Погоня за Черной акулой - Трушкин Андрей - Страница 17

• Предыдущая
• 17/31
• Следующая

— Ну чего разревелась как белуга на всю речку! Не мельтеши тут, спускайся вниз, Реветь я тут же перестала, потому что этот злобный шепелявый голосишко мог принадлежать только моему нежно обожаемому брату. Я стремглав бросилась вниз и действительно увидела Игорька. Боже, что у него был за вид! Он стоял по пояс в бурой от тины воде, весь облепленный комарами, и трясся от холода, как неисправный холодильник, заморозивший сам себя.

— Ты чего? Ты куда делся? Ты с ума сошел? — набросилась я на него. Правда, не с кулаками, потому что самой мне лезть в эту водичку явно не хотелось.

— Тише т-ты, не вопи, — сквозь стук зубов выдал Игорь. — Там эт-ти, с катером, на той стороне реки. Чуть меня не зам-метили.

— Вот как? — приподнялась я на цыпочках и поверх кустов действительно увидела корму черного катера, припаркованного в небольшом заливчике, и веселый дым от костра, который развели наши преступнички.

— Давай сюда, быстро, а то засекут.

— Вот еще! — рассердилась я. — Буду я изза них в эту ржавую воду лезть! И ты давай вылезай, я маме обещала смотреть за тобой.

— Д-д-думаешь, они на-на-нас оттуда не у-у-увидят? А в-в-друг они слы-ышали, как мы пе-есни горланили?

— Точно не увидят, — пообещала я Игорю, только костер разводить будет нельзя. Так что вылезай, лодку там привяжи покрепче и давай на сушу — греться.

Вероятно, моему братцу и самому надоело сидеть в тине, как лягушка. Поэтому он мгновенно выбрался на берег, наскоро отжал одежду и лег на землю, чтоб согреться под солнышком.

— Понимаешь, — стал объяснять он, лежу это я, лежу, потом вдруг перевернулся на спину, руки за голову закладываю и на облака смотрю. И тут вдруг меня что-то дернуло. Приподнялся — и вижу на том берегу наших знакомых. И один из них к катеру идет. Ну тут я сразу все сообразил — наверное, там у них родника нет, они сейчас сюда за водой приплывут. Я в чем был — прямо в воду и спрятался за байдаркой. Потом ее отвязал и потихонечку, потому что, наверное, с того берега на фоне кустов брезент не так просто различить, подальше ее увел от того места, где к роднику удобно подплывать. Спрятался — дай, думаю, за ними понаблюдаю. Вдруг слышу — ты ревешь.

— Я не ревела, — поправила я его.

— Ревела, ревела, — не согласился он.

Ревела, как белуга-калуга.

— Ну плакала, — нехотя отступила я. За тебя, за дурака, испугалась.

— Тоже мне дурак, — фыркнул Игорь. Я, может, всех нас спас.

— Может, итак, — согласилась я. — Только как чайку хочется, а костер разводить нельзя. — Придется потерпеть.

— Не женское дело это — терпеть, — вздохнула я.

— Зато сыщицкое, — заметил Игорь.

Вот с тех пор сидим мы тут на берегу и терпим. От нечего делать я и взялась заполнять дневник дальше. Подождем до темноты, а там отправимся вниз по реке. Уж больно мне не нравится… это соседство и хочется погреться у костра…

До темноты ребята так и не высидели. Хоть место было и красивое, но бояться сделать шаг, высунуться из-за кустов… Да еще и солнце палило брата и сестру, будто личных врагов.

Несколько раз Женя осторожно исследовала противоположный берег. Катер по-прежнему стоял на месте, костер чуть чадил — вероятно, разбойнички спали после ночных путешествий.

Игорь предложил подплыть незаметно и проделать в катере дырку, чтобы на этот раз затопить его окончательно. Однако Женя яростно воспротивилась, упирая на то, что "акулы" после случая с моторами наверняка держат ухо востро. К тому же пробить дыру в стальной обшивке катера не так-то просто, для этого потребуются инструменты, время, да и шуму будет… Игорь нехотя согласился с сестрой.

Не замечая уже битый час на противоположном берегу никакого движения, ребята решили потихоньку смыться.

Игорь, как был, в плавках, а Женя в купальнике вошли в воду и, прячась за байдаркой, медленно поплыли вниз по течению. К счастью, река делала в этом месте поворот, и очень скоро, еще не успев продрогнуть, беглецы оказались вне видимости "черноакульцев". Причалить к берегу, переодеться и снова отчалить было делом недолгим, и вот уже снова байдарка, подгоняемая легко входящими в воду серебристыми веслами, ринулась вниз по течению.

