Радужная Нить - Уэно Асия - Страница 22

— Издеваешься?!

Внутри лежала кукла. Обычная кукла вроде тех, что дарят благородным дамам и передают в семье из поколения в поколение. Постойте, да ведь передо мной та самая игрушка, которую я видел в комнате Мэй-Мэй! Улыбающееся личико прелестной молодой девушки с тщательно уложенными волосами чернее ночи. Фигурку куклы скрывают голубовато-синие… синие…

У меня прервалось дыхание.

Ю улыбнулся и бережно усадил куклу на один из тюков. Я изумлённо потёр глаза, и в этот самый миг Мэй-Мэй вскочила и поклонилась нам обоим.

— Как… как… — Мне потребовалось время, чтобы отдышаться. — Ты превратил девушку в куклу?! Как же такое возможно?!

— Вовсе нет, — запротестовал ханец. — Разве я способен на столь изощрённое злодейство? Наоборот, я — сама доброта, и обычно держу своё слово…

Ты на всё способен!

— Но тогда как?..

— Никто не превращал её в куклу. Она и есть кукла. — Он протянул руку и заправил в причёску красавицы выбившийся оттуда иссиня-чёрный локон.

— Кукла? — переспросил я. Не может быть!

— Я — кукла. Всего лишь кукла. Служанка моего господина, — игриво проворковала девушка и звонко рассмеялась. Будто серебряный колокольчик зазвенел. — Неодушевлённый предмет, обладающий рассудком и волей.

— Ты снова столкнулся с наваждением, Кай, — мягко сказал юмеми. — С такой же видимостью, как прижизненный облик ю-рэй. Только Мэй-Мэй способна сохранять эту видимость гораздо дольше.

Я хотел спросить, почему тогда, в ночь со Дня Золы на День Земли, я застал её в виде игрушки — но вопрос испарился, не коснувшись губ. Иногда ведь надо и отдыхать… Залюбовался скромно опущенными ресницами и чарующей полуулыбкой, заставляющей усомниться в столь явно выказанной робости. Нет, ну какой же она предмет? Хотя… сердце неприятно кольнуло. Разве прежде я считал её человеком? Разве я влюблялся хоть в одну из женщин, испытывая другие чувства? Разве, составляя любовные послания девушкам, которых видел лишь издалека, под густым слоем белил, превращавших личики в точные подобия друг друга, я думал о них не как о прекрасных вещах? Не так ли поступали все мои предки? Изысканно восхваляя женскую прелесть, клянясь в вечной страсти, мы не задаёмся вопросом, кто находится по ту сторону нашей клятвы — женщина или кукла…

Отложив несвоевременные раздумья, я решил не спрашивать и о том, как ушлый торговец сделался обладателем подобного сокровища. Неприлично выяснять при девушке, кем бы она ни являлась. Разузнаю позже, а сейчас есть вопросы куда более жизненные.

— Ю, ты хочешь, чтобы мы отправились вдвоём? — Я дождался ответного кивка. — Но чем она мне поможет?

— Хотя бы своим присутствием, — попытался взбодрить меня юмеми. — Гостиница ничем ей не угрожает. То… существо, о котором я рассказывал, лишено собственной души, а потому не способно навредить малышке.

А мне, выходит, способно. Радует безмерно! Значит, всё, на что годится моя спутница — это сообщить хозяину, что я погиб и передаю ему пламенное проклятие.

— Но почему ты не можешь идти с нами? — взмолился я.

— Кай, прости, я бы очень хотел! Но нам нельзя оказываться вдвоём в одном Юме. — Грустная улыбка скользнула по губам моего собеседника, но сказанное им захватило всё моё внимание.

— Юме? Ты снова собираешься меня усыпить!?

— Нет. Ты забыл, что Юме — не только сновидения. Помнишь, я рассказывал тебе о мечтах и страстях, о светлых надеждах и неутолимой алчности? Юме прядет свои нити из различных волокон, так что узоров не перечесть. Но то, что находится за дверями дома, соткано из ненависти и зависти, самых могучих и тёмных желаний человеческого естества. Если это и сон, то кошмарный.

— Тварь порождена какими-то людьми? — меня передёрнуло.

— На то она и тварь, — вздохнул он. — Боги такое не создают.

— Но почему, — вспомнил я, — почему нам нельзя находиться вместе в одном Юме?

— Я не вправе это объяснять! — Ю сложил ладони в умоляющем жесте. — Пока — не вправе, и не знаю, буду ли. Поверь. Пожалуйста! Вдобавок, — он легонько коснулся моей груди возле самого сердца, — обещаю наблюдать за тобой и давать советы, если понадобится. Я не оставлю тебя без защиты.

