Domnei - Кейбелл Джеймс Брэнч - Страница 17
- Предыдущая
- 17/24
- Следующая
Деметрий оплакивал потерю грозного противника и смеялся над тем, что наместник Бога на земле был назначен шестью курицами. Но особую боль ему доставило известие о том, что Перион обвенчался с госпожой Мелюзиной и уже заимел двух вполне здоровых детей: Бертрама и Бланиферту – и что Перион в огромном Акаирском Лесу, находившемся поблизости от собственного дома Мелиценты, теперь спокойно наслаждался богатством и независимостью Брунбелуа.
Об этом Деметрий рассказал без всякой охоты. Он отвел глаза и упрямо смотрел на одну из малиновых подушек, лишь бы не видеть лица Мелиценты. Она это заметила и была ему благодарна.
Деметрий с горечью произнес:
– Это старая, безвкусная история. Он забыл тебя, Мелицента: так любой умный человек всегда избавляется от мечты своей юности.
На что Мелицента ответила:
– Милостивый государь, мне очень мало известно об этом Перионе, о котором вы мне рассказываете. Я лишь знаю, что тот Перион, которого я любила, меня не забыл.
И Деметрий, испытывая приступ боли, словно при подагре, задался вопросом, почему смысл любой речи столь таинственен. Было майское утро, жаркое и тихое, и Деметрий сидел вместе со своей женой-христианкой во Дворе Звезд.
И Мелицента сказала:
– Возможно, что тот Перион, которого знают люди, забыл меня и службу, которую я с радостью сослужила Периону. Пусть тот, кто хотел бы понять тайну Распятия, сперва полюбит! Я молю, чтобы в память прошлого Перион и его жена изведали преуспевание. Я не завидую ей. Наоборот, мне жаль эту грешную колдунью, потому что прошлой ночью я бродила по некоему лесу рука об руку с юным Перионом, достоинства которого она никогда не узнает так, как Узнала их я.
Деметрий же на это сказал:
– Ты утешаешь себя снами? – И смуглый наместник усмехнулся.
– В этом лесу всегда царит полумрак, – ответила Мелицента, – и свет там ни зеленый и ни золотой а их некая смесь. Вроде уютного покрова для всех тех, кто был несчастлив даже много лет назад. Там находится Изольда, и Фисба, и многие другие, и они там не разлучены со своими возлюбленными… Иногда там верхом на пантере проезжает Венера и ветви хлещут по ее нежной коже. Мы с Перионом выглядываем из-за деревьев, и мы счастливы и слегка испуганы в нашей чаще.
Деметрий же на это сказал:
– Ты утешаешь себя безумием? – Веселость его совершенно покинула.
– О, нет, – ответила Мелицента. – Тот Перион, которым сейчас обладает Мелюзина, просто мужчина… очень счастливый мужчина, да поможет ему Всевышний и все святые. Но мне повезло больше, потому что я никогда не потеряю моего Периона. И хотя я не смогу когда-либо коснуться руки этого юного Периона, увидеть его честное и отважное лицо – самое прекрасное из всех лиц, какие я только видела, я не горюю, потому что ночью мы бродим рука об руку по нашему лесу.
Деметрий же на это сказал:
– Но ночь проходит, и солнце освещает мое лицо – для тебя самое отвратительное из всех лиц!
А Мелицента лишь сказала:
– Милостивый государь, хотя разлучающее нас солнце светит очень долго, я должна быть смелой и достойной любви Периона… нет, скорее той любви, которую он мне однажды подарил. Я не могу горевать, потому что в нашем лесу нет зла.
– Уходи! – сказал наместник, когда она закончила говорить, и заметил ее кроткий, глубокий и преданный взгляд, обращенный на того, кого здесь не было. – Уходи сейчас же, или я тебя убью!
Удивленная Мелицента повиновалась. И Мелицента, слишком гордая, чтобы показать свою боль, подумала: «Я могла бы вынести все это, но я слишком слаба, чтобы выдержать это не жалуясь. Я достойна презрения. Я должна любить Мелюзину, которая, без сомнения, любит своего мужа так же сильно, как люблю его я, – а разве может женщина любить иначе? – и однако я не могу ее любить. Я могу только рыдать из-за того, что я, у которой украли всю радость и у которой нет детей, чтобы меня оплакивать, должна одна, проклятая судьбой, брести к смерти, в то время как Мелюзина смеется вместе со своими детьми. У нее двое детей, как сообщил Деметрий. Я думаю, что мальчик должен быть очень похож на Периона. Наверное, эта грешная колдунья очень счастлива, когда берет сына на руки».
