В лесной чаще - Френч Тана - Страница 69
- Предыдущая
- 69/111
- Следующая
Джонатан сидел, стиснув зубы, и смотрел прямо перед собой. У меня дрожали руки, и я спрятал их под стол.
— Кстати, именно поэтому я думаю, что вас было только двое, — продолжила Кэсси. — Трое взрослых парней против троих детишек… тут бы никаких шансов. Тогда не имело бы смысла снимать с них обувь: каждый мог держать по одному ребенку. А Адам не сумел бы убежать. Но если вас было двое против троих…
— Мистер Девлин, — произнес я. Голос у меня звучал глухо. — Если вы не были на месте преступления, а поехали в кино, чтобы обеспечить алиби, то вам следует рассказать нам об этом. Соучастник и убийца не одно и то же.
Джонатан бросил на меня гневный взгляд.
— По-моему, вы оба спятили, — пробормотал он, тяжело дыша. — Мы никогда не трогали этих детей.
— Знаю, что не вы являлись зачинщиком, — заметил я. — Все спланировал Кетл Миллз. Она сам нам это сказал. Вот его точные слова: «У Джонни не хватило бы смелости решиться на подобное». Если вы были только соучастником или свидетелем, так и скажите.
— Полная чушь! Кетл не мог признаться в убийстве, потому что никакого убийства не было. Понятия не имею, что случилось с детьми, и мне на это плевать. Я лишь хочу, чтобы нашли убийцу Кэти.
— Кэти? — повторила Кэсси, подняв брови. — Ладно, давайте поговорим о ней. — Она резко отодвинула стул и быстро подошла к стене. — Вот данные из медицинской книжки Кэти. Четыре года она страдала необъяснимой желудочной болезнью, но этой весной заявила своей учительнице балета, что болеть больше не будет, и представьте — перестала. Знаете, на какие мысли это нас наводит? Кто-то травил Кэти. Это очень просто: здесь немного чистящего средства, там — отбеливатель для туалета, сойдет даже соленая вода…
Я наблюдал за Джонатаном. Кровь отхлынула от лица, он стал белым как мел. Ноющий голос внутри меня мгновенно затих, и интуиция подсказала: он знает.
— И это был не какой-то там незнакомец, Джонатан, не чужой, который боялся за вложенные в землю деньги и имел что-то против вас. Нет, это был человек, встречавшийся с Кэти каждый день, кому она доверяла. Но доверие исчезло, когда этой весной у нее появился еще один шанс попасть в балетную школу. Она больше не хотела со всем этим мириться. Может, даже пригрозила оглаской. А через несколько месяцев, — Кэсси хлопнула ладонью по снимку мертвой Кэти, — ее убили.
— Вы прикрываете жену, мистер Девлин? — тихо спросил я, чувствуя, что мне не хватает дыхания. — Когда детей травят в доме, обычно это вина матери. Если вы просто хотите сохранить семью, мы сумеем вам помочь. Окажем миссис Девлин необходимую помощь.
— Маргарет любит наших девочек! — бросил Джонатан. — Она бы никогда…
— Никогда что? — перебила Кэсси. — Не стала бы травить дочь или убивать?
— Никогда не сделала бы ей ничего плохого.
— Тогда кто остается? — поинтересовалась Кэсси, указывая на снимок мертвой Кэти у стены и пристально глядя на Девлина. — У Розалинды и Джессики есть твердое алиби. Кто остается, Джонатан?
— Не смейте даже думать, — прохрипел он. — Не смейте думать, будто я причинил вред дочери.
— Убиты трое детей, мистер Девлин. Убиты в одном и том же месте и, вполне возможно, для того чтобы скрыть другие преступления. И есть только один человек, на которого указывают улики, — вы. Если вы готовы дать какие-то объяснения, мы вас внимательно слушаем.
— Это… это просто невероятно, черт бы вас всех побрал! — выкрикнул Джонатан. Казалось, голос у него вот-вот сорвется. — Кто-то убил Кэти, и вы хотите, чтобы я вам что-то объяснял? Это ваша работа, а не моя. Вы должны мне все объяснить, а не обвинять в…
Я вскочил, отшвырнул в сторону блокнот и навис над Девлином.
— Местный житель, от тридцати пяти и старше, двадцать лет живущий в Нокнари. Тот, у кого нет алиби. Кто знал Питера и Джеми, ежедневно общался с Кэти и имел мотив для убийства всех троих. На кого это похоже, как по-вашему? Назовите мне еще хоть одного человека, который подходит подданное описание, и, клянусь Богом, я немедленно отпущу вас и больше никогда не трону. Давай, Джонатан, выкладывай. Имя. Одно имя.
