерью. Поздний, долгожданный и потому до самозабвения любимый Лыковыми ребенок...

Все – для нее. Лучшая, дорогая одежда и обувь. Лучшие, самые вкусные кусочки, конфетки, шоколадки... Лучший садик... Лучшая школа... Возник конфликт с преподавателем?! Девочку считают избалованной и заносчивой?! Да как они смеют! Другая школа...

Родители, люди небогатые и не принадлежащие к какой-то там элите – обычная рабочая семья, – из кожи вон лезли, чтобы во всем угождать любимому чаду.

Кое-как окончив девять классов, Люда объявила о своем решении – в десятый она не хочет. "Замотали..." А желает она выучиться на парикмахера... Конечно, не о том мечтали родители, но спорить с дочерью не посмели. Люда пошла в ПТУ. Или, как это сейчас принято называть, в лицей. Впрочем, особой разницы нет – "путяга" и есть "путяга". Хоть как ее назови...

А потом все вдруг сорвалось и покатилось под горку. Компании лоботрясов, пиво в скверике, ночевки вне дома... Первый аборт... Лицей – к черту... "Замотали..." Второй аборт... Привлечение к уголовной ответственности за сбыт краденого... Вообще-то в одном из следственных протоколов промелькнула фраза, что девушка выступала еще и в качестве наводчицы. Подсказывала адреса неплохо "упакованных" товарок по учебе. Но женщина-следователь предпочла отсечь недоказуемый эпизод... На суде Люда горько плакала, клялась самыми страшными клятвами, что происшедшее с ней – урок на всю оставшуюся жизнь, что она никогда, никогда больше... Ну, и так далее... Все они так говорят...

Суд учел возраст обвиняемой – ей тогда еще не исполнилось восемнадцати – и положительные характеристики. Сумели родители разжалобить нужных людей... Приговор не был связан с лишением свободы...

На какое-то время Люда успокоилась, остепенилась. Устроилась на работу – санитаркой в больницу. Родители было обрадовались: "За ум взялась!.." Но только хватило ее ненадолго. Опять пьянки, гулянки...

А тут еще кто-то из ее севших подельников познакомил по переписке с этим вот... Красавцем... Тот как раз "доматывал" отмеренный ему срок. И чем он сумел Людку взять?! Бог его знает! Родители как-то раз украдкой, когда дочери дома не было, почитали его письма... Ошибка на ошибке! Даже старики, люди не шибко-то образованные, ошалели! А дочке нравилось...

Увещевания родителей на Люду не действовали. Бить – поздно. Ждали, надеялись – сама перебесится... Вот и дождались, что освободившийся Владимир Зар-ницкий, судимый за разбойное нападение, переселился из находящейся в черте города зоны строгого режима в квартиру Лыковых...

Новоявленный зятек работать не желал, целыми днями валялся на диване, курил и смотрел телевизор. Практически каждый вечер Людка приносила бутылку, а то и две водки, которые распивала с любимым. Вовчик, или, как его называли в письмах "кореша", Сова, напивался и хрипло пел тоскливые нескладные песни о нелегкой воровской судьбе. А Люда самозабвенно смотрела ему в рот и слушала эту галиматью.

Неудивительно, что такое положение дел не вызывало у старшего Лыкова чувства восторга. Но что ему делать с примаком – не знал. А тот уже оставил почтительность, с которой первое время обращался к старикам, и демонстративно их не замечал...

– Дамы и господа! – Стройная стюардесса с дежурной профессионально-обворожительной улыбкой возникла у дверей пассажирского салона "Ту-154". – Наш самолет совершил посадку в аэропорту Пирогово города Красногорска!.. Капитан корабля и экипаж...

Салаутдин открыл глаза... Долгий перелет из Баку в Красногорск закончился. Он прибыл на место.

Сейчас вряд ли кто-нибудь из знакомых легко узнал бы в лицо полевого командира. Вместо привычной для чеченского моджахеда бороды – гладко и чисто, до синевы выбритый подбородок. Из всей растительности на лице остались только аккуратно подстриженные усики. Вместо потрепанного камуфляжа – хороший, европейского качества темный деловой костюм, подобранные в тон костюму сорочка и умело повязанный галстук... Вчерашний бандит и убийца превратился в респектабельного, преуспевающего бизнесмена...

Салаутдин встал с места и потянулся за плащом, лежащим на полке над креслом. В это время его толкнул толстый и потный азербайджанец, торопящийся к выходу. Сильно толкнул – Даудов еле на ногах удержался... Вскинулся – не привык, чтобы с НИМ так бесцеремонно обращались. Но тут же сник...

• Предыдущая
• 7/80
• Следующая