Эхо в тумане - Кейн Андреа - Страница 32

• Предыдущая
• 32/81
• Следующая

— На меня все это произвело огромное впечатление, — призналась Ариана, — я не представляла, как много включает в себя профессия архитектора. По правде говоря, — застенчиво добавила она, — мои эскизы были настолько ужасными, что Тереза спрятала мой блокнот для рисования в надежде, что я брошу это занятие.

Губы Трентона дрогнули.

— И ты бросила?

— Да. И по правде говоря, испытала огромное облегчение.

— А что ты любила делать? — с любопытством спросил он.

— Я вела подробный дневник с описанием всех животных, птиц и растений в Уиншэме. Но большую часть дня проводила на уроках французского.

— А, так ты любишь французский?

— Ненавижу.

Брови Трентона вопросительно приподнялись.

— Тогда почему же…

— Потому что моим воспитанием занималась мадемуазель Леблан.

— Кто это мадемуазель Леблан?

— Моя гувернантка, — объяснила Ариана. — Она считала все остальные занятия, кроме французского, пустяками, — говоря это, она подошла к стулу с прямой спинкой, хлопнула по столу орехового дерева и прищемила нос другой рукой.

— Ты выучишь французский, enfant[1], или лишишься завтрака сегодня, — монотонно пробормотала она в нос. — Мы не можем терять время на пустые мечты и не можем научиться чему-то важному, если будем корябать всякий вздор на бумаге.

Погрозив пальцем в сторону Трентона, Ариана нахмурилась и сказала с насмешливым осуждением:

— Когда-нибудь ты выйдешь замуж за состоятельного титулованного джентльмена и будешь путешествовать за границу; ты должна быть основательно знакома с francais… la langue de beaute[2]. О, ты безупречно произносишь такие слова, как la moineau и le rouge-gorge, так же как и le jasmin, le chevrefeuille, а так же название всех других птиц и цветов из сада Уиншэма. Но, уверяю тебя, на благородного джентльмена не произведет большого впечатления, когда он услышат, как ты переводишь «воробей», «малиновка», «жасмин» и «жимолость»! Нет, enfant, он совершенно не будет доволен женой, чей французский состоит из названий les oiseaux et les fleurs[3]!

Из груди Трентона невольно вырвался смех.

— Что за чудовище! Как ты выносила ее?

Ариана опустила руки, на щеках ее появились ямочки.

— Это было довольно просто. Видишь ли, мадемуазель почти ничего не видела без очков. Так что дважды в неделю я просто перекладывала их на другое место, и, пока она пускалась в многоречивой монолог по поводу красот французского языка, я вылезала в окно. Она ни разу не заметила. А, к счастью для меня, окна классной в Уиншэме выходили прямо к конюшне. И я восхитительно проводила утро.

— А я-то думал, что ты была самой послушной и покорной из детей, — усмехнулся Трентон.

Ариана склонилась вперед, с заговорщическим видом прижав палец к губам.

— Все так думали. Я и была… большую часть времени.

— Запомню это.

— А я запомню, что должна быть послушной и покорной.

— Большую часть времени, — уточнил он. — Бывают случаи, когда покорность совершенно нежелательна.

Их взгляды встретились… и все веселье внезапно испарилось.

Ариана медленно перевела дыхание, сердце ее бешено забилось. Глаза Трентона потемнели и обратились к ее губам, Ариана ощутила его невольное движение по направлению к ней.

Затем он резко отвернулся.

В воздухе повисло напряжение, омрачив прелесть прошедших мгновений. Отчаянно стремясь сохранить если не пыл их желания, то хотя бы непринужденность добродушной болтовни, Ариана задала первый пришедший ей в голову вопрос:

— А Дастин пошел по твоим стопам?

Трентон повернул голову и посмотрел на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Его предпочтения в учебе. Следовал ли Дастин твоему примеру?

Он явно расслабился.

— Дастин предпочитал идти своим путем. — Легкая улыбка коснулась губ Трентона. — С ранних лет его интерес к женщинам превосходил интерес к учебе. К счастью, он обладал врожденными талантами. Иначе страшно подумать, как он проводил бы сейчас время.

