Шагающая смерть - Кейт Уильям - Страница 30

• Предыдущая
• 30/318
• Следующая

Всего их было двенадцать человек, составлявших третье отделение первого взвода роты «Браво» второго полка «Ульвенвакт». Первое, второе и четвертое отделения взвода размещались в других отсеках, имевшихся в брюхе огромного VbH Zo, бронированного шагающего транспорта личного состава. «Zo», что на нихонго означало «слон», имел четыре ноги, шагал вразвалку, раскачиваясь из стороны в сторону, что доставляло определенные неудобства. Но, с другой стороны, этот вариант передвижения по каменистой неровной поверхности был самым плавным и имел явные преимущества перед остальными видами транспорта на колесном и гусеничном ходу. На пересеченной местности он позволял передвигаться со скоростью до пятидесяти километров в час.

Служба Дэва в мотоотделении полка в качестве техника продлилась всего одну неделю, затем он обратился с просьбой перевести его в боевое подразделение. Причины такого поступка стали известны позднее. Рота «Браво» с радостью встретила его прибытие. Очень немногие мужчины и женщины в пехоте могли похвастаться наличием трех имплантированных разъемов для цефлинка. З-разъемы были необходимы для владения плазменным оружием.

Дэв держал в руках шлем и длинное, сложное устройство, именуемое плазменным ружьем. Он переводил взгляд с одного лица на другое, с интересом рассматривая своих новых товарищей, «камератов», как говорили уроженцы Локи. В полном боевом вооружении и доспехах, но без шлемов, которые они держали на коленях, его боевые соратники сидели в два ряда, по шесть человек в каждом, лицом друг к другу, плечом к плечу, касаясь друг в друга коленями. На их лицах был написан целый спектр эмоций, от страха до ликования, от скуки до полной отрешенности. Двое из новых товарищей, пользуясь преимуществом способности бывалого солдата спать при каждой удобной возможности и в любых условиях, забыв обо всем, сладко посапывали.

По мнению Дэва, общим для всех было выражение скуки, правда, он не знал, была ли она показной или настоящей. Двое – Кулоскович и Далке – выглядели возбужденными, а один юнец, Виллис Фальк, был по настоящему испуган. Дэв попытался проанализировать собственные чувства. Конечно, страх был, но и возбуждение тоже. Еще тоска. Больше всего он желал, чтобы они справились с тем, что им предстояло сделать. Эта тесная, обитая сталью камера вызывало в нем клаустрофобию.

Он сделал глубокий вдох. В воздухе висел запах машинного масла, пота, металла и страха. Странно, но с «Волчьей гвардией» он впервые за четыре недели почувствовал себя в своей тарелке, почти как дома. Такого ощущения у него не было давно, и так хорошо ему не было нигде, ни в одном из воинских подразделений, куда он раньше был приписан. В роте «Браво» его приняли сразу и «зеленые», и «коричневые», приняли как своего. «Коричневыми» называли ветеранов, имевших солидный боевой опыт, это название им дал цвет хаки, который имела униформа. «Зеленые» тоже носили униформу цвета хаки, но они были зелеными в смысле отсутствия опыта. Так называли стажеров, присланных в роту для завершения воинской подготовки, теории и практики военного дела. Это были новички, которые останутся новичками до тех пор, пока не примут боевое крещение.

Его положение в этом смысле было уникальным: он уже принимал участие в боевых действия, хотя и не в составе роты «Браво». Поэтому он, по идее, должен был считаться «зеленым» до тех пор, пока не докажет, чего стоит, с другой стороны, он уже снискал уважение со стороны ротных «стариков». Тот факт, что в своем первом бою он облажался, казалось, не имел здесь никакого значения. Это случается с каждым, сказали ему «старики». Имело значение только то, что он уже понюхал порох.

