Наперсточники - Щеглов Дмитрий - Страница 26

• Предыдущая
• 26/30
• Следующая

– А сколько ты хочешь за все?

– Нисколько.

Моя упертость, видимо, и сломала Кузьму, что-то заподозрившего. Если бы я сразу согласился взять деньги, они бы еще сто раз подумали, брать или не брать ложки, а тут подходило пляжное время. Сейчас толпа хлынет. Или зазывай на наперстки, или перекупи у меня по дешевке ложки и перепродай подороже. Навар с шариков будет или нет, еще вилами на воде писано: ни один отдыхающий рядом с ними не остановился даже из любопытства, а у меня за час с небольшим каждый второй отваливал по сотне рублей, не торгуясь. То, что я продал двадцать четыре штуки, они видели собственными глазами.

– Да отдай ты ему те шесть тысяч, что он проиграл, пусть успокоится, – вдруг зло заявил наблюдающий наш торг Кузьма.

В это время подошла Истамбул:

– Тебя прокурорша ищет, вы едете на экскурсию.

Я покидал ложки обратно в сумку.

– Я вам одну шляпку мужскую продал.

Истамбул пересчитала свой товар.

– А деньги?

Я полез в карман и достал триста рублей.

– С вас пятьдесят.

Сунув сдачу в карман, я вскинул на плечо сумку. По дороге мне навстречу потянулись постояльцы отеля. Меня догнали Фитиль с Кузьмой. Фитиль насильно совал мне в руку деньги.

– Все равно сейчас уезжаешь, вот шесть тысяч, возвращаю. И забыли. Кто помянет старое, тому глаз вон.

У меня непроизвольно выкатилась из глаз слеза. Неужели сработало? Но всю малину чуть не испортила Истамбул. Она подлетела к Фитилю и оттолкнула его.

– Чего хочешь от мальца?

– Шесть тысяч возвращаю, – взвился он, наступая на нее, – что я, бесплатно, что ли, ложки забираю? Сколько выиграл, столько и отдаю.

– Черт с ним, отдай, – сказала Истамбул, – вырывая пачку денег из рук Фитиля. – Дай я сама пересчитаю, а то ломанешь сейчас.

Чтобы считали так быстро, как она, я никогда не видел. Машинка счетная и то, наверное, считает медленнее. Истамбул отдала мне деньги.

– Бери. Не дело тебе торчать целый день на солнцепеке. Поезжай в город.

А Фитиль уже высыпал ложки на ту картонку, которая служила подставкой для стаканчиков. Всхлипывая от переполнявших меня чувств, я нес пустую сумку. За поворотом меня ждали Данила и Гарик. Увидев мое убитое лицо, они бросились меня успокаивать.

– Что случилось?

Я протянул им деньги.

– Продешевил.

Данила долго мусолил пачку.

– Здесь же шесть тысяч.

– Ага.

Я майкой насухо вытер лицо. Вовремя. Из отеля выходили Анна Николаевна и Настя.

– Мальчики, идем загорать?

– Идем, только подождите нас десять минут, – Данила тянул меня за руку в сторону столовой, шепча, – пошли скорее, а то закроется.

А я подтолкнул Гарика вперед.

– Анна Николаевна, познакомьтесь, пожалуйста, это Гарик, наш новый друг. Они живут в тридцать первом номере.

– У нас сейчас в квартире делают евроремонт, поэтому мы здесь ночуем.

Видно было даже через загар, как он покраснел. Наш новый приятель попробовал церемонно поклониться. Настя тут же съязвила:

– Ты что-то потерял?

– Прекрати издеваться, – одернула дочь Анна Николаевна. – Не слушай ее, у нее такая манера со всеми разговаривать. Пошли с нами на море.

– Так вы нас подождите? – воскликнул Данила. Вдвоем мы помчались к столовой. Дверь была уже закрыта. Не солоно хлебавши я отнес пустую сумку в номер и вернул ключ Анне Николаевне. Вот теперь можно было идти на море. Мы шли медленно, и нас догнали Горилла с супругой.

– А вы чего не завтракали? – не к месту спросила Нинэль Данилу, предварительно вежливо поздоровавшись со всеми. Горилла всем мужчинам пожал руку.

Теперь настала очередь разрыдаться моему приятелю. У него было такое страдальческое лицо, что сторонний наблюдатель обязательно бы подумал: у парня зуб болит. Данила горько выдавил из себя:

– Похудеть хочу. Волю тренирую, посмотрю, насколько хватит. Вы, Анна Николаевна, не переживайте, если надо будет, я наверстаю.