— Талантами? — Ариана вопросительно подчеркнула множественное число. Трентон кивнул:

— Архитектурное проектирование — всего лишь хобби Дастина. Обычный бизнес никогда не был его сильной стороной. Нет, истинные склонности Дастина лежат в той области, которая доставит тебе огромное удовольствие. Он покупает и разводит самых великолепных лошадей, которых я когда-либо видел.

— В Тирехэме?

— Да. Его кандидаты заняли одно из призовых мест в Дерби, две тысячи гиней… я могу продолжать и продолжать до бесконечности. Он обладает уникальным чутьем в подборе лучших лошадей и через узкородственное размножение выводит поразительное потомство. Его удостоенная наград кобыла Чародейка чуть не завоевала в прошлом месяце Кубок Гудвуда, и, насколько мне известно, сейчас он готовит жеребенка к скачкам в Ньюмаркете этой осенью.

— Я не имела об этом ни малейшего представления! — изумленно воскликнула Ариана.

— Дастин скромный и не болтает о своих достижениях.

— Он то же самое сказал о тебе.

— Разве? Что ж, мои достоинства весьма сомнительные, а Дастина — нет.

— Ты очень гордишься им, — заметила Ариана, не зная, как прореагировать на самоуничижительное заявление Трентона.

— Да, горжусь. Он замечательный человек и проявил без преувеличения исключительную братскую преданность.

— Вы оба учились в Оксфорде?

Трентон сжал руки за спиной:

— Да, некоторое время, но здоровье нашего отца стало сдавать, он мог управлять только Броддингтоном. Мне пришлось оставить Оксфорд, чтобы взять на себя управление остальными поместьями и семейными делами.

Ариану поразило, с какой скромностью Трентон рассказывал о своем бескорыстном поступке, когда ее брат, оказавшийся в сходном положении после смерти родителей, оплакивает свою судьбу вот уже много лет.

— Какие тяжелые обязательства ты на себя взвалил! — воскликнула она. — И как нелегко тебе, наверное, было… Тебе же не исполнилось тогда и двадцати!

Трентон небрежно пожал плечами:

— Я просто сделал то, что было необходимо для моей семьи.

— И, полагаю, превзошел их самые смелые ожидания. Думаю, твой отец очень гордился тобой!

Мускул на горле Трентона дернулся.

— Возможно, мы никогда не говорили об этом, просто выполнил свой долг. Я никогда не отказывался от своих обязанностей.

— Понимаю. — Ариана невольно подошла к нему, глаза ее светились восхищением. — И все же ты сомневаешься в своих достоинствах? — Она протянула руку и дотронулась до его подбородка. — А я вижу, что ты более чем достойный человек.

Лицо его омрачилось.

— Ты не знаешь меня, Ариана.

— Думаю, что знаю.

— Ты романтическое дитя, туманный ангел.

— Романтическое, возможно, но не дитя. — Она решительно вздернула подбородок. — Больше не дитя.

Он понял скрытое значение произнесенных слов, нахмурился и, перехватив ее запястье, оттолкнул руку жены.

— Не обманывай себя, Ариана. То, что происходит между нами в постели, не имеет ничего общего с романтизмом.

Она вздрогнула:

— Возможно, с твоей стороны.

Трентон посмотрел на нее, и его лицо исказилось от боли. Затем он решительно покачал головой:

— Не делай такой ошибки — не позволяй этому браку затронуть твое сердце.

— Слишком поздно, — спокойно заявила она.

— Ты продаешь душу дьяволу, — предостерег он. Ариана пожала плечами:

— Что ж, я рискну.

Прежде чем он успел ответить, она отошла и остановилась в дверях.

— Можно мне все-таки осмотреть остальную часть особняка?

Трентон молча кивнул, глаза его потемнели от какого-то необъяснимого чувства. Затем он проводил ее в холл.

— Я осмотрела большинство спален, — заметила она, устремив пристальный взгляд в коридор, — но мне бы хотелось посмотреть еще раз твою гостиную.

• Предыдущая
• 32/81
• Следующая