Здравствуй, любимая - Щеглов Дмитрий - Страница 1
- 1/25
- Следующая
Дмитрий Щеглов
Здравствуй, любимая
Глава I. Любовное послание
«Ура!»
«Мне!»
«Не может быть!..»
«Почему так громко сердце стучит?»
«Неужели правда?»
«Господи, дождалась!»
«Наконец-то хоть один признался!»
«Но кто?..»
Такие обрывки мыслей можно было прочесть на зардевшемся лице Насти Пархоменко, когда она прочитала письмо.
Кто? Вот вопрос, который теперь мучил ее больше всего. Шутка чья-то или действительно объяснение? Она выглянула в окно. На боевом посту на скамеечке одиноко сидел Гарик, ее поклонник, сынок директора отеля. Время от времени он посматривал то на парадный вход отеля, то на ее балкон. А вот Макса и Данилы, ее друзей, приехавших вместе с нею отдыхать на Черное море, на улице видно не было. Где они? Неужели еще спят? Так кто же из них троих? Вот этот вопрос и мучил ее больше всего.
Сегодня рано утром Настя увидела на полу прямо под дверью их номера люкса письмо. На нем четким, разборчивым почерком было написано: Пархоменко Анастасии. Воровато оглянувшись на дверь следующей за гостиной комнаты, где спали ее друзья Макс и Данила, она быстро сунула его в карман халатика. Делиться с друзьями содержимым письма она не собиралась. Она вообще никому не собиралась его показывать. Она всю жизнь мечтала получить такое письмо.
Если бы на письме было написана фамилия Пархоменко и дальше стояли инициалы «А.», она бы еще могла подумать, что оно пришло в адрес ее мамы – Пархоменко Анны Николаевны, у которой, в отличие от Насти – Анастасии, и полное и укороченное имя тоже начинается с буквы «а». А тут четко написано: Пархоменко Анастасии.
Адресат точно обозначен. Главное, ошибки не могло быть, что это письмо отправлено ей и именно ей, потому что буквально час назад, в шесть часов утра, они (Настя, ее мама, Данила и Макс) в спешном порядке переселились из тринадцатого номера в шестнадцатый и об этом кроме них и служащих отеля никто знать не мог. В их номере лопнула труба, и весь номер затопило. Данила сбегал за директором отеля, живущим с семьей в конце коридора, и их от греха и от скандала подальше переселили в свободный шестнадцатый номер люкс. Переехали быстро, благо шестнадцатый номер находился почти напротив, чуть ли не дверь в дверь. Да, такие вопросы администрация должна решать быстро и незаметно для других постояльцев, чтобы поддержать престиж отеля. Настя с Анной Николаевной мгновенно собрали вещи, два чемодана, а Макс с Данилой – собственные рюкзаки. Переехав, они завалились как ни в чем не бывало досыпать на новом месте. В номере люкс у них теперь были две отдельные спальни и огромная гостиная, хоть приемы устраивай.
– Могло трубу прорвать и в первый день заезда, – с сожалением сказал Данила.
Вот так, только переехали, а через час с небольшим по новому адресу, запечатанное, как положено, под дверью лежало письмо. Если бы не взгляд, брошенный Настей случайно на пол, его могли бы подобрать Анна Николаевна или кто-нибудь из мальчишек, Макс или Данила. Настя заглянула к соням в спальню, чтобы разбудить их, но там давно уже никого не было. Ранние пташки, а сделали вид, что ложатся спать. Интересно, найдя письмо, вскрыли ли бы они его или нет? Настя задумалась.
Одно дело – мама, но совсем другое – ребята. Вообще-то Анна Николаевна достаточно культурная и воспитанная женщина для того, чтобы вскрывать чужие письма, однако не надо забывать, что дочь ей не посторонний человек. Настя подумала о том, что сама она, ни минуты не сомневаясь, прочитала бы его: с какой стати она не должна знать, кто ее дочери морочит голову. А вот догляди письмо Макс или Данила, еще неизвестно, чем бы все закончилось. Не заставили бы ее на радостях плясать, стоя над головой и интересуясь содержанием? А может быть, это кто-то из них?
Непередаваемые чувства восторга и одновременно самого глубокого возмущения красными пятнами разлились на растерянном Настином лице. Отправить письмо и не подписаться, не оставить обратного адреса! Время подходило к девяти. Не опоздать бы на завтрак. Закрывшись в ванной, она вытащила письмо и еще раз его перечитала.
Анна Николаевна очередной раз поторопила дочь.
– Настя, мне долго тебя ждать?
– Иду, иду.
Последний раз глянув на письмо, Настя попробовала найти в нем хотя бы намек на обратный адрес. Ничего похожего. Отправитель, видно, предполагал, что она с первого взгляда догадается, кто автор любовного послания. А Настя была в растерянности. К мучительно-сладкому чувству гордости, порожденному письмом, примешивался безотчетный страх быть обманутой и осмеянной в глазах своих друзей. Больше всего она боялась, что письмо может быть злой шуткой или розыгрышем. А с другой стороны, кто-то до беспамятства втрескался в нее. Фантастика. Насмешливый голос матери вернул ее к действительности.
– Настя! Оставь в покое духи. Я ухожу.
Глава II. Первые следы
Настя привыкла, что любое приключение чаще всего случается не с нею, а с ее приятелями – Максом и Данилой. А тут не заурядное приключение с ними, а она сама – объект поклонения и поэтического вдохновения. Этим летом она с мамой Анной Николаевной и со своими друзьями, уговорившими взять их с собой, отдыхает на Черном море. Макса и Данилу она знает с детства как облупленных и подозревает, что оба они немного в нее влюблены. Данила, ее одноклассник, одно время даже сидел с нею за одной партой, пока их не рассадили. Нет чтобы слушать учительницу, он как жук навозный ковырялся рядом: то в тетрадку заглянет, то толкнет, то прижмется, то глаз с нее не сводит. Дождался, пока математичка на весь класс не объявила: «Косым останешься!» – и пересадила его.
С того времени у Насти осталось в памяти умозаключение, что если человек испытывает к тебе симпатию, то это сродни с чесоткой. В младших классах Данила дергал ее за косички, а повзрослев, натянул на себя маску неотесанного мужлана. Повышенное внимание к ее персоне выражалось в показной грубости и соблюдении дистанции. Он никогда больше не предпринимал попыток ненароком прикоснуться к ней, заглянуть в глаза, сказать ласковое слово. «Дура» – было его любимое выражение. И в драке руки никогда не распускал. Максимум, на что он был способен, это животом потеснить ее с занимаемых позиций. А тумаки от нее, как аргумент в споре, сносил безропотно. Как всякая женщина, Настя чувствовала, что в его поведении много напускной бравады, что она ему давно небезразлична, но Данила никогда не делал попыток разрушить невидимую стену, им же самим и возведенную. Отношения двух постоянно грызущихся псов его вполне устраивали.
Правда, Данила был знаком с основами стихосложения и даже накатал небольшое детское стихотворение-опус, где главными персонажами были волк, медведь и заяц, однако ристалище любовной лирики обходил стороной. Неужели набрался храбрости, оседлал застоявшегося коня невысказанных чувств и понесся очертя голову навстречу глубокой пропасти первой любви? Понесся, не поднявши забрало. Попробуй угадай теперь, кто преклонил перед тобою колено, он ли?
- 1/25
- Следующая
