Выбери любимый жанр

Обитель драконов - Хьюз Норман - Страница 3


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

3

— Не злись! — Она успокаивающе потрепала его по руке. — До Бельверуса пять дней пути, конь у парня добрый… Не так уж он нас и обременит.

— Но зачем? Ты можешь мне объяснить? Палома передернула плечами.

— Отнесем на женский каприз. Устроит? — Но северянин упрямо потряс головой, и ей пришлось со вздохом пояснить: — Интуиция. Слышал такое слово?

Явно слышал — потому что насупился еще больше.

— Моя интуиция подсказывает, что ничего, кроме неприятностей, мы от этого не получим. Наглый, высокомерный паршивец! Представь, он полдня раздумывал, когда я спросил, как его зовут — удостоить меня ответом или нет.

— И что же?

— Месьор Теренций — извольте любить и жаловать… Ненавижу этих книжников!

— Книжников?

— А кем еще может быть парень из благородных, если драться не обучен, а выражается так, словно явился ко двору короля Нимеда? И пальцы у него в чернилах…

Надо же! А она и не заметила. Ай да киммериец, ай да варвар!

— Ладно. Я уже взяла у него деньги. Пойдем лучше простимся с Таргаем.

Они отыскали купца среди повозок — тот проверял, не слишком ли пострадал товар во время вчерашнего налета разбойников, и прикрикивал на охранников, чтобы как следует натянули сверху рогожу… в некоторых графствах Немедии до сих пор действовал закон, по которому любой предмет, упавший на дорогу, считался собственностью местного владыки.

Туранец тепло простился со своими спасителями.

— Жаль, конечно, что вы не можете сопровождать нас до Бельверуса. Однако, если будет на то милость Эрлика, надеюсь увидеть вас на ярмарке. Конан — ты непременно должен свести меня в тот дом утех, о котором говорил накануне! Так что… доброй вам дороги, друзья, и — до скорой встречи.

— Доброго пути и тебе. Пусть будут боги благосклонны и позволят довезти товары в целости и самим добраться в добром здравии…

— Они уже явили свою благосклонность, послав мне вчера вас, друзья! И хотя вы лишаете меня одного из спутников — надеюсь, это будет последняя потеря!

Паломе хотелось порасспросить караванщика, что тот знает о Теренций — но мальчишка, как назло, маячил за спиной, и от этого пришлось отказаться… Пора было трогаться в путь!

* * *

Даже вино, которым их снабдил признательный караванщик, не смягчило дурного настроения Конана. Едва они выехали на тракт, он погнал коня во весь опор — словно стараясь оставить позади обоих своих спутников. Паломе без всякого труда удавалось держаться рядом, но Теренций, она была уверена, должен безнадежно отстать.

Каково же было ее изумление, когда, оглянувшись, сквозь густую завесу волос, упавшую на глаза, она увидела паренька, упрямо скакавшего вслед за ними. Лицо его, и без того бледное, было мелово-белым, по прокушенной нижней губе текла струйка крови, пальцы вцепились в луку седла, точно когти — но он не отступал.

Палома, выросшая среди лошадей, искренне не понимала, как для кого-то езда верхом может быть проблемой — но упорство Теренция вызывало уважение. Именно потому она не стала просить Конана сбавить темп. Пусть мальчишка гордится собой!

Она не знала, что заставляет ее потакать этому избалованному, самолюбивому дворянчику, который на них с киммерийцем смотрел свысока — если подобное применимо к гиганту-северянину! — цедил слова сквозь зубы и всячески подчеркивал свое несуществующее превосходство. Но какую-то струнку он задел в душе Паломы, глубоко спрятанную, и оттого еще более трепетную. Когда она смотрела на Теренция, губы ее помимо воли растягивала улыбка.

…В пути они остановились лишь один раз, для короткого привала вскоре после полудня. Глядя, как кулем сползает мальчишка с седла, наемница лишь покачала головой и выразительно покосилась на своего спутника. Тот беззаботно пожал плечами. Парень ему не нравился — и Конан не собирался этого скрывать. «Ты с ним связалась — ты и возись», — ясно говорил его взгляд.

