Если он порочен - Хауэлл Ханна - Страница 23

• Предыдущая
• 23/61
• Следующая

— Да, мы решили, что я больше не стану прятаться у себя в комнате. В конце концов, я в состоянии как-то помочь в борьбе с моими врагами. Мне надоело смотреть, как это делают другие.

— Вас это угнетало?

Он едва заметно улыбнулся:

— Да, конечно. У меня тоже есть гордость, хотя в последнее время я начал о ней забывать.

— Мне кажется, ваша матушка сразу полюбила Энтони, — заметила Хлоя.

Уловив грусть в ее голосе, Джулиан обнял ее за плечи.

— Да, вы правы. И мои сестры тоже его полюбят. Но вам не следует из-за этого огорчаться. Вы навсегда останетесь в его жизни.

— Я знаю, но все равно мне себя жалко. Однако я с этим справлюсь…

Тут Хлоя повернула голову и увидела, что губы Джулиана совсем близко от ее губ. Заглянув же в его глаза, она сразу поняла, что он хочет ее поцеловать. Хлоя знала, что должна отодвинуться, иначе случится непоправимое, но не шелохнулась даже тогда, когда он приблизил губы к ее губам. Она затаила дыхание в радостном предвкушении, но тут вдруг раздался голос Дайлис.

— Мисс Хлоя! — позвала служанка, стоявшая у двери. — Мисс Хлоя, Энтони спрашивает, не придете ли вы к нему почитать книжку. Мне кажется, он слишком возбужден, чтобы сразу идти спать.

Хлоя еще какое-то время смотрела на губы Джулиана, испытывая облегчение и вместе с тем разочарование. Наконец, повернувшись к двери, крикнула:

— Да, сейчас приду!

— Что ж, наверно, это к лучшему, — проговорил Джулиан, помогая ей подняться.

— Но все-таки это лучшее иногда вызывает чертовскую досаду, — пробормотала Хлоя и быстро зашагала к дому.

Джулиан рассмеялся и покачал головой. Ему пришлось признать, что с Хлоей Уэрлок сила воли ему изменяла. Если он с этим ничего не сделает, то, вероятно, найдет себе новую жену, едва освободившись от старой. Но, возвращаясь в дом, он вдруг понял, что эта мысль почему-то не тревожит его так, как должна была бы тревожить.

«Удивительно, всего три дня, а такая разница», — думал Джулиан, надевая жилет и не чувствуя боли ни в плече, ни в боку. Швы сняли два дня назад, а целебная мазь, которую ему давала Хлоя, помогала избежать обычного для заживающих ран зуда. Все же ему очень повезло, и он молил Бога, чтобы везло и впредь. Очень скоро, как только выйдет из тени, он подвергнет свою удачу суровой проверке.

Взглянув на себя в зеркало, Джулиан нахмурился. Когда он выйдет из тени, Хлоя, очевидно, выйдет вместе с ним. При мысли об этом он похолодел. Артур был очень даже неглуп, и, следовательно… Как только дядя узнает, что он жив, и как только увидит мальчика, которого Джулиан собирался в скором времени публично объявить своим сыном, то сразу поймет, кто помешал исполнению его планов. И с этого момента Хлое и Энтони будет грозить такая же опасность, как и ему самому: Энтони — потому что был его наследником, а Хлое — потому что имела наглость вмешаться. Единственным человеком, чья жизнь не подвергнется дополнительному риску, был Лео, так как Артур вряд ли решится покушаться на жизнь человека, занимавшего столь значительный пост в министерстве иностранных дел. Возможно, он решится на это лишь в том случае, если его собственная жизнь будет поставлена на карту.

«Впрочем, обо всем этом у меня еще будет время подумать», — сказал себе Джулиан. Да, он непременно все обдумает и приложит максимум усилий, чтобы защитить своих близких. Но сейчас… сейчас следовало отбросить все страхи и поторопиться — ведь его, наверное, уже ждали за ужином.

Войдя в столовую, Джулиан улыбнулся при виде матери и Хлои. У них имелся общий интерес, сделавший их союзницами, — малыш Энтони. Но похоже, что за те несколько дней, что прошли после их первой встречи, они нашли и другие точки соприкосновения. Ведь не могли же они при встречах часами говорить только об Энтони… Совершенно очевидно, что у них находились и другие темы для разговоров.

