Партнеры? Любовники? Супруги? - Келли Дорси - Страница 17

• Предыдущая
• 17/28
• Следующая

Пальто сковывало движения, она судорожно уцепилась за ремень его джинсов. Он целовал ее бережно и нежно, но она чувствовала, что сдержанность дается ему с трудом. Наслаждаясь ласками, она уловила, что ладонь, накрывающая ее лицо, мелко дрожит.

Он дрожит так же, как она, удивилась Люси. Ее охватило сознание своей женской власти. Психотерапевт был прав, поняла она. Она может вызвать страсть в мужчине! И в этом нет ничего плохого! Ее наполнило чувство благодарности, и тело тоже ринулось ему навстречу.

— Люси, сними пальто, — пробормотал он. Она открыла глаза, затуманенные чувственным голодом.

— Здесь стало тепло, да?

Краем ладони он приподнял ее подбородок.

— Сердце мое, я хочу тебя ласкать. Чтобы между нами не было никаких преград.

Она замерла в испуге, не зная, что ответить… Он уронил руку, но не отстранился. Его тело казалось стеной из мускулов, ярким контрастом ее мягкой женственности. Никогда раньше она не чувствовала, как это правильно — мужчина и женщина… вместе.

— Я знаю, что ты мало хорошего видела от мужчин, — сказал Раст. — Я обещаю ничем тебя не ранить. Ты можешь довериться мне?

— Довериться… в чем? — Она услышала свой изменившийся голос.

Его взгляд медленно спустился на грудь, талию, ниже. Он как будто прожигал ее огнем.

— Я боролся с тем, что происходит между нами, сопротивлялся. Но больше не могу. Из стойла Матильды донесся стук копыт.

— Нужно посмотреть, что с ней, — неохотно сказал он. — Пойдем вместе. — Не дожидаясь ответа, он повернулся и пошел к дальнему стойлу, нырнул туда, и до нее донеслось бормотание.

Некоторое время она колебалась. Ее грызло сознание, что, если она допустит близость между ними, все круто переменится. Возможно, не к лучшему. Беги отсюда, предупредил внутренний голос. Беги, пока можешь.

Вместо этого она осторожно двинулась вперед. Когда Люси подошла к стойлу, Раст уже вышел и закрывал за собой дверь.

— Все в порядке, — сказал он. — Позже проверю еще раз.

— Я рада.

С ленивой ковбойской грацией он прислонился к стене. Большим пальцем сдвинул назад шляпу.

— Иди ко мне.

— Я… мне нужно домой.

— Твое дело, — сказал он. — Я не заставляю. Хочешь идти домой смотреть телевизор — иди. Я тебя не держу.

Люси бросила взгляд на открытую дверь. Он был таким бережным, подумала она. Наверное, как никогда, ни с одной женщиной. Такое обезоруживающее вступление помогло ей обрести уверенность, что перед ней тот же мальчик, который сидел рядом на дереве. Теперь Раст стал взрослым, да еще каким красавцем, но в нем остался жить тот отзывчивый мальчик. Предупреждающий голос смолк. Какой же он романтичный, дивный!

— У тебя соломинка на рубашке, — сообщила она.

Он хмуро глянул, но не поднял руку.

— Сними.

Скрипнула галька под ее кроссовками. Она подошла к Расту. Ослепительный, пышущий здоровьем, для нее он как глоток чистого воздуха.

— Сниму, — с нежной улыбкой сказала она. — Я и сама этого хочу.

Оба понимали, что она говорит не о соломинке.

Люси закинула руки ему на шею, и все остальное было забыто.

Она застонала, когда ее опалило жаркое дыхание. Она всю жизнь рвалась к этому мужчине. От ее стона он воспламенился, руки крепче сжали ее.

Раст не верил себе Что он там говорил Беатрисе? «Не хочу никаких свиданий с Люси»?

Нет, он хочет, хочет держать ее, целовать до одури, хочет затащить в свою кровать и перецеловать каждый сантиметр ее тела! Кого он думал одурачить?

Мгновенье назад ему стоило немалых усилий сдержать себя и предоставить выбор ей. Если бы он этого не сделал, она, скорее всего, отвечала бы ему, но он бы не знал, она просто разрешает себя обнимать или сама страстно этого желает. Рискованный эксперимент, зато сейчас, когда к нему прижались ее грудь, руки, губы, он знает ответ. Эта женщина сжигает его живьем. Она зацепилась ногой за его ногу, как бы стремясь еще приблизиться; сквозь тонкую рубашку он чувствовал, как напряжены ее соски. Все же здорово, что он снял с нее пальто.

