Сто рентген за удачу! - Филоненко Вадим Анатольевич - Страница 32
- Предыдущая
- 32/84
- Следующая
С некоторым трудом я протиснулся к стойке. Бармен Сеня Хорек как раз заканчивал расчеты с одним пареньком, который, видно, был в АТРИ новичком, но при деньгах – небось из категории искателей приключений, которых привлекает псевдоромантика таинственной территории. Таких тут мало, но есть. Сынки богатеньких родителей – высокопоставленных чиновников или коллекционеров – короче, тех немногочисленных избранных, кто посвящен в тайну АТРИ.
Компания бывалых бродяг быстро приметила денежного новичка и тут же взяла его в оборот, заставив покупать выпивку «на всех». Дескать, хочешь стать своим, проставляйся. И тот проставлялся, как последний лох, покупая дорогую водку и импортное пиво на семь человек.
Новичок был уже навеселе и не слишком хорошо умел считать. Я видел, как Сеня Хорек дает ему сдачу – ровно треть от положенной суммы. Бармен почувствовал мой взгляд и обернулся. Узнал меня. Понял, что я просек его махинацию. Настороженно замер, гадая, буду я вмешиваться или нет.
Я отвел глаза. Это не мое дело. У Хорька свой бизнес, у меня свой. И вообще, я не нянька, чтобы всякому молодняку сопли утирать.
Сеня Хорек просветлел лицом, быстро спровадил обманутого клиента, отмахнулся от остальных и ринулся ко мне:
– Привет, Бедуин!
Услышав имя, двое незнакомых мне молодых бродяг, сидевших рядом за стойкой, как по команде повернули головы. Их лица прямо на глазах начали меняться: поначалу заинтересованные, теперь они выражали крайнюю степень удивления и недоверия.
– Во, блин! – высказался один из них.
– Ты и в самом деле Бедуин?! – вытаращил глаза второй.
– Тебе-то какое дело? – Мой ответ прозвучал резко. Вообще-то за последний год я привык именно к такой реакции окружающих, но общительности мне эта привычка не прибавила.
– Он и есть тот самый Бедуин, – подхалимски заверил бродяг Хорек и посмотрел на меня с льстивой улыбкой.
Один из двух парней решил проявить ко мне уважение – встал со стула и предложил:
– Садись к нам.
– Постою, – отказался я и обратился к Хорьку: – Налей мне как обычно.
– Сейчас. – Бармен суетливо потянулся к огромной бутыли самогона и попытался затеять разговор: – Давненько тебя не было видно в наших краях, Бедуин. Где пропадал?
– В разных местах, – буркнул я. Хорек вызывал у меня неприятные эмоции: вороватый, хитрый. Если представится случай, с большой охотой пнет слабого и не погнушается облизать задницу сильному. Не мой тип людей. Я такому даже прикурить от моего бычка не дам.
Хорек заискивающе хихикнул и поставил на стойку наполовину заполненный стакан с самогоном. Я задержал дыхание и одним махом опрокинул мутноватую жидкость в рот. Прикрыл глаза, дожидаясь, когда жгучий хмельной ком упадет в желудок. Дешевое, плохой очистки пойло ободрало пищевод, словно наждаком. Конечно, фирменная водка пошла бы не в пример мягче. Но такое удовольствие мне не по карману. Могу позволить себе лишь дешевый самогон, и то не слишком часто.
Оба парня не сводили с меня изумленных глаз. Один из них скорчил мину и панибратски сказал:
– Что за гадость ты пьешь, приятель? Давай лучше водочки за знакомство. Угощаю. Я Русик. А он, – бродяга кивнул на товарища, – Пух.
– Почему Пух? – удивился я. Поджарый жилистый парень меньше всего напоминал добродушного мультяшного героя Винни Пуха.
– Это от фамилии Пушной, – пояснил Русик. – Андрей Пушной. А я Руслан Гагиев.
– Здорово, бродяга, – раздался за моей спиной знакомый голос.
Я обрадованно повернулся:
– Марек! Живой, черт!
– А что мне сделается. – Молдаванин широко ухмыльнулся и бесцеремонно занял стул Русика, тот самый, который был предложен мне. – Ну что, Бедуин? Ты уже познакомился с моими «бычками»? Пух, Русик, а где-то еще и третий должен быть…
– Вэд отлить пошел, – сообщил Пух.