Со своей стороны, Дэв обнаружил, что перевод принес ему значительное чувство облегчения. На протяжении двух месяцев все его мысли были заняты двумя жизненно важными проблемами: сможет ли он каким-то образом добиться перевода во флот? Сможет ли он соответствовать требованиям Базы и сумеет ли избежать судьбы «леггера»?[12]

Он никогда не получит назначения ни на одну машину. Теперь он знал это наверняка. Причиной тому был теперь не только его ТМ-показатель, но и то, что он подвел своего напарника, когда проклятая «Кобра» пошла в атаку. Этот факт, в первую очередь, убедил его в том, что он начисто лишен качеств, называемых внутренней дисциплиной, правильным настроем, мужеством, в конце концов, так необходимых для управления любой военной машиной на всей территории Локи, начиная от Тауэрдауна и кончая Куполом Тристана, не говоря уже о звездолетах.

Теперь по воле случая он стал леггером, хотя, насколько он понял, его новые товарищи никогда не называли себя этим именем. И теперь, когда боль и страх ожидания прошли, он обнаружил, что жизнь в пехоте вовсе не была такой отвратительной, как ему представлялось. Стремление к совершенству, физическому и нравственному, кончилось. Теперь он был нито-хай, т. е. рядовой второго разряда. И это его вполне устраивало. Большую часть времени Дэву приходилось проводить в обычных для солдата строевой службы спешке и ожидании, в выполнении заурядной рутины, которая не слишком изменилась со времен Саргона Великого. И если Дэва нельзя было назвать счастливым, то, по крайней мере, впервые с момента своего прибытия на Локи, он находился в состоянии мира с самим собой.

Но страх оставался, как оставалось и чувство вины. Он видел, как из-под обломков «Рысака» извлекали тело Тами Лейниер. Не слишком многое уцелело от него: верхняя часть торса, обрывки одежды и обрубок ноги, спекшийся с обивкой сиденья; проклятый ксен проник в модуль и превратил большую часть ее тела в дым.

Шок, вызванный происшедшим, был настолько велик, что он был не в силах выступать в свою защиту на дознании. Факты – данные, полученные из банка его персональной памяти, – говорили сами за себя. Даже по прошествии трех недель он не мог вспоминать о том жутком зрелище, о тошнотворном запахе дыма без содрогания.

Наконец он достиг того состояния, когда, по крайней мере в мыслях, перестал винить себя в смерти Тами Лейниер. Но ему было невыносимо осознавать, что он струсил и бросил ее, а теперь спасал свою шкуру, мирно пристроившись в техническом подразделении пехотного взвода и латая пострадавшие страйдеры. И мысль о том, что он ничем не мог ей помочь, никак не облегчала его состояния. Муки совести немного ослабли только после того, как он вызвался добровольно служить в пехоте. Только страх перед самым худшим помог ему прогнать преследовавший его призрак Лейниер.

Кто-то из сидящих впереди начал мурлыкать какую-то песенку, мотив показался Дэву знакомым, и он попытался припомнить слова. Вот уже два дня, как по казарме ходили слухи. Поговаривали о том, что где-то на севере Мидгарда ксены прорвали оборону. Попытка остановить их силами другого локианского полка страйдеров, «Копья Одина», не увенчалась успехом. Поговаривали, что ксенофобы направлялись теперь в сторону Мидгарда и небесного лифта, и все попытки разбить их с помощью аэрокосмолетов и скомплектованных на скорую руку страйдерных команд проваливались одна за другой. На пути следования ксенофобов был уничтожен ряд оборонительных позиций Локи. Самая северная из них, находившаяся в двадцати километрах от Асгарда, носила название Норвежской линии. Ее обслуживали космодром и центр по производству наносредств под названием Норвежская база. В десяти километрах к югу от нее располагалась Шведская линия, непосредственно за которой находился сам Мидгард. Недоумение вызывало то, что в эту мясорубку зачем-то понадобилось бросить пехотинцев. Что толку было от солдат немоторизованной пехоты на войне, где все решают сила, скорость и огневая мощь? Такими качествами обладали только уорстрайдеры.

Песню затянула ефрейтор Лепински, хорошенькая темноволосая девушка. Остальные присоединились к ней, когда она запела вторую строку.

• Предыдущая
• 30/318
• Следующая