Вороний парламент - Кертис Джек - Страница 81

• Предыдущая
• 81/87
• Следующая

– Почему?

– Мы ведь однажды видели ее, хотя я уверен, что она не имела права отлучаться одна.

– Я ничего не понимаю. – Рейчел задумалась. – А ты, я вижу, не намерен ничего рассказывать мне. До сих пор я закрывала глаза на то, что ты из всего делаешь тайну. Согласна, я заслужила это. Может быть, ты прав, что не хочешь брать меня с собой. Ты имеешь право не доверять мне. Но я прошу тебя, не пудри мне мозги.

Герни молчал.

– Саймон! – окликнула его Рейчел. – Ты слышишь меня?

Он жестом показал ей, чтобы она успокоилась. Его глаза были прикованы к экрану телевизора, по которому выступал человек. Герни видел также голову корреспондента, который, довольно кивая, выслушивал ответ на свой последний вопрос. Фоном им служило изображение дерева, с ветвей которого слетает птица.

Говорил Клайв Хоулман:

«...И завтра в Гайд-парке мы станем свидетелями грандиозной демонстрации неприятия и недовольства, с какими большинство простых граждан нашей страны относятся к ядерной политике правительства. Представители различных слоев общества, всех политических партий, люди различных убеждений соберутся там, чтобы заявить правительству решительное „нет“. Нам не нужно этого оружия. Нам не нужны американские военные базы. Нам нужна новая политика. Больше всего мы нуждаемся в спокойном мире без войн».

Режиссер переключился на студию, и диктор последних новостей сообщил:

«На завтрашнем митинге, по предварительной оценке, соберется более полумиллиона человек, что вызывает беспокойство у правительства и полиции. Министр внутренних дел предупредил о возможных нарушениях общественного порядка...»

Герни внимательно дослушал новости, затем выключил телевизор и какое-то время стоял, не отрывая глаз от темного экрана. Он мысленно, по частям, воссоздавал черты лица человека, которого видел во сне, – подбородок, нос, скулы, – и сопоставлял их с лицом Хоулмана на фоне символизирующего мир дерева, как будто нарисованного ребенком, и летящего голубя, белый силуэт которого выделялся на темном небе.

Дерево и птица запечатлелись в мозгу Полы, словно кто-то выжег их в нем. Они были доминантными в ее сознании, когда она стояла среди толпы, наблюдая за человеком, подошедшим к микрофону, и готовилась к предстоящему покушению.

Рейчел пришла в замешательство.

– Это же Хоулман! Так его зовут? – воскликнула она, вспоминая телепередачу, виденную в пабе на Портобелло-роуд, и улыбающееся лицо Джорджа Бакройда, поднимающего стакан с виски.

Наконец Герни сел.

– Теперь я знаю, что должно произойти, – сказал он, – но не знаю, как.

Пола Коул сидела совершенно неподвижно. Был яркий солнечный день, но в тенистых местах на лужайке еще серебрился иней. Там, где он растаял, мокрая трава сверкала и переливалась всеми цветами радуги. В грязи у обочины длинной, засыпанной гравием дороги копались в поисках добычи два дрозда. Они то отбегали в сторону, то снова принимались тыкать в землю своими узкими, как игла, клювами. Когда каждый из них с горящими глазами устремлялся вперед, его маленькое тельце, выгнутое дугой, напоминало наносящее удар оружие.

Дом, куда ее привезли, был большой и располагался вдалеке от дороги. У стены, от которой начиналась подъездная дорога, росли высокие кипарисы, поэтому от ворот дом нельзя было увидеть. Когда они приехали, Маунтджой открыл их, чтобы пропустить машину, и закрыл, прежде чем сесть рядом с водителем. Она знала, что произошли какие-то важные события, в которых был замешан Герни. Ему уже ничто не угрожало, и завтра она увидит его, хотя не понимала, радоваться этому или огорчаться. Он, как и она, знал все. Она сидела неподвижно, наблюдая за дроздами, и, хотя был ясный день, солнце не грело, поэтому на ней были пальто и перчатки.

Она думала о том, что убила своего отца, и теперь в ее тайну проник посторонний, к которому она испытывала смешанное чувство любви и ненависти.

