Возвращение королевы - Флевелинг Линн - Страница 31

• Предыдущая
• 31/128
• Следующая

Погода на перешейке всегда была непредсказуемой, но даже и здесь в конце концов наступило лето, с теплыми днями и более мягкими ветрами. Сухая трава на камнях ожила и стала похожа на полосы зеленого бархата, протянувшиеся между синим и серебряным морями. Вдоль обочин дорог расцвели мелкие цветы, они вылезали даже сквозь трещины в каменных стенах крепости и во дворах.

Проезжая вместе с Корином и компаньонами мимо утесов, Лута пытался найти в новом времени года какую-то надежду. С юга по-прежнему каждый день приходили новые слухи, их приносили потрясенные военачальники и вельможи.

На плоской равнине перед крепостью постепенно вырастал лагерь, теперь здесь расположилось уже около пяти тысяч человек. И у Корина были не только кавалерия и пехота. В порту Сирны стояли на якоре пятнадцать надежных кораблей, флотом командовал герцог Морус, чьи владения находились у залива Черного Оленя. Судя по донесениям, у Тобина было всего несколько кораблей — тех, что не были сожжены пленимарцами.

Среди вновь прибывших Корин нашел несколько опытных генералов, включая и Моруса, которого назначил адмиралом; среди военачальников были также и старший сын герцога Солари Невус, и пылкий, яростный лорд Урсарис из Равентора, о котором говорили, что у него лучшая на всем севере кавалерия. Урсарис прибыл совсем недавно, но быстро занял одно из самых почетных мест за королевским столом. Не раз и не два Лута видел, как этот человек обсуждал что-то с Нирином и явно вполне полагался на влияние чародея. Другим генералам он, похоже, нравился.

По вечерам за длинным столом в большом зале собирались мрачные лорды, они пили за здоровье Корина и клялись великим Сакором, что вернут Эро законному королю.

Однако, когда Лута проходил мимо этих же людей в коридорах замка или во дворах, он улавливал обрывки приглушенных споров и горячих обсуждений. Ни для кого не было тайной то, что сокровищница Эро погибла. Поговаривали также и о том, что молодой король не слишком достойно проявил себя в сражении. Многие насмешливо отрицали такую возможность, но даже самые горячие защитники Корина начали понемногу задумываться о том, почему он до сих пор не выступил против претендента на престол.

Мужчины умолкали и виновато отводили глаза, когда замечали перевязь Луты, но он уже слышал достаточно, чтобы обеспокоиться. Несколько знатных лордов потихоньку сбежали ночью, но большинство осталось, проявляя преданность Корину в память о его отце.

В дополнение к тем сообщениям, что приносили шпионы Нирина, до Сирны доходило и множество самых разнообразных слухов о Тобине, или Тамир, как он теперь себя называл, но слухи были путаными и не стоили доверия. Однако среди многого все упорно повторяли одно и то же: якобы оракул из Афры прислал своих жрецов, чтобы благословить эту странным образом появившуюся королеву.

Говорили также и об огромной золотой доске, на которой были начертаны чары. Шпионы, которые собственными глазами видели доску, докладывали, что на самом деле это золотая стела королевы Герилейн, некогда стоявшая в Старом дворце. Нирин сразу же объявил, что это подделка. Всем известно, что ту доску с предсказанием уничтожили.

— Иллиорцы — это жрецы-изменники и лживые чародеи; именно они пытаются подсунуть вам фальшивую королеву! — говорил Нирин всем сомневающимся. Каждый вечер во время ужина он находил повод высказаться о бунтовщиках: — Предатели, вот кто они все. А государственную измену нельзя терпеть или прощать. Кем бы ни был предатель, безродным крестьянином или высокочтимым лордом, он должен получить свое, потому что изменники угрожают благополучию Скалы. Они затаились, как змеи в высокой траве, и ждали, ждали. А теперь ползут к нам, чтобы укусить наши, как им кажется, уязвимые пятки.

— Но что ты вообще скажешь об этом, лорд Нирин? — однажды вечером с вызовом спросил седовласый лорд Тиман, когда они пили вино в большом зале. — Может волшебник превратить мальчика в девочку?

— Ты имеешь в виду без помощи острого ножа и нескольких крепких мужчин, которые держали бы этого мальчика? — с хитрой усмешкой спросил Нирин.

