Наперсточники - Щеглов Дмитрий - Страница 18

• Предыдущая
• 18/30
• Следующая

– Что праздновали, крагу пропили? – спросил рассказчика мой дед.

Сан Саныч мечтательно улыбнулся, вспоминая юношеские годы, и продолжил повествование:

– В краге-то у гаишника оказалась вся недельная или месячная заначка, сто восемьдесят четыре рубля тридцать две копейки. А стипендия у нас тогда была тридцать пять рублей. Представляете, какое нам счастье привалило? А на следующий день пришла из Никополя приятелю посылка с салом, да наши грибы, да потом еще прибыл мешок картошки, так что до Нового года мы прожили не хуже, чем сейчас новые русские.

Сан Саныч закончил рассказ и сделал вывод:

– Поэтому, Данила, ты прав, что носишь все свое на себе, а не прячешь по всяким там крагам.

Мой приятель, ободренный моральной поддержкой, поспешил задать вопрос:

– Сан Саныч, а потом этого гаишника вы никогда не встречали?

– Нет, не довелось поблагодарить человека. Ну да он беднее не стал.

За рассказом мы не заметили, как подошли к автобусной станции. Пора было прощаться, сроком на две недели. Моя бабка пустила слезу, а Данилина чего-то грозила внуку пальцем. Затем, когда автобус тронулся, мой приятель так прокомментировал ее грозный жест.

– Сегодня козе хворостиной раза в два больше достанется, я-то уехал.

На Курском вокзале мы сразу вышли на перрон, чтобы не стоять в душном зале, и там ждали подачи поезда. Данила сдержал свое обещание – не дал нанять носильщика. Практически все вещи мы перетащили на себе.

– Они что, весь гардероб с собой захватили? – возмущался он Анной Николаевной и Настей, взявших с собой два больших чемодана и безразмерную сумку.

– Женщины, что ты хочешь, – вразумлял я его насчет женской психологии, – любят фурор произвести, хвост распушить, где им в нашем городке нарядами блеснуть? Негде! Вот и тащат их с собой в Сочи. Радуйся, что сейчас не зима!

– А что зимой было бы?

Я расхохотался.

– Зимой?.. Катастрофа!.. Ты думаешь, почему никто из мужиков не любит зимой по курортам шастать? Потому что приходится за дамами их шубы таскать, там двумя чемоданами не отделаешься.

– Да, а я всю жизнь думал, что из-за того, что купаться и загорать нельзя, – Данила недоверчиво покосился в мою сторону, проверяя, не шучу ли я. Я же принял самый серьезный вид, пусть помозгует на досуге.

Наконец подали состав, и мы разместились в купе. Насте и Анне Николаевне достались нижние места, а мы с Данилой сразу взобрались на верхние полки и стали рассматривать спешащих пассажиров. Где же остальные? Неужели на самолете полетят?

– Не полетят, кишка тонка, – убежденно сказал Данила, – нынче на самолетах летать опасно. В стране появилось триста авиакомпаний, дай бог, чтобы перед полетом к самолету подошел техник и хотя бы поковырялся в нем отверткой. На поезде поедут.

И правда, в окошко мы увидели, как к началу состава прошествовали соседка Истамбул, следом за нею прошли Горилла с графиней Нинэлью Сопель-Шереметьевой и уже перед самым отходом поезда пробежали Кузьма, Фитиль и Бугай. Всю дорогу мы просидели как мыши, боясь высунуться в коридор, но проводница все равно задала Анне Николаевне ехидный вопрос, показывая на Данилу:

– Ему тоже десять лет?

– Десять, – утвердительно кивнула головой Анна Николаевна. – Он мальчик крупный, родился сразу на шесть килограммов, а через три месяца уже ел с ложки и с горшка не падал.

Проводница недоверчиво посмотрела на природного богатыря и закрыла дверь. Поезд отсчитывал километры до курортного города. Наконец утром, проснувшись под стук колес, мы увидели незабываемую панораму. Насколько хватало глаз, впереди простиралось синее с зеленоватым оттенком Черное море. По его поверхности волны неспешно катили барашки. Мы с Данилой как зачарованные смотрели за окно.

– Ух ты, море!

– Красота!

И вдруг Данила издал пронзительный крик.

– Дельфины!

