Толстый мальчишка Глеб - Третьяков Юрий Федорович - Страница 13

• Предыдущая
• 13/41
• Следующая

— Где? А ну? Ого-го-го какой! А у меня что-то не клеится… В чем дело — не пойму…

Прибегал Аккуратист и, взглянув на гриб, начинал рыскать по кустам вокруг этого места, но сам помалкивал, если находил.

Остальные перекликались:

— Есть!

— Какой?

— Красный! Молодой!..

Красные подосиновики считались ценнее коричневых подберезовиков благодаря красоте, стройности и толщине ножки. На такай гриб взглянуть и то радостно. Совсем уж ноги не идут и домой хочется, а увидишь гриб, как он своей красной шапкой из травы торчит, куда и усталость делась, и спять можно идти хоть сто километров. Жалко, попадаются они редко…

И все-таки Мишаня нашел три молодых подосиновика и один подберезовик, большущий, старый, но годный.

Аккуратист насобирал чуть больше.

Глеб не нашел ни одного.

Гусь — один, зато такой громадный, что можно на голову надеть вместо шляпы. Не имея куда положить, он носил его в руке, держа за ножку.

— Если б я заранее догадался его на башку себе надеть, — жалел он, когда все сели отдохнуть, — не так досталось бы мне сучком по макушке! Вижу, наверху сучок сухой завис… дай сшибу другим сучком! Сшиб, а убечь не успел!.. Вон какая шишка вскочила, на, трогай, не бойся!.. Да у меня чугунок крепкий, не то видал! Он у меня все равно как вот пенек, на котором дрова рубят, — весь в рубцах! Привычка имеется!..

Колюнька нашел два больших и один маленький, совсем крошечный. Если ему попадались мухоморы, он затаптывал их ногой, пока Глеб не сказал:

— Мухоморы не трогай, ими лоси лечатся!..

Колюнька сильно удивился и стал ходить за Глебом, беспрерывно спрашивая:

— А как они лечатся?..

— А почему они не отравляются?..

— А откуда они знают?..

Он так над этим задумался, что пропустил великолепный гриб, который проворно схватил и засовал в свою корзину зоркий Аккуратист.

Но Колюнька теперь больше переживал за мухоморы и восклицал:

— А вот еще один! Я его не тронул, Глеб, а Глеб!.. Пускай лосям будет!..

— Молодец! — отзывался Глеб.

— Лось увидит и съест, правда?

— Правда…

— И выздоровеет, правда?

— Правда…

Наконец Глебу повезло, как и местным жителям редко везет: он нашел сразу три подосиновика, выросших из одного корня, такие могучие да красивые, что и есть жалко, а поставить бы куда на выставку, чтоб все любовались и завидовали.

Даже Гусь растрогался:

— Вот тебе и сибирский кот! А мне чтой-то все червивые попадаются, чтоб они провалились!..

Аккуратист глянул и сразу отвернулся, не желая, видно, расстраиваться:

— Здорово тебе везет… Только мама говорит, что кому сильно везет, тот скоро помирает…

— Я, значит, долго проживу! — обрадовался Гусь, но и Глеб не испугался:

— Пу-ускай! Только бы побольше таких попадалось!..

— Привел вас на свое место, а сам остался ни причем, — бубнил Аккуратист и вдруг дернул Колюньку за чуб: — Ты еще тут под ногами путаешься!..

Колюнька строго взглянул на него, надулся, но не заплакал и ничего не сказал.

И вот лес кончился, грибники тронулись в обратный путь, намереваясь ещё раз обыскать все кусты: вдруг какой гриб не заметили?

Однако ни одного незамеченного гриба не увидел даже Колюнька, который от усталости начал отставать, спотыкаться и цеплялся за деревья. Свои силы он подкреплял только тем, что спрашивал:

— Мишань, ты уморился?

— Ага…

— И я…

— Глеб, ты уморился?

— Еще как…

— И я!

Когда становилось совсем тяжело, он доставал из корзинки самый симпатичный грибок, любовался им и начинал шагать заметно быстрее. Потом и это уже не действовало, и Колюнька стал капризничать.

— Кто сверчи-и-ит? — спрашивал он дребезжащим голосом, подозрительно косясь на куст.

— Кузнечик… — терпеливо объяснял Глеб.

— Пач-чиму-у?..

— Он так поет…

— Пач-чиму-у так поет?..

Отдыхали часто и подолгу, потому что на пути все время оказывались уютные тенистые полянки с такой мягкой сочной травкой, что никак нельзя было пройти мимо и не поваляться. Почему-то, когда искали грибы, ни одной такой полянки никто не видал, а теперь они попадались на каждом шагу.

