Почтальон всегда звонит дважды - Кейн Джеймс - Страница 16

• Предыдущая
• 16/23
• Следующая

– Да немного.

– Что все-таки?

– Ничего, если по правде.

– Саккет тоже ничего не видел. Но теперь будьте внимательны. Покинув вас вчера, я зашел к ней и получил доверенность на вскрытие сейфа Пападакиса. И я нашел там то, что искал. Там оказались и другие страховки, и, когда я навестил агента, который их оформлял, выяснилось следующее: страховка от несчастного случая не имела ничего общего с несчастьем, постигшим Пападакиса несколько недель назад. Агента привела к нему пометка в календаре, что у Пападакиса истекает срок страховки на автомобиль. Вот почему он его навестил. Женщины там не было. Страховку на машину, то есть против пожара, угона, аварии и судебного преследования, они оформили в два счета. Потом страховщик объяснил Пападакису, что он застрахован от всего, кроме ущерба самому себе, и предложил ему персональную страховку от несчастного случая. Пападакис сразу заинтересовался. Возможно, повлиял тот несчастный случай, но как бы там ни было, страховщик о нем не знал. Грек подписал все бумаги и дал страховщику чек, и на следующий день ему послали по почте страховой полис. Чтобы вы поняли, один агент обычно работает на несколько компаний, и все эти страховки были заключены не с одной фирмой. Это первое, о чем забыл Саккет. Но главное, не забывайте, что у Пападакиса была не только новая страховка. Была еще и старая, и та была действительна еще целую неделю. Ладно, а теперь взгляните на эту комбинацию. Страховка «Объединенной страховой» составляет десять тысяч долларов личного страхования. Новая страховка – «Калифорнийской премиальной» – дает десять тысяч долларов вознаграждения за автомобиль, и страховка «Грозы Скалистых гор» – десять тысяч долларов по старому полису. Вот вам моя первая карта. У Саккета была одна страховая компания, которая могла идти до уровня десять тысяч долларов. У меня – две компании, которые готовы были поддерживать меня до уровня двадцать тысяч долларов, стоило мне только свистнуть. Вам это ясно?

– Нет.

– Тогда смотрите. Саккет побил ваш главный козырь; не так ли? Ну а я побил его козырь. Вы ведь были ранены. Тяжело ранены. Саккет доказал бы ее вину в убийстве, а вы привлекли бы ее к суду за повреждения, полученные в результате этого убийства, присяжные присудили бы вам все, что угодно. И те две другие страховые компании ответили бы своими страховками за каждый цент, который достался бы вам по приговору суда.

– Теперь я понимаю.

– Я рад, Чемберс, действительно рад. Я нашел эту карту в своей сдаче, но вы этого не поняли, и Саккет этого не понял, и в «Объединенной страховой» этого не поняли, потому что были так увлечены игрой за Саккета и так уверены в его победе, что больше ни о чем не думали.

Он несколько раз обошел комнату и каждый раз, проходя мимо зеркала, висевшего в углу, довольно рассматривал себя, а потом продолжал:

– Ладно, такая карта у меня была, но теперь дело было в том, как сыграть. Нужно было сделать это поскорее, потому что Саккет уже вытащил свою, и Кора могла сознаться в любой момент. Она могла сделать это уже на предварительном слушании, как только услышит, что вы подаете на нее в суд. Нужно было действовать быстро. И что я сделал? Дождался показаний представителя «Объединенной страховой» и заставил его публично заявить, что он уверен в наличии преступления, на случай, если бы позднее понадобилось привлечь его за неоправданное оскорбление достоинства. А потом – и это была вершина – провозгласил ее виновной. Тем самым предварительное слушание было окончено, и Саккет на этот вечер выведен из игры. Потом я отправил ее в соседнюю комнату, договорился о задержке ее возвращения в тюрьму на полчаса и послал к ней вас. Пяти минут с вами ей было достаточно. Когда я вошел, она была готова на все. И вот тогда я прислал Кеннеди.

– Того сыщика, который был со мной ночью?

