Камень судьбы - Туров Тимур - Страница 5

«Как будто я не в Москве, а где-то за тысячи километров, в настоящем лесу», – подумал Глеб.

Он хотел присесть на ствол поваленного клена, но тот оказался мокрым, и, постояв немного, Погодин двинулся в обход пруда, намереваясь выйти на одну из просек, ведущих к шоссе Энтузиастов. Одинокие фонари выхватывали из темноты куски асфальта, залепленные опавшими листьями. Снова начал накрапывать дождь. Где-то далеко провыла собака. В кустах шуршали то ли птицы, то ли мыши.

Компанию молодых людей Глеб заметил издали. Пятеро или шестеро парней в коротких куртках и тренировочных штанах толпились под фонарем, что-то оживленно обсуждая. На асфальте вокруг стояло несколько пластиковых полуторалитровых баллонов с пивом. Грубый смех, мат, характерные движения, когда говорящему точно не хватает слов и он помогает себе руками и всем телом, – в жизни Глебу не раз приходилось сталкиваться с такими типами. Его передернуло от отвращения. Если продолжать идти по аллее, парни обязательно заметят одинокого прохожего. Что будет дальше, понятно: «Э, пацанчик, дай телефон, позвонить очень надо».

Глеба больше всего бесило вот это «очень надо». Типа к тебе обращаются как к воспитанному, отзывчивому человеку. Мама с папой же учили в детстве – ближнему надо помогать. Вот и помоги. Далее события будут разворачиваться по похожему сценарию: «Братан, дай кепку поносить. Жалко тебе, что ли? Давай куртофанами махнемся. Да не жмись, у меня тоже классный, правда, рукав прожженный. О, кроссы у тебя крутые. Дай чисто погонять, на дискач сходить. Я потом отдам…» Ну а в завершение этого спектакля жертва гоп-стопа в лучшем случае огребет пару поджопников и под обидный смех и улюлюканье поплетется прочь, униженная и напуганная. Если же ломать сценарий гопников, сразу «идти в отмах», могут и ножом пырнуть, и череп кастетом проломить. В общем, куда ни кинь, везде засада.

– Хрен вам по всей морде! – прошептал Глеб.

Он давно и твердо уяснил: главное – не быть жертвой. А лучший бой – тот, который не состоялся, тем более что против пятерых гопников, бывалых уличных бойцов, у него даже с баллончиком нет никаких шансов. Ну, пшикнет он в рожу одному, зато остальные уделают его за эту выходку так, что потом всю оставшуюся жизнь придется быть спонсором фармацевтической промышленности. Баллончик вообще хорош только против собак да одиноких агрессивных бомжей, и то в случае, если успеешь выхватить и попасть струей жгучего кайенского перца куда надо.

Еще раз с ненавистью посмотрев на потенциальных обидчиков, Глеб зло сплюнул в мокрую траву и быстро свернул с асфальтовой дорожки, растворившись в зарослях.

Он буквально на ощупь пробирался между деревьями, поминутно запинаясь за упавшие ветки и оскальзываясь на мокрой глине. Впереди стеной встала молодая поросль, пришлось идти напролом. Глеб мгновенно промок до нитки, а в довершение всех бед не заметил под ногами глубокой канавы, упал, извозившись в грязи, и окончательно потерял направление.

Теперь он брел наугад, твердя про себя: «Этот парк все равно когда-нибудь кончится». Раздражение и злость на гопников сменились усталостью. Замерзли руки. Остановившись перекурить, Глеб не удержал в окоченевших пальцах и обронил зажигалку. Потратив несколько минут, он так и не сумел найти ее в темноте. Это окончательно вывело его из себя. Глеб начал материться вслух, с треском ломая мешавшие идти ветки, потом побежал.

Наконец впереди мелькнул оранжевый отсвет уличного фонаря. Сумасшедший офф-роуд марафон, в который превратилась обычная прогулка, похоже, близился к финалу. Глеб немного успокоился и пошел медленнее, восстанавливая дыхание.

«Надо будет как-то почиститься, в таком виде менты загребут за милую душу, – подумал он, пытаясь сориентироваться, куда его занесло. – Да это же Главная аллея! Ничего себе я дал крюка!»