К счастью, его мать и сестры были искренне благодарны Хлое и Лео за все то, что те сделали для Энтони. Более того, они считали Уэрлоков своими друзьями. Джулиан очень надеялся, что Хлоя и в дальнейшем будет постоянно видеться со своим воспитанником.

В середине ужина Лео объявил:

— В субботу мы все идем на бал к Уинглингтонам.

Джулиан тотчас оживился. На лицах его матери и Хлои промелькнуло выражение ужаса, но было очевидно, что и они восприняли новость с радостью.

— Это вечер моего дебюта? — спросил Джулиан.

— Совершенно верно, — подтвердил Лео. — На днях стало известно, что ваш дядя и Беатрис приступили к захвату вашего имущества. Возможно, даже предпринятые нами меры предосторожности могут оказаться недостаточными. Я уже начинаю думать, что ваш дядя нашел весьма влиятельных союзников, которые помогут ему ускорить дело, когда возникнет необходимость.

Леди Эвелин со вздохом проговорила:

— Не могу поверить, что причина всего этого — одна лишь алчность.

Джулиан нахмурился и заметил:

— Алчность — главная причина многих черных дел, матушка. Чем дольше я размышляю, тем больше убеждаюсь в том, что дядя всегда страдал этим пороком. Как и моя жена. Но при всей своей порочности, при всех своих недостатках, которые мне не хватит времени перечислять, вовсе не она все это затеяла. Более того, мне кажется, Артур не захочет с ней делиться.

Лео взглянул на графа с некоторым удивлением:

— Полагаете, Артур ее убьет?

— Мой дядя просто не умеет делиться. А Беатрис наверняка потребует свою долю.

Леди Эвелин сокрушенно покачала головой:

— Ах, даже не верится… Ты знаешь, что я никогда не питала симпатии к твоей жене, но никогда бы и не заподозрила ее в том, что она сделала. — Леди Эвелин поморщилась. — Я видела в ней всего лишь порочную и бессердечную соблазнительницу, у которой ничего нет за душой, кроме тщеславия и жадности.

— А я, к сожалению, даже этого в ней не видел, — проговорил Джулиан. — Что же касается ее участия в замыслах дяди, то думаю, что ей хотелось только одного — завладеть моим имуществом. Не имея большого ума, она хитра и изворотлива. Вероятно, именно поэтому Артур решил привлечь ее на свою сторону. А мне сейчас ужасно стыдно из-за того, что я так долго не мог разглядеть ее истинную сущность.

Леди Эвелин похлопала сына по руке:

— Ничего страшного, дорогой. Теперь ты все понял, и это самое главное. Жаль только, что из-за этой женщины тебе пришлось столько страдать.

— Но чем дольше я нахожусь вдали от нее, тем яснее понимаю: пострадала в основном лишь моя гордость.

Джулиан посмотрел на Лео:

— Что еще от меня потребуется, кроме появления на публике живым и невредимым? Есть ли у нас какая-нибудь достоверная история для объяснения всего произошедшего?

— Вы должны говорить только одно: вам потребовалось время, чтобы оправиться от ран в безопасном месте, там, где люди, желающие вашей смерти, не могли вас найти.

Немного помедлив, Лео добавил:

— Можно сказать и о том, что мы таким образом предотвратили дальнейшие покушения на вашу жизнь.

— Все так и есть, — кивнул граф. — То есть я скажу чистейшую правду, только не буду называть имена моих врагов.

— Да, разумеется. — Лео улыбнулся. — Видите ли, я всегда склонялся к тому, что лучше всего говорить правду. Правда беспокоит врагов и вызывает любопытство у тех, кто захочет узнать больше. А таких любопытных будет вполне достаточно. Понимаете, о чем я?..

Граф с усмешкой кивнул:

— Да, конечно. А что с Энтони?..

— Мы постараемся держать сведения о нем в тайне, — продолжал Лео. — Однако не исключена возможность, что правда о нем все же выйдет наружу. Но не тревожьтесь за мальчика. Его хорошо охраняют.

Как только ужин закончился, мать Джулиана уехала, чтобы не возбуждать подозрений своими продолжительными или слишком частыми визитами к Уэрлокам. Джулиан был рад, что его сестры не приезжали к ним ужинать, потому что их постоянные приезды могли бы вызвать кое у кого удивление. Конечно, они помогали матери в благотворительности, но не слишком усердно, поскольку обе только что вышли в свет и были еще слишком молоды.

• Предыдущая
• 23/61
• Следующая