Из глубины, причудливо изгибаясь в воздухе, словно соревнуясь в прыжках в высоту, выскакивала стая дельфинов. Они взлетали в воздух и, как торпеды, носом уходили в воду. Мы стали их считать.

– Тринадцать, – сказала Настя, окончательно проснувшаяся и тоже прильнувшая к окну. Минут десять, выпрыгивая из воды, они плыли параллельно составу, идущему по побережью, и наконец отвернули в сторону.

– Хороший знак, – сразу приплел красавцев млекопитающих к нашей поездке вещун Данила, – дельфины приносят людям счастье.

А по вагону ходила проводница и стучала в двери:

– Подъезжаем! Сочи! Сдать постели!

Мы вышли в коридор, оставив дам одних в купе. Данила стоял у открытого окошка и, глядя на бесконечную водную гладь, философствовал.

– Не пойму я никак, земля вроде круглая, а вода с нее по краям не стекает, непонятно.

Рядом стоял представительный грузин и курил. Он краем уха услышал наш разговор.

– Э-э-э, молодой человэк, я дыплом не зря купил, разве непонятно, прытяжение. Ты мне другое скажи, вот конфета-подушечка, знаешь?

– Карамель, что ли? – переспросил словоохотливый Данила, который за сутки засиделся в купе.

– Да, подушечка, вот ты мне объясны, как внутръ ее повидло попадает?

Научный диспут собеседники не смогли довести до конца. Ученого грузина с сигаретой проводница выгнала в тамбур, а нас позвала Анна Николаевна.

– Собираемся, ребята, приехали.

Правда, Данила еще успел сбегать и предложить представительному грузину расписные ложки. Торг не получился.

– Знаныя ложками черпат мнэ нэ надо. Я и так учоный. А кушат я привык руками, – грузин, не поинтересовавшись ценой, вернул моему приятелю ложку.

На перроне Данила обратил внимание, что мы ехали в тринадцатом вагоне.

– Счастливый номер, и дельфинов было тринадцать, редкое совпадение.

Если при посадке не нужно было тащить вещи вдоль состава, то теперь мы оказались в хвосте поезда. Данила наотрез отказался от носильщика.

– Сами донесем.

Вещи у нас из рук никто не вырывал, и мы последними вышли на стоянку такси. Наши попутчики, видно, уже уехали, потому что я не увидел ни Гориллы с супругой, ни Фитиля с остальной братией. В гордом одиночестве спорила с водителем легковушки наша соседка Истамбул. Слышался ее визгливый голос:

– Да за триста рублей ты меня должен в Истамбул свозить и обратно привезти, понял? Ишь чего захотел, триста рублей. Я лучше пешком пойду.

Но трогаться она не собиралась и торговалась уже с другим частником. К нам сразу подошли несколько человек.

– Вам куда?

Данила гордо ответил:

– В «Принцессу Черноморья».

– А где это?

Вот так вопрос. Я думал, здесь каждый водитель знает все отели и у нас проблем не возникнет, а они у нас спрашивают адрес. Анна Николаевна полезла в сумочку с документами, где лежали путевки, чтобы точно назвать адрес, когда один из них сказал:

– Я знаю, это за городом недалеко, поехали.

Сторговались мы с ним за половину запрашиваемой суммы, сто пятьдесят рублей, и погрузили вещи. Старенькие «жигули» через пятнадцать минут оставили под колесами городские улицы.

Машина, поднявшись по серпантину, уносила нас все дальше от цивилизации.

– Далеко еще? – спросила Анна Николаевна, с беспокойством посматривая по сторонам.

– Почти доехали, – успокоил ее наш водила.

Машина свернула на узкую дорожку, в начале которой стоял предупреждающий знак о запрете проезда – «красный кирпич», и покатила вперед. Через пару сотен метров мы увидели длинное зеленое трехэтажное здание в окружении хозяйственных построек. У подъезда здания стоял типичный представитель кавказкой национальности с выдающимся крючковатым носом, который семерым рос, а одному достался, и, похоже, поджидал нас. Водитель, подъехав вплотную к нему, затормозил.

– Приехали!

– Нам в «Принцессу Черноморья», – воскликнули мы в один голос.

– А я куда вас привез? Это и есть «Принцесса».

– Не обманываете?

– Зачем? Вот директор вас встречает.

• Предыдущая
• 18/30
• Следующая