Ангел Габриеля - Кейтс Кимберли - Страница 12

• Предыдущая
• 12/24
• Следующая

– Надеюсь, мы не слишком беспокоили вас.

– Вы нас беспокоили? Да что вы, мисс! – отозвался Берроуз. – Клянусь всеми святыми, это была настоящая музыка для наших ушей. Жаль только, что мистера Тристана не было, чтобы ее послушать. Он уж, наверное, забыл, когда в последний раз кто-то смеялся в этом старом доме. А было время, когда дня не проходило без веселья и радости.

Алана всматривалась в его печальное морщинистое лицо.

– Что же случилось, Берроуз? Почему в вашем доме затих смех? Тристан, я хочу сказать – ваш хозяин, не слишком-то стремится к веселью. А ведь у него сын, который нуждается в развлечениях.

– Вы не должны упрекать мистера Тристана, мисс, – нахмурился Берроуз. – Он не виноват. Он родился на свет не для того, чтобы часами просиживать в конторе отца и составлять перечень грузов для отправки.

– Но ему это нравится. Он сказал…

– Что он вам сказал? Что ему нравится заниматься коммерцией? Что он готов всю жизнь провести, пересчитывая тюки? Так вот, он уже почти восемь лет вдалбливает себе в голову эту ложь, и смотрите, как он переменился, – я больше не узнаю нашего молодого хозяина.

– Я не понимаю, Берроуз. Ведь когда-то он мечтал стать художником, а теперь не хочет даже взглянуть на кисти и краски.

– Можно сказать, он похоронил свой талант, – проворчала миссис Берроуз. – Уж лучше бы он пораньше похоронил эту свою жену.

Рука Аланы невольно потянулась к карману передника, оттянутого весом чужого дневника.

– И чем же плоха была его жена? – спросила она.

– Никогда не встречала более настырной и в то же время слабохарактерной женщины.

– Довольно, миссис Берроуз, – предупредил ее муж. – Нельзя говорить плохо о покойных. Кроме нее, ведь был еще и отец мистера Тристана.

– Его отец? – повторила Алана.

– Вы хотите знать, что в действительности случилось с Тристаном, мисс? – продолжил Берроуз. – Он сам вам ни за что об этом не расскажет. Старый хозяин никогда не относился серьезно к увлечению сына живописью, но Тристан упорствовал, и старый мистер Рэмзи не сумел его разубедить. Мне даже казалось, что он заставил Тристана жениться в надежде, что тот успокоится и серьезно займется торговыми делами. Но Тристан решил отправиться в Италию, чтобы стать учеником какого-то модного художника, который похвально отозвался о его картинах. Они уже упаковали вещи, и жена Тристана Шарлотта согласилась его сопровождать, хотя и была очень предубеждена против художников-итальянцев. И вот тогда несколько господ, которые были связаны с компанией «Рэмзи и Рэмзи», попросили мистера Тристана о встрече.

– Наверное, они хотели убедить его остаться? Но это было несправедливо! Ему не следовало отказываться от своих планов.

– Да, но это означало бы гибель для всей его семьи, – заметила миссис Берроуз. – Бедный добрый мальчик.

– Отец Тристана, как и его дед, много лет стоял во главе морской торговой компании. Она была его радостью и гордостью, но годы уже брали свое. Старый мистер Рэмзи стал плохо соображать, мисс, а это ничем нельзя поправить. Он делал ошибки и не замечал их, в то время как другие их ясно видели. Он допускал мелкие просчеты, но они с удивительной быстротой складывались в крупные. И еще он не желал никого слушать, полагая, что замечания подрывают его авторитет, а если кто осмеливался ему перечить, он устраивал ужасные сцены. Доктор сказал мистеру Тристану, что это не такой уж редкий случай. С каждым годом мозг постепенно слабеет, как постепенно и вроде бы незаметно отступает от берега волна во время отлива, и вот уже человек смотрит в родное лицо и не признает его, будь это даже его мать.

Алана закрыла глаза, вспоминая заносчивого властолюбивого человека, каким был отец Тристана, человека, который когда-то подарил Тристану пони и сиял от гордости, любуясь своим сыном. Она вспомнила и то обожание, с каким Тристан смотрел на отца, бывшего его надежной опорой, скалой, на которой Тристан построил свои планы и мечты.