Безумно хотелось курить. По улице, разделявшей Измайловский парк надвое, изредка проносились автомобили. Глеб не спеша приблизился к проезжей части и вдруг заметил в тени елей несколько темных фигур. Он тут же застыл, прижавшись щекой к стволу ближайшего дерева. Неизвестные люди прятались от кого-то и явно не хотели, чтобы их заметили. Внезапно Глебу стало страшно. От темных фигур веяло настоящей, смертельной опасностью. В голове паническим хороводом закружились мысли:

«Надо валить отсюда! Быстро! И очень тихо».

Глеб оттолкнулся от дерева, сделал шаг, другой. Дорогу осветил мертвенный свет ксеноновых фар, и из темноты появился низкий черный лимузин в сопровождении квадратного джипа охраны. Машины двигались на приличной скорости, в тонированных стеклах посверкивали огни проносящихся мимо фонарей.

Прятавшиеся за елями люди зашевелились. Глеб, вместо того, чтобы сломя голову бежать прочь, неожиданно для себя самого замер, затаился. Какое-то извращенное любопытство удерживало его на месте. Это чувство было сродни тому интересу, что заставляет людей смотреть криминальную хронику, с замиранием сердца смакуя подробности убийств и грабежей.

Стоя в тени деревьев, Глеб услышал несколько отчетливых металлических щелчков и похолодел, догадавшись, что это были за звуки. Он хотел броситься на землю, но не успел – автомобили поравнялись с ним, и тут же раздался слитный стрекот, точно заработало сразу несколько швейных машинок. На капоте лимузина заплясали искры, машина вильнула, сбрасывая скорость. Джип вырвался вперед, вспыхнули мощные прожекторы, на долю секунды выхватив из темноты силуэты стрелявших. Глеб успел заметить только, что они были в масках, а стволы оружия, издававшего тот самый мирный стрекот, венчали толстые глушители. Завизжали тормоза, джип на полном ходу будто споткнулся, резко повернул и опрокинулся.

Взрыв ослепил и оглушил Глеба. Огненный клуб вырвался из корпуса джипа, осколки стекол и какие-то детали полетели во все стороны, сбивая листья с веток. Уже ничего не соображая, Глеб на четвереньках рванулся через кусты, стремясь убежать подальше от страшных стрелков, – и оказался на краю дороги. Он увидел лимузин, затормозивший буквально в двух шагах, и даже разглядел в просвете окна силуэт водителя. Снова застрекотали швейные машинки, пули с мерзким цоканьем били в стекло, крыло, дверцу автомобиля. Водитель осел и опустил голову на руль. Одновременно распахнулись задние дверцы, и наружу выскочило трое мужчин. Двое начали стрелять из пистолетов, а третий, пригибаясь, бросился к спасительным зарослям – прямо на Глеба.

Дальше все произошло настолько стремительно, что потом, уже дома, успокоившись, Глеб так и не смог воссоздать всей картины событий.

Вот один за другим падают под автоматным огнем телохранители, прикрывавшие бегство своего босса. Одному из них, невысокому крепышу, пуля пробивает лоб, и затылок бодигарда буквально взрывается кровавым фонтаном. Второй получает пулю в горло, падает у задней дверцы машины и начинает скрести по асфальту ногами, точно пытаясь убежать. Глеб слышит, как булькает и клокочет кровь в пробитой гортани.

Их хозяину, высокому, грузному, плечистому мужчине в дорогом костюме, удается сделать несколько шагов, но это все, что позволили нападавшие. С простреленным бедром он падает на обочину дороги в полуметре от ошарашенного Глеба. Пожилой, с холеным лицом, крупным породистым носом, выразительными гневными глазами и полуседой гривой волос, он приподнимается на руках и видит стоящего на четвереньках в кустах Глеба. Еще одна пуля выбивает из плеча пиджака материал набивки. Мужчина кривит полные губы, быстро сует правую руку за пазуху. Швейные машинки стрекочут без умолку, высекая искры из асфальта. В руке хозяина лимузина появляется тускло блеснувший яйцеобразный предмет. Судорожным движением он бросает его прямо в лицо Глебу, и тут сразу несколько пуль дырявят его спину.

– Он… сам найдет наследника! – непонятно прохрипел мужчина в агонии. Его слова утонули в грохоте нового взрыва – одна из пуль нападавших попала в бензобак лимузина.

Глеб вскочил и наобум побежал в чащу – прочь от дороги. Когда спустя некоторое время он остановился в лесу, до него дошло, что именно этот взрыв спас ему жизнь – за вспышкой и грохотом люди в масках не разглядели случайного свидетеля убийства.