– Он был сыщиком, но давно бросил. Теперь работает на меня. Она думала, что рассказывает все сыщику, но это был мой человек. Свою роль это сыграло. Облегчив душу, она стала вести себя тихо, и этого оказалось вполне достаточно. Но оставались еще и вы. Вы бы наверняка смылись. Вас ни в чем не обвиняли, так что вы были не под арестом, хотя думали, что да. Я знал, что если вы это поймете, то вас не удержат ни пластыри, ни больная спина, ни больничный сторож, никто и ничто, так что я послал Кеннеди приглядеть за вами. Следующий шаг – полуночная конференция «Объединенной страховой», «Калифорнийской премиальной» и «Грозы Скалистых гор». И когда я все им выложил, мы чертовски быстро пришли к соглашению.

– Как это, к какому соглашению?

– Прежде всего, я процитировал им закон. Прочел дополнение о пассажирах, параграф 141 3/4 калифорнийского закона о транспортных средствах. Там установлено, что, если произойдет ранение пассажира, едущего вместе с владельцем, это не влияет на размер страхового вознаграждения, если только к его ранению не приводит опьянение или умышленно неправильные действия со стороны водителя. В этом случае пострадавший может требовать возмещения. Понимаете, вы были пассажиром, а ее я признал виновной в убийстве и покушении на убийство. То есть умышленно неправильных действий более чем достаточно. И никаких других вариантов. Она вполне могла все сделать сама. Так что обе страховые компании, в которых мистер Пападакис был застрахован на законном основании и которые понесли бы приличные убытки, согласились скинуться по пять тысяч долларов, а «Объединенная страховая» обязалась оплатить сполна и держать язык за зубами, так что вся эта комедия не заняла и часа.

Он помолчал, продолжая улыбаться.

– Что было дальше?

– У меня все это еще стоит перед глазами. Я все еще вижу физиономию Саккета, когда представитель «Объединенной страховой» сегодня объявил в суде, что результаты расследования убедили его – никакого преступления не было и его компания выплатит страховку в полном размере. Чемберс, вы можете себе такое представить? Заставить парня раскрыться, а потом врезать ему в челюсть? С этим ощущением ничто на свете не сравнится.

– Одного я все еще не понимаю. Почему этот тип снова давал показания?

– Она предстала перед судом для вынесения приговора. Суд обычно хочет после признания вины выслушать дополнительные показания, чтобы понять причины преступления. Еще до того, как вынести приговор. А Саккет потребовал крови. Ну, наш Саккет очень кровожадный парень. Это одна из причин, почему я с ним все время воюю. Он в самом деле верит, что творит бог весть какое добро, когда призывает повесить каждого несчастного. Играть против Саккета – значит играть на вас. Он снова вызвал на скамью свидетелей того страховщика. Но на этот раз это уже не был его человек, после ночного совещания это был мой человек, только Саккет об этом не знал. Как он рвал и метал, когда понял это. Однако было уже поздно. Если даже страховая компания не верила в ее вину, то как в нее могли поверить присяжные? Шанс на ее осуждение в этом случае был меньше нуля. А потом я заставил Саккета все это проглотить. Я встал и произнес речь, обращаясь к суду. Очень осторожную, с оглядкой. Сказал им, что моя клиентка с самого начала утверждала, что невиновна. Сказал, что я сам ей не верил. Сказал, что все доказательства против нее я считал неопровержимыми, вполне достаточными для того, чтобы она была осуждена любым судом, и что я сам был уверен, что поступаю в ее интересах, когда решился признать ее виновной и сдать на милость правосудия. Но... Можете себе представить, Чемберс, как я обсасывал это «но»? Но в свете только что выслушанных свидетельских показаний мне не остается ничего другого, как отозвать признание вины и оставить все на усмотрение суда. Саккет не пискнул, потому что я действовал в пределах восьми дней, отведенных на защиту. Я знал, что он в ловушке. Согласившись с обвинением в неумышленном убийстве, суд сам выслушал остальных свидетелей, дал ей шесть месяцев условно, а практически извинился и за это. Обвинение в покушении на убийство мы аннулировали. Это было ключом ко всей истории, и мы об этом чуть не забыли.

• Предыдущая
• 16/23
• Следующая