В осколках тумана - Хайес Саманта - Страница 48

• Предыдущая
• 48/75
• Следующая

Джулия тогда позвонила Надин и попросила срочно приехать, сестре пришлось срываться с работы. Дети уже лежали в своих кроватях, но Флора была еще совсем малышкой, и оставить ее Джулия не могла. Мои воспоминания о том вечере похожи на лоскутное одеяло, сшитое из откровений Джулии, спокойного пересказа событий Надин и последующей консультации у врача, которого я пытался убедить, что еще в своем уме.

— Честное слово, я сорвался всего один раз. Переработал. Всякое бывает.

— Но ты швырнул стулом в свою жену.

— Да нет! — Я смеюсь, всем своим видом показывая, что большей нелепицы не слышал. Вообще-то это так и есть. — Я вовсе не собирался швырять стулом в Джулию.

— Но швырнул.

— Я был пьян.

— А потом ты еще сбил с ног двух медсестер.

— Не нарочно же. Оступился и упал.

— И в результате тебе зашивали руку.

— Да уж, подробный отчет.

Наверное, глупо объяснять то, что произошло давным-давно, но для меня все это случилось будто вчера. Самого припадка ярости я не помню. Позже я был в панике, рвался убедиться, что не причинил вреда Джулии, но на звонки она не отвечала, а входную дверь забаррикадировала. Надин она заявила, что больше не желает меня видеть. Откровенно говоря, тот день и стал началом плохих времен. Прежде Джулия не особо волновалась из-за того, что я люблю зависнуть в пабе. Это было обыденностью, ну как подгузники Флоры или утренние побудки Алекса. Пару месяцев я сидел на антидепрессантах. В моей медицинской карте осталась отметка о происшедшем, и для врачей я с тех пор не просто пациент, а человек, склонный к буйству.

— Но в тюрьму меня, между прочим, не сажали, — говорю я, прежде чем Надин окончательно уничтожит меня своими доводами.

— Да, но нападение на медиков — это очень серьезно. И твоя медицинская карта мало отличается от полицейского досье Карлайла, — деловито замечает Надин.

— Вот спасибо, — бормочу я. Ну надо же, родная сестра сравнивает меня с потенциальным насильником. — Ты же знаешь, это был несчастный случай. Исключительно по пьяни.

— Возможно, у Карлайла имеется похожая отговорка.

— Это вряд ли. Он твердо стоит на том, что ничего не делал. Как скала. И кстати, я не понимаю, чего ты его защищаешь. Ведь наверняка не меньше моего хочешь, чтобы его заперли далеко и надолго.

— Да, хочу. Но надо же кому-то взять на себя роль адвоката дьявола, Марри. Кроме того, думаю, твое желание засадить его все-таки гораздо острее, ведь так у тебя есть шанс вернуть семью. — Надин комкает обертку от шоколадки, сует в карман и смотрит на часы. — Только прошу, будь осторожен. Ты ходишь по краю пропасти, пытаясь быть и адвокатом, и детективом. Смотри не запутайся. А главное, не показывай Джулии своего отчаяния. У тебя оно на лице написано.

— Джулия уже выстроила оригинальную теорию. Она считает, что я подозреваю Дэвида в какой-то неприглядной связи с Мэри. Зловещей, как она выразилась, связи. И если уж честно, то Джулия права. У меня и впрямь есть такие подозрения. — Я жду реакции Надин, однако она молчит. Во взгляде Надин усталое недоумение. — Ладно, топай домой, сестренка.

Я целую ее в щеку. Она и так много для меня сделала. Надин достает из кармана ручку и быстро пишет у меня на руке цифры.

— Крисси Уивер, — напоминает она. — И будь осторожен.

Крисси Уивер моложе, чем я ожидал, но, когда она четко перечисляет свои профессиональные достижения и названия престижных больниц, в которых работала, я проникаюсь уважением и предлагаю поужинать. В каком-нибудь шикарном местечке. Сегодня у нее выходной, и это самое малое, что я могу сделать, дабы оправдать то, что половину его она потратит на меня.

— Мне бы не следовало этого делать, — замечает она, похлопывая по папке. — Во всяком случае, показывать ее постороннему. Но мы с Надин давно дружим, и когда она сказала, что ее брату требуется помощь, я не смогла отказать.

Глаза у Крисси блестят. Должно быть, для нее это волнующее приключение. Интересно, что именно рассказала ей Надин.

