1-я трилогия о Сером Легионе Смерти-3: Цена славы - Кейт Уильям - Страница 23
- Предыдущая
- 23/78
- Следующая
Слезы покатились по щекам Гордона. Он сжал свой автомат в потных, трясущихся руках и двинулся к неподвижному телу врага.
— Ты, жалкий ублюдок, — шептал он. — Ты, мерзкая тварь...
Наемник лежал ничком, уткнувшись лицом в траву. Гордон уже вскинул автомат, готовясь разрядить в лежавшего воина всю обойму, но что-то заставило его приостановиться. Затем он снова осторожно пошел вперед. Бронежилет на спине человека был разорван, и китель под ним тоже разорван и окровавлен. Глубокая рана у левого плеча сочилась свежей кровью. Гордон протянул руку и перевернул солдата на спину. Грудь наемника поднималась и опускалась — он еще дышал. Лицо превратилось в сплошной комок запекшейся крови. Кровь пузырилась под его ноздрями при каждом выдохе.
Гордон даже не заметил, как гнев его прошел. Не то чтобы совсем исчезли его ненависть и жажда убийства. Просто кровавая маска солдата почему-то сразу превратила противника из мишени в человеческое существо. Гордон дотронулся до горла раненого, пытаясь нащупать пульс.
Сквозь корку засохшей крови прорезались темные глаза. С непостижимой для Гордона быстротой правый кулак лежавшего человека взметнулся, сложенный для смертоносного удара — одним суставом пальца вперед, — нацелившись в шею врага. Но раненый ослабел, и удар оказался все же слишком медленным. Он пришелся по краю гордоновского шлема, отбросив водителя робота назад.
Гордон вскочил на ноги и схватился за автомат. Он уже прицелился, когда с ненормальной для сильно раненного человека скоростью, наемник в кровавой маске поднялся с земли. В его руке, точно по волшебству, возникло тонкое черное лезвие боевого ножа. Он шагнул прямо под дуло гордоновского автомата и нанес удар. До Гордона сначала даже не дошло, что он ранен, пока что-то горячее не потекло по его обнаженной груди. Вздрогнув, он глянул вниз, удивляясь при этом, почему все вокруг становится красным.
Потом он очутился на земле. Он лежал на спине, глядя в красное небо сквозь красные ветви деревьев.
«Будь ты проклят, Лангсдорф», — хотел сказать Гордон, но не смог. Красное стало черным, и он умер.
Капитан Рэмедж прислонился к дереву. Стараясь сохранять вертикальное положение, он вытер свой нож о штаны. Он чувствовал боль и слабость. Рана на спине бешено пульсировала. Бронежилет принял на себя основную мощь удара куска шрапнели с кулак величиной. Жилет порвался, но все же уменьшил скорость пули, пробившей мышцы у левого плеча. Благодаря этому Рэмеджу не оторвало всю руку, хотя ей здорово досталось.
Кожа на лице стала жесткой и потрескавшейся. При взрыве Рэмеджа контузило, и кровеносные сосуды в носу лопнули. Он знал, что жесткая маска — не что иное, как его собственная засохшая кровь. «Ну и видок же у меня, наверное, — подумал он. — Удивительно, что водитель „Страуса“ не убежал с воплями от такого зрелища». Сознание уже возвращалось к Рэмеджу, неся с собой жгучую боль в голове и спине, когда вражеский солдат перевернул его. Рэмедж открыл глаза и увидел, как нелепый стрекозиный шлем того парня из «Страуса» склоняется к его лицу, и заметил зловещий автомат в руке воина. В подобных ситуациях Рэмедж никогда не обращал особого внимания на собственные раны. Он приготовился к бою, забыв о боли, разрывавшей его плечо, забыв обо всем, кроме необходимости быстро и тихо прикончить врага. Он не сумел убить водителя робота с первого удара — такой удар требует точности и аккуратности; распростертый на спине и полуослепший Рэмедж не смог нанести его правильно. Но по чистой случайности он все же не совсем промахнулся. Враг потерял равновесие, и Рэмедж получил отсрочку. Он заставил тело подняться. Раненая спина ежесекундно напоминала о себе, заставляя морщиться от дикой боли. Рэмедж вытащил нож, бросился на врага, который в него целился, и рассек ему гордо.
Рэмедж почти терял сознание от головокружения и боли. От резких движений рана вновь открылась, и теплая струйка крови стекала вниз по спине. Острая боль пронзала левый бок в такт дыханию. Значит, как минимум, одно легкое получило ранение.