– Ага. – Марек заглянул в мой стакан, потянул носом, поморщился. – Ну, ты неисправимый, Бедуин! Опять эту дрянь пьешь. И снаряжение, я смотрю, у тебя – полный отстой…
На мне и впрямь были простые камуфляжные штаны, старый растянутый свитер и прорезиненная ветровка с капюшоном. Никакого бронежилета, а уж тем более бронекостюма.
Как я, одевались в АТРИ только две категории бродяг: беглые зэки, которые только-только сдернули с рудников и еще не успели заработать ни гроша, и спившиеся неудачники, которые не умеют или, по каким-то причинам, уже не могут собирать хабар, например из-за болезни или увечья. Последним приходилось до конца жизни носить старье, питаться объедками и зарабатывать на стакан самогона мытьем сортиров.
Я не подходил ни под одну из этих двух категорий – являлся единственным исключением из правил, что порождало среди бродяг неуемное любопытство и слухи, один нелепее другого.
Правды о моей мутации, естественно, никто не знал. Вернее, знал только один человек – Александр Разенков, генетик со Стрелки. Остальные терялись в догадках, не понимая, куда я трачу заработанные – и весьма приличные по меркам АТРИ – деньги.
Да, деньги я зарабатывал огромные, и все же их едва хватало на ежемесячные платежи за себя и Потапа.
Честно признаться, за прошедший год у меня не раз мелькала мысль забрать Леху со Стрелки. Пусть ходит со мной или ждет в каком-нибудь заброшенном домишке. Но я не делал этого по одной простой причине – Разенкову удалось стабилизировать состояние Потапа. Лешке не сделалось лучше, но и деградировать дальше его мозг перестал. Как уверял Разенков, такое равновесие могло продолжаться бесконечно долго, но только в одном-единственном случае – если Потап постоянно будет находиться под воздействием лекарств и квантовой терапии – нового слова в науке.
Так что Лешка по-прежнему оставался под присмотром Разека, а я мотался день и ночь по тайге, зарабатывая бабло на содержание Потапа и собственную сыворотку от мутации. Несколько раз я пытался добраться до Золотого гольца, но так и не смог отыскать дорогу к «Ущелью перехода». Оно исчезло, словно его никогда и не было. Золотой голец по-прежнему оставался неприступным, тщательно оберегая и свои сокровища, и свои тайны. А мне приходилось порой за день одолевать по пятьдесят километров ради одной-единственной погремушки или пары перышек.
Чтобы в срок рассчитываться с Разенковым и Вишневским, я экономил не только на еде, жилье и одежде, но, что хуже, и на снаряжении. Я был вынужден довольствоваться необходимым минимумом: слабеньким биноклем, КИПом устаревшей модели с простейшим вариантом анализатора, обычным армейским компасом и дозиметром.
Самым дорогим предметом экипировки у меня являлся прибор ночного видения. Вот он и в самом деле был хорош – с отличной мощной оптикой и инфракрасной подсветкой. Я разорился на него, чтобы иметь возможность бродить по АТРИ не только днем, но и ночью. Последний год я тратил на сон не более трех-четырех часов в сутки, все остальное время занимаясь поиском хабара или выполняя всякие заказы.
Я знал, что обо мне среди вольных бродяг ходят легенды одна круче другой. Будто бы я голыми руками удавил шептуна. В одиночку уничтожил ловчую группу Братства Чертей. Затем проник в заброшенный урановый рудник и сумел выйти оттуда живым, прихватив такой редкий хабар, который большинство ветеранов-бродяг даже в глаза не видели. Кроме того, поговаривали, что, выполняя заказ группировки Косматого, я расправился со Жженым – главарем одной из бандитских бригад. И прочее, прочее, прочее.
Конечно, эти россказни и рядом не стояли с истиной. Хотя и с шептуном мне, безоружному, довелось иметь дело, и Жженого гасить, и через ловчую группу Чертей прорываться. В урановый рудник, правда, не спускался – там радиация, а мне лезть на рожон не с руки.
Благодаря сыворотке Разенкова моя мутация затормозилась, не стала развиваться дальше. Я по-прежнему был обычным человеком, без всяких там сверхспособностей вроде телепатии, регенерации или невосприимчивости к радиации. Лучевая болезнь могла убить меня с той же вероятностью, что и пуля – точно так же, как и любого другого бродягу. Но, несмотря на опасность, я и в самом деле частенько проникал туда, куда не сунется даже самый безрассудный хуги. А потом бродяги на привале пересказывали друг другу байки о некоем загадочном Бедуине, который шептунов чуть ли не на завтрак ест и живоглотами закусывает.
- Предыдущая
- 32/84
- Следующая