Он приподнял голову, чтобы глотнуть воздуха, Люси протестующе всхлипнула и прижалась губами к его шее, покрывая ее легкими, нежными поцелуями. Какая же она изящная женщина, такая маленькая, но до чего сексуальная!

И доверчивая. Он попросил ее довериться ему, он поклялся не причинять ей вреда. И сейчас понимал, что, если займется с ней любовью в грязной конюшне, это ее оскорбит. Не физически, нет — эмоционально. Доверие он потеряет.

А что тут такого? — возразил он себе. Она взрослая женщина. Ничто не может помешать двум взрослым людям наслаждаться друг другом. Борясь с сомнениями, он крепко сжимал ее в объятиях.

И вдруг Люси вывернулась. — Пусти, — выдохнула она, оттолкнула его и нетвердой походкой отошла к стогу сена. Даже в неверном свете ночи было видно, что она дрожит с головы до пят и в глазах бьется ужас. — Я… я не могу. — Она прижала руку к губам. — Ты не хочешь меня, Раст.

— Как же…

— Нет, нет. Сегодня — да, но это и все. Это бесполезно.

Он скрипнул зубами. Кровь молотом била во всем теле, его томил порыв убедить ее поддаться ему, его губам, его телу, силе его желания.

Она шла к двери.

— Люси. Не уходи.

Съежившись, обхватив себя за локти, она обернулась в дверях. Лицо ее побелело, глаза были темными, больными. Однажды он видел такую муку в глазах рыси, попавшей в капкан.

— Ты знаешь, что это бесполезно, Раст. Если в конце года мне придется уехать, это все осложнит. И главное, я чувствую, что для меня это бесполезно.

Он отвел глаза. Правота ее слов убивала наповал.

— Я не считаю, что только ты виноват в том, что сейчас произошло. — Она гордо подняла голову. — Я виновата не меньше.

Его лицо исказилось.

— Виновата? Ради Бога, тут нет ничьей вины.

— Итак, давай останемся друзьями, — упрямо сказала она. — И только. — Ее спина выпрямлялась по мере того, как она овладевала собой. Он чувствовал, что Люси отдаляется. Это было нестерпимо. — Спокойной ночи, Раст.

Секунду она смотрела на него с холодным вызовом. Казалось, она ждет, чтобы он что-то сказал — но что?

Он промолчал, и она исчезла в ночи. Чертыхнувшись, он со всей мочи ударил ногой в деревянную бочку и не почувствовал боли. Что ей нужно — чтобы он пообещал ей луну и звезды? Швырнул к ее ногам жизнь, ранчо — свое наследство? Женщине, которую только что начал узнавать?

И за что?

— Только за то, чтобы покувыркаться на сене, пробормотал он, пытаясь себя в этом уверить.

Наклонившись, он подобрал шляпу, в последний раз проверил кобылу и вышел из конюшни, хлопнув тяжелой дверью. Полная луна безмятежно сияла, щедро посылая на землю серебряные лучи, заливались сверчки, на ближнем пастбище корова ревела на теленка. Все было спокойно.

Раст почувствовал, что от напряжения у него свело все мышцы. Что с ним такое, черт побери? Неудовлетворенное физическое желание еще никогда никого не убивало. Почему ему хочется что-нибудь разбить, завыть на луну, ругаться страшными словами?

Потому что это не какая-нибудь женщина. Это Люси.

Адское положение — жить рядом с ней, желать ее и знать, что она недосягаема.

Почему он все время вспоминает тот ее последний, полный боли взгляд и почему от этого у самого становится больно на душе?

Кончилось тем, что Раст заставил себя пригласить Люси на свидание, как предлагала Беатриса, хоть и не верил в успех предприятия. В свидании с Люси не было никакого смысла.

Ранним утром, когда зимнее солнце просочилось в открытую дверь, он остановил ее в прихожей. На ней было пальто — не его тулуп, — и она держала на руках закутанную Стрекозу. Они собирались гулять.

Не желая увидать болезненную настороженность в ее глазах, он представил дело так, что ей, мол, необходимо познакомиться с местной публикой. «Ты здесь живешь, и я подумал, что пора бы тебе сходить в трактир Беатрисы. Она тебе понравится. Такая язва!»

• Предыдущая
• 17/28
• Следующая