Чтобы отвлечься от боли и тошноты, он огляделся вокруг, пытаясь оценить свои шансы. Битва продолжала бушевать. Это он понял сразу, как только пришел в себя. Вершина восточного склона была охвачена пламенем; оттуда доносился грохот взрывов. Должно быть, марикские боевые роботы уже взобрались на холм и теперь сражались с группой поддержки Серого Легиона Смерти.
Уловив низкий горловой рокот скорострельных орудий шаттлов, Рэмедж понял, что «Фобос» с «Деймосом» тоже вовлечены в битву. Зону поражения их орудий сильно ограничивали склоны этого ущелья-ловушки. Но марикских боевых роботов, неосторожно попавших к ним под обстрел, ожидали большие неприятности. Уши Рэмеджа поймали и другой звук — знакомый глухой грохот стодвадцатимиллиметровой скорострельной пушки. Эти снаряды поражали противника не хуже, чем стодвадцатки шаттлов, но скорость стрельбы была несколько меньше. Рэмедж достаточно часто слышал этот звук, чтобы немедленно распознать в нем голос скорострельного орудия грейсоновского «Мародера». Звуки взрывов на дальней стороне холма позволили ему заключить, что к сражению, скорее всего, присоединилась вся грейсоновская рота.
Рэмедж, наверное, закричал бы от радости, не будь он на грани обморока. Теперь все будет о'кей. Полковник успел вовремя!
Сквозь какофонию битвы пробился, уже с другой стороны, шум двигателей. Держась за ствол дерева, Рэмедж повернулся и увидел пару приземистых колесных глайдеров. Они медленно ползли вдоль подножия холма. Рэмедж знал эту модель — модифицированные двадцатитонные боевые глайдеры с восемью колесами. На каждой из них возвышалось несколько вращавшихся мультинаправленных антенн. Эти машины не несли на себе никакого оружия, но электронные приборы-глушители, находившиеся в их квадратных телах, могли направить ход битвы совсем в иное русло. Впрочем, наметанный взгляд Рэмеджа сразу определил, что надлежащим образом эти машины отнюдь не используются. Эти два глайдера следовало расположить в отдалении друг от друга, на противоположных краях поля битвы. Или поместить на вершину соседней гряды, но никак не держать в такой опасной близости от сражения. Сейчас любой заблудившийся боевой робот, даже какой-нибудь солдат, оставшийся в стороне от кипящей битвы, мог повредить глайдеры, прервав их передачи и очистив тактические частоты.
Шорох раздвигаемого подлеска заставил Рэмеджа вновь повернуть голову. Солдаты Марика, сотни солдат! Он увидел, что колесный бронеглайдер уверенно взбирается вверх по склону, и услышал жалобный вой мотора грузового глайдера с юга, невидимого сквозь дым и деревья.
Загородившись западным склоном от противника, вражеские пехотинцы с неуклонной решимостью карабкались вверх, таща за собой глайдеры-глушилки. Зачем? Не собираются же они драться с боевыми роботами легионеров? И где же тогда... остатки его пехоты?
Холодный ком подкатил к горлу Рэмеджа.
Шаттлы?..
Пехота их еще не заметила. Надо что-то предпринять. Но что?
Он нагнулся, чтобы забрать у мертвого водителя «Страуса» автомат, и чуть было не потерял сознание. С одним автоматом армию не остановишь, но ощущение холода пластиковой поверхности оружия в ладонях помогло ему немного прийти в себя. Автомат заряжается восьмидесятимиллиметровыми патронами. Судя по весу автомата, магазин должен быть полон или почти полон. Взглянув на скудно одетое тело мертвого воина, Рэмедж понял, что у него нет запасных магазинов. Может, они есть в его покалеченном роботе?
Идея молнией вспыхнула в помутившемся от боли сознании Рэмеджа. «Страус» погибшего водителя так и оставался на поросшем кустарником-и деревцами склоне холма. С поврежденной— благодаря усилиям самого Рэмеджа — ногой, этот боевой робот еще не скоро сможет куда-нибудь двинуться. В Сером Легионе Смерти Рэмедж приобрел некоторые познания в области управления боевыми машинами. «Страус» — потенциальное оружие, совсем целое, если не считать покалеченной правой ступни.
Шаг за шагом, преодолевая боль, Рэмедж начал вновь взбираться по склону. Он использовал автомат, как костыль, передвигаясь от дерева к дереву, боясь упасть и уже не встать.
- Предыдущая
- 23/78
- Следующая