Должно быть, ему было очень тяжело наблюдать, как отец шаг за шагом, мысль за мыслью отдаляется от него…

– Ничто в мире не могло заставить мистера Тристана изменить своему увлечению, мисс Алана. Ничто, кроме необходимости спасти честь семьи.

– Но почему Тристан не поехал в Италию после смерти старшего мистера Рэмзи?

– Родился Габриель, и жена мистера Тристана закапризничала. Она не хотела ехать с младенцем в далекую чужую страну. Вообще не хотела, чтобы мистер Тристан занимался живописью.

– Мне это всегда казалось странным, – снова вступила в разговор миссис Берроуз, – и знаете почему? Миссис Тристан Рэмзи была родом из Германии, а можно было подумать, что она никогда не путешествовала дальше Гайд-парка. Некоторое время Тристан днем работал с отцом, а писал по ночам, когда все спали. Но мисс Шарлотта не желала терпеть и этого. Глаза у нее все время были на мокром месте, ну прямо неиссякаемый источник, и она никуда не отпускала от себя мистера Тристана, ревновала его к каждой картине, как если бы это была женщина.

Как-то вечером между ними произошла страшная ссора, миссис Шарлотта кричала, рыдала, а мистер Тристан, который обычно очень сдержан, на этот раз кричал даже громче ее. Следующим вечером я, как обычно, пришла к нему в мастерскую и принесла горячий шоколад и печенье. Но его там не было. Там вообще было пусто. Исчезли краски, мольберт и портрет его маленького сына, который он писал. Габриель на нем был изображен в виде ангела, тянущегося за звездой. Больше того, Тристан прошел по всему дому и снял со стен все до единой свои картины. Мне кажется, он снял их потому, что ему было больно на них смотреть.

«Боже милостивый, – подумала Алана, – эта боль его и погубила».

– Он считал себя сильным духом, думал, что легко расстанется со своими мечтами и не почувствует потери, не испытает разочарования и гнева. Но самое главное – он никогда ни у кого не попросил помощи, чтобы справиться с тем грузом, что лег на его плечи. Он просто взял на себя всю ответственность и молчал, молчал, как немой, как камень, и никто не спросил его, не слишком ли тяжела для него ноша. – Старая женщина взглянула на Алану. – Знаю, что иногда Тристан кажется холодным и жестоким, но, поверьте мне, мисс, он хороший человек. Просто очень усталый и грустный. Он потерял свою путеводную звезду, только и всего. Если кто и нуждается в ангеле-хранителе, так это Тристан Рэмзи.

Алана проглотила комок в горле. Она еле сдерживала слезы.

– Я знаю, – подтвердила она.

– Вы заставляете Габриеля смеяться, – сказал Берроуз. – Не могли бы вы сделать то же и с нашим Тристаном? Клянусь, я бы тогда первым назвал вас ангелом.

Вот еще один человек, который жаждет, чтобы Тристан получил хотя бы немного счастья. «Сколько рождественских молитв устремлялось к небу с такой же просьбой? – спросила себя Алана. – Такие желания наверняка не останутся без ответа».

Она взяла приготовленную миссис Берроуз миску с засахаренными сливами, залитыми бренди. Стоило только поднести спичку, и вспыхнет пламя, превращая лакомство в «Сокровище дракона», а игроков в смельчаков, выхватывающих ягоды из огня.

Теперь Алана знала, как Тристан сбился со своего жизненного пути, и все из-за того, что был чересчур добрым и уступчивым, удивительным мальчиком, которого она полюбила в тот далекий снежный рождественский день.

Но если она очень постарается, то обязательно поможет этому человеку.

Языки пламени, то голубые, то оранжевые, плясали в темной комнате над миской, в которой набухшие сливы соблазнительно поблескивали в бренди своими круглыми боками. Габриель выхватил из огня сливу и сунул ее в рот.

– Теперь твоя очередь, Алана! – прощебетал он. – Сосредоточься, и у тебя все получится!

Но Алана не могла сосредоточиться ни на чем другом, кроме мысли о человеке, который, как узник в тюрьме, сидел в своем кабинете поблизости.

– Что-нибудь случилось, Алана?

Гладкий детский лоб Габриеля пересекла морщинка, уголки рта грустно опустились. Он давно научился угадывать переменчивые настроения взрослых, разочарование матери, скрытую боль отца. Как часто малыш брал на себя непосильную ношу, пытаясь примирить враждующие стороны!

• Предыдущая
• 12/24
• Следующая