— Вот хорошее местечко! — восклицал Гусь и бухался в траву. Остальные с удовольствием следовали его примеру.

Последний привал был сделан на лугу под самыми гусиновскими огородами. Можно было и до дома дотянуть, да уж очень травка хороша!

Там же рос одинокий шиповниковый куст, который неизвестно как вырос в этом неудобней месте.

Куст этот чем-то понравился Глебу: он все разглядывал его, трогал зеленые шишечки, пробовал пальцем колючки, наконец, опросил:

— А это какое растение?..

— Обыкновенный шиповник! — ответил Мишаня. — Разве у вас в Сибири таких не растет?..

— У нас другие… — сказал Глеб. — И зачем он, глупый, тут вырос?.. Скучно ему, наверно, одному… Рос бы в лесу с другими кустами вместе… А этот какой-то сирота, жалко даже…

Потом Глеб спросил у Колюньки:

— Колюнька, ты куда свои грибы денешь?

— Съем, — коротко ответил Колюнька, потом уточнил: — Один, самый маленький, дам Маринке, вот этот, большой, бабушке, остальные съем сам!..

Он совсем выбился из сил, валялся на траве, и даже глаза у него закрывались, как у ослабевшего цыпленка.

— Колюнька — молодец! — похвалил его Глеб. — Самый маленький, а сколько насобирал!..

— Маленькие, они такие… — согласился Гусь. — Враз все заметят, у них глаз молодой!..

— Да, грибочки… — умильно говорил Аккуратист. — Только, как моя мама выражаемся, хороша кашка, да мала чашка…

— Мало ли что она у тебя там говорит! — с пренебрежением отмахнулся Гусь… — А моя скажет: буду я из-за одного гриба сковородку марать!..

Аккуратист заволновался и привстал:

— Ребята, знаете что? Хорошо бы… у кого мало, отдать тому, у кого много, чтоб…

— Верно! — сказал Глеб. — Знаете кому? Колюньке! У него хоть и немного, а пускай много будет!.. Вот удивятся все, когда маленький такую корзинку приволокет!

И он положил свой великолепный тройник в Колюнькину корзинку.

— Я тоже свои отдаю! — сказал Мишаня, ясно представив, какой переполох поднимется в Колюнькином доме, когда тот явится из леса с такой кучей грибов. Кроме того, он сразу понял хитрость Аккуратиста, который набрал больше всех.

— Пускай уж и мои берет, раз большинство постановило! — сказал Гусь, кладя сверху свою громадину, и обратился к Аккуратисту: — А ты чего? Давай и ты сыпь!

— Почему Ко… ему? — заикаясь, сказал Аккуратист, и лицо у него покрылось красными пятнами. — Не ему надо бы, а…

— Тебе, что ль? — усмехнулся Гусь, не любящий возражений. — Хите-ер, кулак! Сыпь, не разволновывай меня! А то я как вспомню, что глина моя там, разинувши рот, стоит, а уж отец теперь вытворяет — просто уму непостижимо… так и расшибу вдребезги!..

Вырвав у Аккуратиста корзинку, он высыпал все грибы Колюньке, пустую корзинку нахлобучил Аккуратисту на голову и, довольный, воскликнул:

— Порядочная куча образовалась! Имеет вид! Прибавится теперь Колюнькиной бабке работы — чистить их да жарить!..

Колюнька, не веря своему счастью, взглядывал то на Глеба, то на Гуся, то на Мишаню, то на грибы, и одного Аккуратиста вроде бы не замечал…

Аккуратист заморгал глазами, зашмыгал носом, пустил одну слезу, другую… и зарыдал, как девчонка, даже хуже:

— Я им… место показал, — всхлипывал он. — А они… меня…

— Ишь, захлюпал! — ухмыльнулся Гусь. — Москва слезам не верит! Раз постановлено, переменить никак невозможно!..

— Я их повел… как добрых… На мое место!..

— Мы тебе коровы, что ль, — водить нас? А место еще и брат мой знал, и отец, и дед, и дедов дед, и…

— Чего клеи-ишь… Недавно лес посажен… «Дед»…

— Не туда, так в другое место ходил — что за важность!.. — вывернулся Гусь и рассвирепел: — Удались с моих глаз, чтоб я тебя не видел, не разволновывай меня, кому сказано!..

Зная Гусеву вспыльчивость, Аккуратист подхватил пустую корзинку и, спотыкаясь, побежал к домам.

• Предыдущая
• 13/41
• Следующая