Его слова вызвали взрыв хохота. Однако Лута, сидевший рядом с Калиэлем, почувствовал, как его друг вздрогнул при этой шутке. Ему и самому стало не по себе.

Внезапно он почувствовал чей-то взгляд и, оглядевшись, увидел, что за ним наблюдает эта шавка, Мориэль, — без сомнения, для того, чтобы позже донести обо всем своему хозяину. Лута уже успел к этому времени выпить больше обычного. И, довольно хмыкнув, он без раздумий швырнул свой кубок в голову длинноносого мерзавца. Мориэль успел пригнуться — и тут же сбежал.

— Но если ты говоришь о магических средствах, — продолжил Нирин, — тут я должен тебя разочаровать. В магии Орески нет таких заклинаний, с помощью которых можно было бы совершить подобное превращение. Для таких преображений понадобилась бы некромантия.

— Некромантия? В Скале? — холодно спросил Калиэль. — А я думал, ты и твои Гончие давным-давно искоренили ее. Или ты хочешь сказать, нескольких черных магов вы все-таки упустили?

Нирин через стол одарил Калиэля улыбкой.

— Некромантия — это постоянная угроза, мой лорд, и мы не должны терять бдительности.

— Но с чего бы оракулу посылать своих жрецов туда, где действует некромантия? — не отставал Калиэль.

— У нас нет доказательств, — резко ответил Нирин. — Когда мы пойдем на Эро и захватим всех предателей, уверяю, вы сами убедитесь: все это ложь. Нет там жрецов оракула.

— Если мы пойдем на Эро, — буркнул кто-то с дальнего конца стола.

— Заговор иллиорцев, — пробормотал Корин в свой кубок; язык молодого короля слегка заплетался. — Они охотились за моим отцом, насылали на него проклятия, довели до могилы. Они отдали город пленимарцам!

— Что? — вскрикнул Урсарис.

Лута и Калиэль обменялись удивленными взглядами. О заговоре они слышали впервые.

Корин мрачно кивнул.

— У меня тоже есть свои шпионы, и мне тоже кое-что известно.

При этих словах Лута и Калиэль снова переглянулись: шпионами короля командовал Нирин, и все сведения Корин получал непосредственно от него.

— Те из вас, кто был тогда в столице, видели, что их метка, полумесяц, появлялся везде задолго до нападения, за много недель, — продолжал Корин, обращаясь к собравшимся. — Вы слышали, как они вели предательские разговоры на каждом углу, как обливали грязной ложью моего отца, твердили, что это из-за него на страну напали болезни и неурожай, из-за того, что он носит корону! И это они говорили о моем отце, одержавшем столько побед! О человеке, который правил страной, как добрый любящий отец, а ведь до него была его безумная и жестокая мать! — Корин со стуком опустил на стол свой кубок с такой силой, что капли вина выплеснулись ему на грудь. Его темные глаза горели, голос дрожал. — Мой отец был хорошим человеком, он был героем Скалы! Ариани была еще несмышленым ребенком, а у ворот стояли враги! Неужели вы хотели бы, чтобы в тот момент на троне оказался ребенок? И где сейчас были бы все вы? — Корин вскочил на ноги, он уже почти кричал: — А потом она сошла с ума, как и ее мать, разве не так? А теперь еще и Тобин!

Он замолчал, тяжело дыша.

Лута наблюдал за Корином с растущей тревогой: точно так же вел себя Эриус, когда у него случался припадок.

— Мне он всегда казался немножко не в себе, с тех самых пор, как он появился в Эро, — неторопливо произнес Албен, как всегда готовый поддержать любое обвинение против Тобина. — Ты был добр к нему, Корин, ты был ему больше чем брат, и вот как он отплатил тебе.

Корин упал в кресло, вид у него был ошеломленный.

— Это безумие. Он сошел с ума! — заявил он.

— Откуда мы можем знать точно? — спросил Калиэль. — При всем моем уважении, лорд Нирин, я не знаю твоих осведомителей. Я не знаю, можно ли доверять их наблюдательности. И я сомневаюсь, что хоть один из них знает Тобина так, как знали его мы.

• Предыдущая
• 31/128
• Следующая