Вот так размышляла Мелицента. Но и ее сильный муж, похоже, не чувствовал себя спокойнее. Он вскоре покинул Накумеру, переполненный гневом, от которого у него тряслись руки, с намерением убивать и грабить: короче, заставить всех разделить его страдание.
И однажды, когда наместник после шестинедельного отсутствия вернулся в Накумеру, Агасфер привел госпожу Мелиценту во Двор Звезд. Деметрий возлежал на диване, опираясь на многочисленные подушки, словно и не пошевельнулся с того первого дня, когда принцесса Мелицента предстала перед ним в расцвете юности и красоты.
– Встань сюда, – сказал он, не сделав ни малейшего движения, – чтобы я мог рассмотреть свое приобретение.
И, криво улыбнувшись, Деметрий продолжил:
– По собственной воле я приобрел страдание. А также и смерть. Забавно… Два дня назад в бою, в одной лиге к северу от Калонака, я встретился лицом к лицу с франкским вождем. Он стремился к этому уже давно. Я также хотел этого. Я подумал, что нет ничего приятнее, чем видеть, как копыта моего коня утопают в его крови… Но в первой же схватке он сбросил меня с коня, хотя я далеко не слабак. Не могу понять, как это случилось. Верующие скажут, что я оскорбил Бога, но лично я думаю, что просто мой конь споткнулся. Но сейчас это неважно. Более важно то, что у меня, похоже, сломан позвоночник, поскольку я не могу двинуть ни рукой, ни ногой.
– Милостивый государь, – сказала Мелицента, – вы имеете в виду, что вы умираете!
– Да, – ответил он. – Это меня мало беспокоит, но я вижу, что это слегка тебя взволновало.
Всхлипывая, она трижды повторила его имя. И у нее в голове промелькнула мысль о том, насколько странно, что она горюет о Деметрии.
– О Мелицента, – хрипло проговорил он, – давай покончим с ложью! Этот франкский полководец, из-за которого я умираю, Перион де ла Форэ. Он не колебался ни секунды. Он искал встречи со мной с того дня, когда твои жалкие камешки пошли на его вооружение… Да, я солгал. Я всегда надеялся, что он поступит так же, как на его месте поступил бы я. Напрасно надеялся! Долгие годы этот статный маньяк без устали атаковал Накумеру. Затем дочь русалки, эта странная и своенравная хозяйка Брунбелуа, попыталась заманить его в западню. И это тоже было напрасно. Она потерпела неудачу, как донесли мои лазутчики… даже Мелюзина, которая прежде не терпела неудач в подобных предприятиях.
– Конечно же, злая колдунья потерпела неудачу! – воскликнула Мелицента. Лицо ее чудесным образом изменилось, и она продолжила, но не совсем искренне. – Да я никогда и не верила, что эта подлая женщина могла подвигнуть Периона на измену.
– Нет, безумие этого глупца неизлечимо, как и твое. «En cor gentil domnei per mort no passa» – так поют у тебя на родине… Как упорно я лгал, какие страдания перенес, если б ты только знала! Но сейчас это уже неважно. Любовь, которую питает к тебе этот человек, – рявкнул Деметрий, – дана самим Богом, которому мы по-разному поклоняемся. Любовь, которую питаю к тебе я, человеческая, потому что я всего лишь человек. – И Деметрий рассмеялся. – Болтовня, болтовня и болтовня! В старом гнезде не найдешь новых птиц.
Она положила ладонь на его неподвижную руку и ощутила, как та холодна' и как распухла. Она плакала, видя поверженного тирана, который, по крайней мере, не всегда был по отношению к ней недобр. Страстью был наполнен его взгляд, когда он сказал: – Вот и кончился поединок между нами. Если бы смог, я поприветствовал бы победителя… Мелицента, я ведь до сих пор считаю вас с Перионом глупцами. Мир, в котором мы живем, довольно сносен, и здравый смысл требует, чтобы мы испробовали каждое лакомство, которое этот мир нам предлагает. Однако он – лишь поле для вашей безрассудной страсти, и все, что в нем есть, – как удовольствия, так и страдания – лишь препятствия, которые ваше всепоглощающее безумие оставляет без внимания. Мне не понять этой мании. Тем не менее мне бы этого хотелось. Я всегда больше тебе завидовал, чем тебя любил. И всегда моим желанием было не завоевать любовь Мелиценты, а скорее любить Мелиценту так, как она любит Периона. Вот, думаю, почему я отложил в сторону приобретенную мной игрушку.
- Предыдущая
- 17/24
- Следующая