Это уже лучше. Гораздо лучше. Справился же я в Кёо — сам, безо всякого содействия со стороны юмеми. О, кстати о Кёо…

— Постой-ка, — перебил я ханьца, вознамерившегося снова приступить к увещеваниям. — Там, в Южной Столице… Меня вдруг осенило! Говоришь, мы не можем находиться в одном Юме? А раз Юме бывает не только сном… признайся, тот лес, что скрывается за забором твоего дома в Кёо — он тоже как-то связан с Юме? Ты именно поэтому не желал меня сопровождать, когда я предлагал прогуляться?

— О, Кай… не ожидал… — Глаза юмеми расширились, и даже рот приоткрылся.

— Значит, угадал? Вот это да! А зачем тебе… как ты вообще сумел?..

— Вот прямо сейчас сяду и начну рассказывать, размечтался, — опомнившись, проворчал тот. — Если так интересно, запиши этот вопрос, чтобы не вылетел из головы. И в скором будущем я обязательно…

— Ты постоянно дразнишь меня и только и делаешь, что скрытничаешь! — я не выдержал и повысил голос. — Хочешь, чтобы тебе верили, расхлёбывая потусторонние неурядицы — так хоть объясняй по-человечески. Надоело довольствоваться твоими «напомни, когда буду в настроении»! И мне не нравится чувствовать себя простаком, не заслуживающим словечка, произнесённого своевременно, а не тогда, когда уже поздно и выбора нет. Кем ты себя возомнил, что решаешь за меня? Сколько можно?!

Ю молча смотрел на меня, и глухая тишина разлилась вокруг, словно река по весне. Так и утонуть недолго, задохнувшись. Но я же правду сказал! Если и преувеличил, то самую малость… И управлять собой не позволю! Я не кукла с подмостков, которую дёргают за ниточки, даже если ты — мастер-кукловод.

— Когда кажется, что вопросов много — оказывается, что ответ всего один, — прозвучал голос Мэй-Мэй. Я и забыл о её присутствии! Будто и впрямь вещь. Стыдно-то как… И я-то полагал, что в беседы хозяина она не вмешивается…

На мой растерянный взгляд девушка… нет, кукла весело рассмеялась:

— Это слова какого-то древнего мудреца, имя запамятовала.

— Ты намекаешь, что он недостижим, этот ответ? — я выжидающе посмотрел на неё. — Или на другое? Мол, стоит мне узнать главную тайну, и отдельные загадки исчезнут?

— Откуда мне знать, благородный господин? Я всего лишь вспомнила изречение, показавшееся мне уместным. Что с меня взять, глупой куклы?

Если кто-то здесь и глуп, то не ты, красавица… И не Ю. Ишь, в пол уставился, а поглядывает исподтишка то на меня, то на Мэй-Мэй. Разве от этой парочки добьёшься внятных объяснений?

— Хорошо, Ю, — я почти сдался. — Ладно, отложим разговор. Но растолкуй мне другое! Почему ты сам не можешь открыть дверь и положить конец этому кошмару?

— Я-то могу, причём не сходя с места, — неохотно отозвался юмеми. — Но в этом случае душа девушки будет уничтожена. Стёрта из Списков Мёртвых и не внесена в Списки Живущих. Это связано с тем самым, о чём я не готов тебе поведать. И не вредность или недоверие тому виной. Знай лишь, что душа её исчезнет, будто никогда и не существовала. По какой бы причине эта несчастная ни стала ю-рэй — уверен ли ты, что все её жизни заслуживают вечного забвения?

Хуже, чем забвения — небытия. Я покачал головой. Подобной участи врагу не пожелаешь. А служанка… Да, она заманила нас сюда, но по собственной ли воле?

Так или иначе, действовать придётся в одиночку. Почти. Едва ли следует уповать на помощь Мэй-Мэй.

— Ладно. Перекусим, и я отправлюсь.

— Ты настолько проголодался? — вздёрнул брови ханец.

— Нет, — отрезал я. — Не хочу переживать за судьбу рисовых колобков!

Дверь придорожной гостиницы с ядовитым шипением вернулась на место, отрезав меня от звуков падающего дождя.

Какой же громоздкий этот сундук! Я в сердцах швырнула его рядом с тюками, набитыми шёлком. С ними-то я носилась, что твой ветерок, дабы не сопрел дорогой товар! А сундук этот было бы лучше в ближайшую лужу вывернуть. Продажная девка таскает ворох тряпок даже туда, где приличной жене хватило бы одной-двух смен косодэ. Даром, что в девичестве — дочка зажиточного крестьянина из соседней деревни. Распутницу — её завсегда видно, какую бы невинность из себя ни корчила!