Красоты, которые разворачивала перед ребятами Ока, завораживали их все больше. Мягкие, чуть приглушенные цвета высоких холмов, которые были уже изрезаны глубокими вечерними тенями с одной стороны, и яркие, залитые солнечным светом цветочные ковры на левом пологом берегу не могли не восхищать даже Игоря — мальчика, по сути своей человека менее романтичного, чем Женя.

Когда лодка, совершив вслед за рекой очередной плавный поворот, выплыла на широкий простор, с одной стороны которого открывалось урочище, сплошь: заросшее дикими яблонями и чертополоховыми, несмотря на всю свою сорняковую сущность, красивейшими цветами, Женя испустила тихий визг восторга и решила, что они остановятся на ночь именно здесь. Однако подобраться к берегу удалось далеко не сразу. Наконец в одном месте в прибрежных кустах показался просвет, и ребята решительно направили "Таймень" туда. Бухнувшись в паре шагов от берега вводу, они завопили от боли, потому что внизу оказался не мягкий ил, а довольно-таки острые мелкие камни.

— Совсем как в том анекдоте, — простонал Игорь, — ну, про крокодила и бегемотика.

— Какой это? — страдальческим голосом отозвалась Женя.

— Ну, сидят на берегу два бегемотика и шапочки вяжут. Тут к ним крокодил подваливает и говорит: "Эй, мужики, здесь дно илистое или каменистое? " Один бегемотик и отвечает: "Илистое, илистое". Крокодил разбегается, в воду — шарах, ну и кверху пузом всплывает. Второй бегемотик первого спрашивает: "Ты зачем соврал, здесь же дно каменистое, а не илистое?" — "Да, — говорит первый, — а зачем ты вчера мою шапочку распустил? "

Несмотря на всю кажущуюся глупость этого "абстрактного" анекдота, Женя рассмеялась. Таким образом, смеясь и плача одновременно, брат и сестра выбрались на берег и принялись перекидывать вещи на сушу. Через полчаса полегчавшая лодка была определена уже привычными движениями в кусты, и ребята побрели по траве, выискивая место, не отягощенное буграми и муравейником.

— Как ты думаешь, — умоляюще поглядела на брата Женя, — наши пираты двадцатого века еще спят?

"Это значит: не пора ли нам развести костер?" — сообразил Игорь и поспешил заверить сестру:

— Конечно, они же вчера всю ночь за нами охотилисъ. Так что у нас есть минимум два часа, чтобы чай вскипятить и какую-нибудь там кашу сварганить. Тем более, что мы отплыли от них достаточно далеко. У нас-то весла нормальные, а они движутся черт знает как.

— Ну тогда давай, — распорядилась Женя, я ставлю палатку, а ты идешь за дровами.

Желание влить в себя какой-нибудь кипящей жидкости было таким горячим, что Игорь не стал спорить и вытащил из чехла топор.

Полянка, на которой ребята разбили бивак, была очень узкой. Метрах в трех от нее начинался столь резкий подъем, что при одном взгляде на него у Жени начинала кружиться голова. Может быть, тут сыграла свою роль и дневная болтанка на волнах, но в этом месте, хотя и чрезвычайно красивом, Женя чувствовала себя немножко неуютно. Темный лес нависал над палаткой, грозя при малейшей возможности поглотить ее, высоко в небе, зловеще покрикивая, реяли три коршуна. В небе собирались черные, будто чем-то рассерженные, тучи. Жене хотелось поскорее приготовить еду, затоптать костер и юркнуть в спасительную палатку. Так что уже через сорок минут ребята закончили ужинать и еще через полчаса мирно сопели каждый в своем спальнике.

На улице тем временем собиралась гроза. Холодный наглый ветер промчался по рощицам, заставил сморщиться лицо реки, по-разбойничьи засвистел в ветвях деревьев, так что все птицы притихли, согнал в одну отару черные, набухшие от дождя тучи и вдруг, словно нырнув в какое-то подземелье, исчез. На несколько минут кругом воцарилась тишина. Необычайно строгая, предгрозовая. Не слышно было ни всплеска рыбы, ни стрекотания кузнечиков, ни уханья филина. Даже листья деревьев безвольно поникли, словно покорившись своей судьбе.

• Предыдущая
• 17/31
• Следующая