Один из дроздов схватил червяка и вытащил его из земли. Червяк отчаянно сопротивлялся, скручиваясь, извиваясь, он пытался вырваться из сжимавших его тисков. Пола припомнила свой сон и лица погибших известных людей, до сих пор ощущая легкость, с которой устремилась к своей цели стрела. Кто сделал это? Герни или она? Ее рука обхватила толстое сухое тело змеи. Папочка! Когда змея укусила его, его лицо расплылось кровавым пятном, а лезвия неуправляемого секатора продолжали грозно стучать, и болтавшийся шнур напоминал атакующую кобру.

– Папочка, – прошептала она. – Герни.

Когда Пола пришла на эту скамейку, светило солнце. Теперь оно уже клонилось к закату, и тени все ближе подкрадывались к дому, из которого появился Пит Гинсберг, направляясь к ней. Он наблюдал за ней из окна, не в силах оторвать глаз, отчего еще больше нервничал и злился.

– Пойдем в дом, – предложил он. – Тебе не холодно? Ради Бога... Не получив ответа, он прошелся по лужайке и опять вернулся к скамейке, устав перед ней.

– Ты не хочешь войти в дом?

Даже не взглянув на него, она продолжала неподвижно сидеть, наблюдая за дроздами.

– Но почему? – спросила Рейчел.

– Сама подумай, – ответил Герни. – Ты же знаешь об этом.

– О выборах?

– Движение за мир выдвигает в парламент значительное число кандидатов, о чем пять лет назад и подумать было нельзя. Хоулман возглавил его именно пять лет назад. Он приобрел огромное влияние, превратив марши мира в респектабельное мероприятие. Он вступил в Движение, выбрав исключительно благоприятный момент, и все эти годы действовал с большим умом. Теперь уже никто не может сказать, что участники Движения – это кучка ненормальных крикунов, настолько оно многочисленно. Все больше людей лично знают друг друга, так как живут по соседству или вместе работают. К тому же Хоулман обаятельный человек, да и красным его не назовешь.

– Я слышала, что он очень честолюбив.

– Вероятно, да, как большинство политиков.

– И что он будто бельмо на глазу у правящего кабинета.

– Более того, Хоулман опасен. Другой такой подходящей кандидатуры не найти.

– Он будет фактически контролировать выборы.

– Должно быть. Участие в Движении за мир приобрело такую значимость, что его руководители могут позволить себе разрабатывать собственную тактику проведения избирательной кампании. Ни для кого не секрет, что многие годы они состояли под наблюдением, их телефоны прослушивались, почта просматривалась. В сложившихся обстоятельствах этого оказалось недостаточно.

– Ты имеешь в виду, что им остается убрать особенно надоедливых и неудобных? – Герни кивнул. – Такое практикуется повсюду: то у машины не срабатывают тормоза, то кто-то утонет. – Она задумалась, припоминая способ умерщвления, о котором узнала когда-то. – Или можно ввести инсулин в задний проход – и никаких следов. Сомнительно, чтобы они решились на такое на митинге, но если ты уверен, что с ними разберутся именно там, то кто его знает, – она добродушно засмеялась.

– Да, – сказал Герни. – Уверен.

– Значит, это не линия прямой связи.

– Думаю, Медоуз искренне верил в то, что говорил.

– А Паскини нет, – продолжала сомневаться Рейчел, вглядываясь в лицо Герни. Она знала, что именно Чезаре Паскини навел его на эту мысль. Рейчел не понимала только одного: почему Герни решил снова довериться ей. – Ведь это Паскини подсказал тебе?

Герни видел ее насквозь.

– Это будет выглядеть как несчастный случай, – заметил он. – А подстроен он будет человеком со способностями экстрасенса.

– Неужели влияние Хоулмана столь велико, что его убийство должно все изменить?

– Конечно. Ты же видишь, он практически незаменим. Почему завтра столько людей, фактически высказывая ему доверие, собираются выйти на улицу? Да это же политический триумф. Поэтому они и затеяли всю эту возню, по сути же произойдет очередное политическое убийство.

– Да, но способ, который они выбрали... – проговорила Рейчел. Она вспомнила рассыпавшуюся по полу колоду карт и лицо Дэвида на подушке. – Он что, полетит на вертолете?

• Предыдущая
• 81/87
• Следующая