Гарик, шедший рядом с Настей, удивленно на него посмотрел. Я не придал своевременно этому значения. Мы как раз подходили к недавним моим соседям. Теперь рядом с Истамбул стоял Фитиль, а перед ним лежала груда расписных ложек. Неподалеку курили Бугай с Кузьмой. Дела у Истамбул шли великолепно: две стопки со шляпами таяли на глазах. Вся группа остановилась перед ними. Истамбул хорошо знала Анну Николаевну, жившую с нею на одной улице, и поэтому на правах старой знакомой сразу спросила:

– На экскурсию не поехали?

– На какую экскурсию? – Анна Николаевна была удивлена.

– Ну как же, вот Данила просил передать Максу, что вы в Сочи собрались. Он поэтому ложки свои оптом Фитилю и продал. По дешевке, можно сказать, торопился очень.

Бугай с Кузьмой, хоть и стояли в полоборота, но внимательно прислушивались к нашему разговору. И подсказывать не надо, что никто из проходящих их собственностью, расписными ложками, не заинтересовался.

– И за сколько Фитиль их купил? – поинтересовался Горилла.

Истамбул испуганно на него посмотрела.

– Как они договорились, за шесть тысяч рублей. Все честно. Я сама пересчитала деньги. Фитиль его не обманул. Правда, после этого у Фитиля никто ни одной ложки не купил, – увидев, что Горилла удовлетворен ответом, она, блюдя свой собственный интерес, повернулась ко мне. – Может, с выручки шляпы дамам купишь?

– Конечно, – я вытащил из кармана пачку денег. – Выбирайте.

Истамбул засуетилась и сама подобрала две шляпки. Одну поменьше – для Насти, а вторую побольше – для Анны Николаевны. Правильно, с прокурором надо дружить.

Горилла подошел к Фитилю.

– Почем ложка?

– Сто рублей.

– А ну дай одну.

Когда ложка оказалась в руках Гориллы, он со всего размаха в воспитательных целях треснул ею по лбу Фитиля. Ложка раскололась. Анна Николаевна хохотала как сумасшедшая. Потом засмеялся и Горилла. Наконец и до Истамбул дошло, что Фитиль оказался в дураках. Но сильнее всех ржал Кузьма. Один Бугай не мог понять, в чем дело. Кузьма хватался за бока:

– Дай ложку, Фитиль, дай, я тоже тебя тресну.

Мы оставили троицу в одиночестве, разберутся как-нибудь между собою. По дороге на пляж мы с Данилой подробно рассказали, как нас дома в наперстки обыграл Фитиль на шесть тысяч рублей и что мы сейчас всего лишь вернули свои деньги. Горилла согласился с нами.

– Справедливо. По закону с ним поступили. Ничего не бойтесь.

Нинэль его расцеловала. Мы только промолчали, что этот трюк придумал Гарик. Но тот и не рвал у нас из рук лавровый венок. Его устраивала скромная роль теневого кардинала. Только Настя осталась недовольна.

– Вам же еще за ложки возвращать тысячу пятьсот рублей.

– А у нас осталось их еще двадцать четыре, – успокоил ее Данила, – как-нибудь продадим. Напишем на них название отеля «Принцесса Черноморья» и распродадим как сувениры. Правильно, Гарик? Фитиль до этого не додумается.

– Фитиль? Не-е, не додумается.

На берегу мы разделились с Сопель-Шереметьевыми. Они ушли подальше на скалы, а мы расположились на гальке. Завтра будет розыгрыш «мерседеса». На пляже только о нем и шли разговоры. Но нам с Данилой было теперь абсолютно все равно, кто его выиграет. Данила на всякий случай напомнил Насте, чтобы она не забывала о вчерашнем поручении, и мы пошли купаться. На этот раз в воду полез и Гарик. Мы с ним устроили соревнование, кто из нас быстрее плавает. Метров пятьдесят мы шли голова в голову, а потом я стал отставать. Шустрее оказался мой дружок. Я перевернулся на спину и посмотрел на берег. Данила сидел с недоеденным пакетом выпечки, который он вчера благоразумно запрятал в камнях и теперь спокойно доедал остатки. Запасливый мужик. Часа через три после того, как мы вволю наплавались, Гарик предложил пойти надписать ложки и затем продать их как сувениры отеля «Принцесса Черноморья».

– Я же тоже должен что-то получить с этой операции, – заявил он.

• Предыдущая
• 26/30
• Следующая