— Так арестуйте меня! — заорал он, выставив руки вперед. — Давайте, раз вы так уверены, с вашими уликами и прочим дерьмом… Арестуйте меня! Давайте!
Не могу передать — а вы вряд ли можете представить, — как сильно мне этого хотелось. Вся жизнь промелькнула у меня перед глазами, как, говорят, бывает у тонущих людей: ночные слезы в холодном дортуаре, «восьмерки» на детском велосипедике («Мама, смотри, я могу без рук!»), теплые сандвичи в кармане брюк, голоса детективов, бесконечно бубнящие над ухом… Но я знал: у нас нет настоящих улик, мы не сможем его прижать и через двенадцать часов он выйдет в эту дверь свободный как птица и виновный до мозга костей.
— Ну да, конечно, — буркнул я, вздернув рукава рубашки. — Нет, Девлин. Нет. Ты весь вечер вешаешь нам лапшу на уши, и я сыт этим по горло.
— Арестуйте меня или…
Я бросился на него. Он отскочил назад — стул полетел на пол, — отступил в угол и сжал кулаки. Кэсси уже висела на мне, вцепившись в мою руку.
— Господи, Райан! Перестань!
Мы проделывали это много раз. Когда знаем, что подозреваемый виновен, а признания не выбить никакими силами, это наш последний способ. После вспышки ярости я остываю и, стряхнув руки Кэсси, все еще злобно смотрю на допрашиваемого. Потом мои плечи расслабляются, я выпрямляю спину и сажусь, нервно барабаня по столу, пока Кэсси продолжает допрос, посматривая на меня, — не случится ли новый приступ. Через несколько минут она хлопает себя по лбу, проверяет мобильник и говорит: «Черт, мне надо идти. Райан… постарайся не волноваться, ладно? Вспомни, чем все закончилось в прошлый раз», — после чего оставляет нас одних. Обычно уловка срабатывала, чаще всего мне даже не приходилось опять вставать со стула. Сколько раз мы так поступали — десять, двенадцать? Каждая деталь отработана, как в каскадерском трюке.
Но только не сейчас: теперь все происходило всерьез, словно до сих пор мы занимались тренировкой, и я раздражался из-за того, что Кэсси этого не понимала. Попытался высвободить руку, но Кэсси была сильнее, чем я ожидал, с железной хваткой, и я услышал, как затрещал какой-то шов. Мы тяжело топтались на месте, борясь друг с другом.
— Отцепись от меня…
— Роб, нет…
Я едва расслышал ее голос сквозь гудящий в голове шум. Видел только Девлина — тот набычился в углу, подняв руки и опустив голову, как боксер, в двух шагах от меня. Я со всей силы рванул руку и почувствовал, что пальцы Кэсси соскользнули, но под ноги мне попался стул, и прежде чем я успел отбросить его в сторону, она пришла в себя, схватила меня за другую руку и профессиональным движением заломила ее за спину. Я охнул.
— Ты что, совсем спятил? — прошипела она мне прямо в ухо. — Он ничего не знает!
Ее слова отрезвили меня как холодная вода. Я понимал, что, даже если она ошибается, у меня нет возможности что-либо изменить. Я сразу стал беспомощным и слабым, как выпотрошенная рыба.
Кэсси уловила эту перемену. Она выпустила меня и быстро отошла, готовая к новой схватке. Мы тяжело дышали, глядя друг на друга как враги.
На нижней губе Кэсси расплывалась темное пятно, и я сообразил, что это кровь. На мгновение я испугался, что ударил ее. Затем догадался, как все произошло: когда я высвобождал руку, кулак Кэсси сорвался с рукава и попал по губе, разбив ее о зубы.
— Кэсси, я… — пробормотал я.
Она пропустила мои слова мимо ушей.
— Мистер Девлин, — спокойно произнесла она, будто не случилось ничего особенного; только в голосе слышалась едва заметная дрожь. Джонатан, о существовании которого я уже забыл, вышел из угла и покосился на меня. — Пока мы отпустим вас без предъявления обвинений, но я настоятельно рекомендую вам оставаться в пределах досягаемости и не пытаться контактировать с жертвой изнасилования. Вам ясно?
— Да, — с запинкой ответил Джонатан. — Хорошо.
Он поставил упавший на пол стул, снял с его спинки свое скомканное пальто и раздраженно натянул на себя. Он обернулся и бросил на меня жесткий взгляд, словно хотел что-то сказать, но передумал и вышел, с отвращением качая головой.
- Предыдущая
- 69/111
- Следующая