Крисси красива и, несомненно, очень умна (она поведала мне о наградах, которые получила за исследования в области психиатрии).

— Мне все ужасно нравится, — говорит она с таким воодушевлением, будто нахваливает своего бойфренда, — даже домой не хочется уходить с работы! Даже в постель прихватываю ноутбук. Большинство девушек в выходной день отправились бы за покупками. А я полдня корпела над статьей.

Неудивительно, что она отказалась от вина. В знак солидарности наливаю себе совсем чуть-чуть. Следующие полчаса я слушаю о ее преданности работе и похвальном трудолюбии и о скором продвижении по службе. Я изображаю интерес, хотя хочется мне одного — поскорее сграбастать папку, на которой написано: Мэри Маршалл. И повышенное слюноотделение вызвано вовсе не тем, что официант принес еды на сорок фунтов.

— А чем ты занимаешься?

Крисси улыбается, с треском вскрывая панцирь лангуста.

— Коммуникацией больных, страдающих деменцией. Начиная от Альцгеймера и Паркинсона и до болезни Кройцфельдта Якоба.

— Потрясающе! — с деланным энтузиазмом восхищаюсь я.

Смотрю на нее поверх края бокала. Вино, кстати, превосходное. Идея, пришедшая в голову, мне не нравится. Совсем не нравится. Я не умею флиртовать, если только речь не идет о Джулии.

— Столь прекрасная молодая женщина — и занимается столь серьезными и скорбными делами.

— Ну, не такая уж и молодая, — смеется она и сует в рот розовое мясо. — Просто слежу за собой.

Похоже, Крисси в восторге. Как раз то, что мне нужно.

— И все-таки слишком молодая для такого старика, как я. — Хорошо, что надел эту рубашку. Намек на хороший вкус. — Шучу, — добавляю я поспешно, а то еще решит, что я совсем уж козел.

— Что за ерунда! — Взгляд у нее становится оценивающим. И на несколько секунд мне кажется, что я ничем не хуже проклятого Карлайла: сильный, импозантный, респектабельный джентльмен.

И тут меня осеняет.

— А твои исследования касаются… — Господи, как же эта штука называется? — Ну, болезни, что у Мэри Маршалл?

Крисси кладет на тарелку еще одного лангустина.

— Они восхитительны! Боюсь только, от меня будет вонять чесноком.

— Будем вместе вонять, — замечаю я и тут же жалею об этом. — Так болезнь Мэри попадает в сферу твоих интересов?

Крисси вскрывает лангустина и облизывает пальцы.

— Прости, — говорит она и смотрит на меня поверх огромных очков — слишком огромных для ее лица. — Я внимательно изучила медицинскую карту Мэри, но не нашла никаких следов какой-либо патологии.

— Э-э… мульти… что-то там… Ведь результаты МРТ показали, что у нее прогрессирующая деменция.

И мы хором, нараспев произносим:

— Но нет никаких результатов МРТ.

— Может, ты имеешь в виду мультиинфарктную деменцию? — Крисси вонзает вилку в горку из колец кальмара под каплями огненного перечного соуса, от которого во рту происходит извержение вулкана. — Обожаю тайскую еду, а ты?

— О да! — Если бы у меня не горели губы, я бы наклонился через стол и поцеловал ее. — Да — на оба твоих вопроса. Еда чудесная, а деменция мультиинфарктная. Именно так. Этим Карлайл объяснил, что Мэри надо госпитализировать.

Крисси куда больше интересует халявное угощение, чем мои загадки.

— Тебе не кажется странным, что он оплачивает лечение Мэри? Ведь «Лонс» — очень дорогая клиника.

Я пожимаю плечами. Крисси ведь не знает об отношениях Джулии и Дэвида.

— Да, верно, и все же дело обстоит именно так.

— Но счета оплачивает не Дэвид Карлайл, насколько я понимаю? В счетах нет его имени. (Я уже знаю об этом от Надин.) Кроме того, нет никаких оснований лечить ее от мультиинфарктной деменции. Во-первых, Мэри Маршалл ничем не больна, а во-вторых, не имеет смысла делать это в «Лонсе», потому что, как всем известно, это психиатрическая лечебница. Может, стоит еще разок сделать МРТ? И выслушать мнение другого врача?

Тут она, конечно, права. По пальцам течет чесночный соус. Я беру салфетку.

• Предыдущая
• 48/75
• Следующая