Однако и Палома не собиралась разыгрывать заботливую нянюшку. Молча поставила перед Теренцием его долю — лепешку, сыр и вино, — и так же молча удалилась. Если нужна помощь — пусть проглотит свою гордость и попросит сам!

Парень молчал.

Ну и ладно. Оседлав запасных лошадей, дальше поехали на них, давая первой смене отдохнуть, и Палома в который раз про себя возблагодарила щедрость Грациана. Если бы не он, их путь отнял бы втрое больше времени. Неужели ему и впрямь хочется, чтобы они скорее вернулись?..

Об этом, и о многом другом, она размышляла всю дорогу до вечерней стоянки… хотя прежде и давала себе зарок не вспоминать то, что было в Коршене. Не думать. Не загадывать. Не строить планов на будущее. Но разве властен человек над своими мыслями? Все равно что заставлять себя не думать о белых верблюдах — будут табунами топтаться в голове и плевать в душу, насмехаясь над людской наивностью… О, к Нергалу это все!

Они заночевали под открытым небом, ибо, как назло, ни единого постоялого двора не попалось по пути, и Палома попросила себе вторую стражу, надеясь, что сон разгонит нежеланные мысли. Тщетно, разумеется. О, к Нергалу!

* * *

Вечер третьего дня наконец подарил им крышу над головой. Путники уже вступили в пределы Немедии, и первым городом на пути стал захолустный Церваль, столица Церского графства.

С местным владетелем, графом Бергардом, Палома была знакома, хоть и не слишком близко. Встречались на приемах в Бельверусе, да и прежде — старик пару раз гостил в Торе у барона Гундера, отца Амальрика.

Когда она рассказала об этом Конану — хвала богам, его дурное настроение продлилось недолго, и жизнелюбивый киммериец вновь был весел и полон энергии, — глаза его загорелись.

— Так он тоже из этого твоего… Ордена Кречета?

— Во-первых, не моего… — Палома жестом велела северянину говорить потише, а то его зычный голос разносился по всей таверне, и она уже заметила, как в их сторону оборачиваются удивленные посетители. — И не поминай Орден при посторонних. Не то чтобы это запретная тема, но…

— Как скажешь. — Варвар равнодушно пожал плечами, щедро накладывая себе мяса из общей миски, которую поставил перед ними повар. Его не слишком интересовали немедийские дела, в свое время он уже впутался в них по самую шею — едва голову удержал на плечах, так что больше — спасибо, не хочется. И вообще, Грациан отрядил его только проводить Палому до Бельверуса и обратно, чтобы с ней чего не приключилось по пути. Остальное его не касается.

Наемница так и не поняла, насколько он серьезен. Но спрашивать бесполезно: уж если Конан решил держать рот на замке, силой его говорить не заставишь. И пусть в душе Палома была уверена, что Месьор возложил на него отнюдь не только обязанности простого стража — ей этого никогда не узнать наверняка.

Ну и пусть. Может, она вообще раздумает возвращаться в Коринфию. Тогда — что ей за дело до коршенских интриг!

В это время Теренций, сидевший тихо, как мышка на другом конце стола, вдруг поднял голову. Палома чуть с лавки не свалилась. Она и забыла, что тот умеет говорить! За последние три дня парень не сказал со своими спутниками и десятка слов…

— Медина. Месьор. Прошу простить, если вопрос мой покажется вам оскорбительным, или я злоупотреблю вашим вниманием, но… вы упомянули Черного Кречета…

— И что с того? — Конан без особой симпатии, хотя и — хвала Небу! — уже без открытой враждебности воззрился на мальчишку.

— Могу ли я осведомиться, какое отношение имеете вы к этому Ордену?

Киммериец уже было открыл рот для ответа, но Палома пнула его ногой под столом. Теренций спросил о Черном Кречете, хотя варвар не упоминал полного названия. Само по себе это мало что значит — в Немедии об Ордене знали почти все, однако… Чутье призывало ее к осторожности.

— Никакого отношения, — отрезала она сухо, чтобы не давать повода к дальнейшим расспросам. — Просто слышали случайно, что такой существует. — Поколебавшись, она выстрелила наугад: — А ты?

— Я? — Мальчишка, казалось, был испуган. — Нет-нет, я просто так спросил. Простите, месьор и медина… — И закрылся кружкой, как щитом.

3
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело