Мужчины свои и чужие - Келли Кэти - Страница 2
- Предыдущая
- 2/110
- Следующая
Жизнь научила Ханну, что мужчины годятся только для одного дела, причем это вовсе не добывание денег. Она получила эти уроки в ранней молодости от своего бесшабашного отца. Ханне повезло родиться в глуши Коннемары, где выживает только самый неприхотливый скот, а такие фермеры, как ее отец, или работают, пока их руки не скрючит артритом, или присасываются к бутылке, бросая на жену заботу о детях и оплате счетов за электричество. Папаша Ханны предпочел второй вариант.
Мать ее постарела раньше времени. Лицо с крупными чертами было испещрено морщинами уже в сорок лет. Ханна, наблюдая, как мать возвращается после мытья кухни в ближайшей гостинице белая от усталости и садится вязать свитер, за который ей заплатят гроши, дала себе клятву, что сделает все, чтобы не повторить ее судьбу. Ни одному мужчине не удастся уговорить ее на такой брак, и она никому не позволит приходить домой пьяным в хлам и орать, требуя ужина, на который не заработал ни цента. Ни за что!
Она научится зарабатывать деньги, станет независимой и никогда не будет напрягать глаза над вязаньем при свете тусклой лампы, чтобы детям было что надеть к воскресной мессе.
Однако провал на выпускных экзаменах и появление Гарри внесли в этот замечательный план свои коррективы. «Но сейчас, – подумала Ханна, сжав зубы, – я снова на верном пути!» Новая работа, интересное путешествие, чтобы пополнить образование, которого ей явно недостает, – и новая жизнь. Как бы ни был хорош Джефф, он в ее новую жизнь не вписывается. Он будет болтаться под ногами и заставит ее думать о любви и других подобных глупостях. А ей этой чертовой любви хватит на всю оставшуюся жизнь, так что большое спасибо!
Вода начала остывать. Если она немедленно не вылезет, то опоздает на самолет. Ханна решительно поднялась из ванны.
– У тебя классная фигура, – сказал Джефф, с удовольствием глядя на ее тонкую талию.
– Ты хочешь сказать, для моего возраста? – уточнила она, обматываясь полотенцем.
– Да для кого хочешь, – возразил он. – Ты наверняка здорово работала над собой. Я вижу так много женщин, которые позволяют себе потерять форму. Они считают, что, если у них не спортивная фигура, нечего и стараться. А ты здорово поработала.
Ханна на секунду перестала вытирать волосы и припомнила долгие часы, проведенные за последний год в спортзале, где она тренировалась, опять же сжав зубы и стараясь выбросить из головы Гарри. Ей с трудом удалось выкинуть его из своей жизни, а вот забыть о нем оказалось значительно сложнее.
До Гарри (Ханна определяла этот период двумя буквами ДГ) она была в довольно приличной форме для двадцатисемилетней женщины, дымящей как паровоз. Несмотря на средний рост и наследственную предрасположенность к полноте, она была еще достаточно молода, чтобы обойтись без упражнений, предпочитая выкурить сигарету, если уж очень хотелось есть. Но за годы жизни с Гарри она слишком много времени проводила рядом с ним на диване перед телевизором, поедая принесенную из ресторана еду и шоколадные конфеты. Жизнь превратилась в нескончаемую фантазию из сериала «Домик в прерии» – бесконечные вечера перед камином, полные абсолютной праздности. Пока Гарри рассказывал о романе, который собирался написать, Ханна могла забыть о постылой работе в магазине одежды, которую все время собиралась бросить, чтобы наконец-то начать делать настоящую карьеру и стать богатой и независимой. Она перестала заботиться о фигуре и даже бросила курить, когда Гарри отказался от курения, написав статью о никотиновых таблетках. Вместо сигарет в дело пошел шоколад и чай с тремя ложками сахара на чашку. Гарри не прибавил ни фунта, она же поправилась еще на двенадцать.
Их блаженное сожительство положило конец ее амбициям – и талии. Пока не наступил тот ужасный августовский день, когда она вышвырнула его вон и принялась восстанавливать свою жизнь и фигуру.
– Я хожу в спортзал, трижды в неделю занимаюсь аэробикой и пробегаю десять миль в неделю, – сказала она Джеффу.
– Оно и видно, – заметил он. – Без труда хорошей фигуры не получишь.
Ханна согласно кивнула. Жалко, что она уходит из гостиницы. Было бы любопытно позаниматься с Джеффом, хотя их интрижка вряд ли бы затянулась. Мужчины типа Джеффа всегда оглядываются через плечо – а нет ли кого-нибудь сзади. Достаточно появления в спортзале какой-нибудь девчушки лет двадцати, с хвостиком на затылке, в обтягивающих легинсах и с надутыми губками, и их роману придет конец.
Кстати, если бы она твердо не решила уйти из гостиницы, то никогда бы не пошла с Джеффом: система сплетен в «Триумфе» работала куда эффективнее, чем система обслуживания. Клиенту приходилось полчаса ждать заказанного по телефону омлета, а какая-нибудь пикантная новость распространялась по всему отелю, начиная с кухни и кончая главным офисом, за какие-нибудь десять минут. Если бы Ханна начала встречаться с заведующим спортзалом, поток сплетен просто захлестнул бы их. А поскольку она целый год ни с кем не сплетничала, ни с кем не встречалась и никогда ничего не рассказывала о себе, ей бы не справиться с такой лавиной любопытства.
К счастью, Ханна уже получила рекомендации и устроилась на другую работу, так что теперь ее личная жизнь никого не касалась. «Не отказывайте себе, – советуют все женские журналы, если речь заходит о необходимости забыть несчастную любовь. – Сделайте массаж, займитесь ароматерапией». Джефф был у нее первым после Гарри. Что ж, это значительно приятней, чем ароматерапия, и менее болезненно, чем подтяжка лица. К тому же обеспечено внутреннее сияние, которого точно не добиться с помощью «Оил оф олей».
Джефф, по счастью, не ведающий, что является ее наградой за год воздержания, напустил в ванну еще воды и довольный погрузился в пену. Он явно не собирался уходить. Ханна постаралась сдержать раздражение и принялась втирать увлажняющий крем в кожу лица.
Ей удалось изменить фигуру с помощью долгих часов упражнений, но лицо упрямо оставалось таким же, каким было всегда: округлое, с острым подбородком, несколько крючковатым носом и яркими раскосыми карими глазами. По носу и щекам – россыпь оранжевых веснушек. Яркие глаза и пышные волосы делали ее весьма привлекательной, хотя, разумеется, она отнюдь не была красоткой.
Но в этом описании упущена одна важнейшая деталь. Ханна в избытке обладала тем качеством, которое люди, им не обладающие, всячески стараются приобрести, – сексапильностью. Все в ней – начиная от плавной походки до манеры пить чай, – все вопило о сексуальности. Она не задавалась такой целью, ничего для этого не делала. Ханна Кэмпбелл, служащая гостиницы тридцати шести лет от роду, просто родилась такой.
Когда Ханна забирала свои волосы в строгий пучок и надевала на нос очки в черепаховой оправе, она становилась похожей на учительницу в школе для неблагополучных подростков. Именно поэтому она никогда не пыталась вставить контактные линзы. В последнее время Ханне хотелось скрыть свою естественную сексуальность за строгой одеждой, суровыми взглядами и очками под стать жене священника.
Сексапильность – хорошая вещь, когда к месту и ко времени. Ханне она принесла одни неприятности, да еще какие. В сельской местности, где она родилась, у девушки, обладающей природной сексуальностью, лишь два пути: заработать незаслуженную репутацию потаскушки или возбудить ненависть местных парней, которые обычно приходят в ярость, получив отказ.
Ханна считала, что сексапильность годится для голливудских старлеток, а нормальной женщине от нее одни неудобства и беспокойство. «Впрочем, – поправила она себя, – именно сексапильность привлекла ко мне этого симпатичного Джеффа. Но он слегка засиделся в гостях, так что пора сексуальной Ханне уступить место стальной Кэмпбелл».
Она умело закрутила волосы в узел и одарила гостя ледяным взглядом, который приберегала для тех клиентов отеля, которые утверждали, что выпили всего лишь две порции в гостиничном баре, а не десять двойных, как было указано в счете.
- Предыдущая
- 2/110
- Следующая
