Коричневый Предел. Там, где зимуют раки - Толстова (Морозова) Татьяна "Крылатая" - Страница 59

— Не то, чтобы детки, есть внуки, правнуки и даже праправнуки. Одним словом — Ши'А тут самая главная.

— Ух, ты! — малышка запрыгала на одной ноге. — Ты знакома с самым-самым-самым главным, наиглавнейшим драконом! Я горжусь тобой, Най!

Ди обхватила меня за шею и звонко чмокнула в щёку.

— А теперь идём, очень хочется с ней познакомиться.

Цепкая детская ладошка обхватила мои пальцы, и девочка изо всех сил стала тянуть меня вперёд по дорожке.

— Погоди, дай сумку возьму, — улыбнулась я.

Сразу за поворотом направо показался дом.

«Интересно, как все отреагируют, когда увидят нас?» — от одной только мысли о скорой встрече, у меня перехватило дыхание.

Больше года я мечтала об этом, рисовала себе картины встречи — одну красочнее другой. И вот, буквально через каких-то пять или десять минут, в моих объятьях окажутся Кира, Софья, Заххар, ребята…

— Давай наперегонки? — предложила малышка. — Давай посмотрим, кто первым добежит до крыльца?

— Идёт, — кивнула я. — Какой приз победителю?

Девочка остановилась, обхватив левой рукой подбородок.

— Хм… Знаю! Я получу большую шоколадку. Раз-два-три! Догоняй!

И она со всех ног кинулась бежать. Закинув сумку за плечо, я ускорила шаг. А зачем бежать? Хозяин шоколадки и так известен. Фигурка Ди скрылась за углом здания.

«Послушай, Найяр, — позвал Меч, — что-то мне всё это не нравится».

«А именно?»

«Во-первых, нет связи с драконой. Я уже битых пятнадцать минут пытаюсь пробиться к ней, но тщетно».

«Она жива?» — у меня похолодела душа.

«Жива, жива. Что за манера, сразу о плохом думать?»

«Но, ты же…»

«Что „я же“? Я сказал — связи нет. Разницу улавливаешь?»

Резкий, отчаянный детский крик заставил меня дёрнуться всем телом.

— Ди!

Бросив сумку, я изо всех сил кинулась к дому. Из-за угла, мне навстречу, бежала Дитя Ночи, крича и размахивая руками. Следом за ней, неторопливо, но целеустремлённо шла какая-то женщина, вытянув вперёд руки, словно приготовив их для того, чтобы схватить испуганную девочку.

«Женщина? Протри глаза! — заорал Феликс. — Ты уже живого человека от зомби отличить не можешь? Хватай Ди и живо перемещайся отсюда куда-нибудь подальше!»

В этот момент девочка поравнялась со мной.

— Най, они страшные! Их там много, Най!

Я схватила её на руки и, развернувшись, побежала в обратную сторону, к брошенной сумке.

«С ума сошла?! Перемещайся немедленно! — кричал Феликс. — Вас окружают!»

И действительно, я сразу-то не заметила, как из-за цветущих, ровно подстриженных кустов с одной стороны, и куста сирени с другой, прямо на нас движутся люди, с каменными лицами. Некоторые из них показались мне знакомыми. Так и есть — слева шёл один из охранников Заххара Тоина, справа горничная. Они надвигались с разных сторон, но цель у них была одна — мы.

«Чего тянешь? — торопил Меч. — Перемещайся!»

«Не могу я сумку бросить, там лежит Туська».

«Сдурела?! Сдался тебе плюшевый медведь!» — Феликс заорал как полоумный.

«Мне Ди никогда не простит потери друга».

Меч хотел было напомнить, кто есть на самом деле Дитя Ночи, сравнить значимость моей жизни и важность игрушки, но не успел. Я ловко подхватила за лямки походную сумку, тут же отыскала в подпространстве телеригу, ведущую на Ангриарские горы, и, уцепившись за неё, переместилась.

Сидя у разгорающегося костра, Заххар молча наблюдал за игрой огня. Все его мысли в данную минуту сводились к одному — что с Софьей? Как она переносит полёт, и что ей сказала в оправдание Ши'А? Поверила ли Софья, что причиной его возвращения в город стали срочные дела, и что он в скором времени тоже прилетит на Регнал? Столько «что», и ни одного ответа…

Софья — женщина умная, умеет считывать ситуацию, поэтому её не так уж и легко обмануть. Матери Драконов потребуется не мало хитрости и изворотливости, чтобы убедить Софью в безопасности ситуации, заставить поверить в то, что с Заххаром всё в порядке.

Впрочем, сейчас это не так важно, главное — Софья будет жить, и их долгожданная дочурка появится на свет. Размышления о дочери заставили премьер-министра тяжело вздохнуть.

— Друг мой, — подбрасывая ветки в костёр, обратился к нему отец Лазурий, — не забывайте, что уныние и чувство безнадёжности — смертельные грехи. Не стоит отчаиваться раньше времени.

— Вы верите в то, что сумеете обмануть магию Мёртвых? — грустно усмехнулся Заххар.

— Я верю в то, что мы с вами проживём ещё долго и обязательно счастливо.

На некоторое время оба мужчины замолчали. Продолжать обсуждение сложившейся ситуации не хотелось ни одному, ни другому. В вечерних сумерках костёр разгорался всё ярче и ярче. Заххар то и дело с хрустом ломал сухие ветки и подбрасывал их в огонь. Отец Лазурий внимательно наблюдал за ним и понимал, что если не отвлечь премьер-министра от горьких раздумий, то в скором времени он накрутит себя до предела.

— Когда я был маленький, — глядя на пляшущие огоньки, заговорил старик, — мать часто рассказывала истории о смелом и храбром Рагоне — воине Света. Мама придумывала их сама, и каждая последующая история была интереснее предыдущей. Рагона на каждом шагу подстерегали сложные задания и захватывающие приключения. Я каждый вечер гадал — а что сегодня случится с воином Света? Но всегда твёрдо знал одно — он победит, найдет выход из самой сложной и кажущейся на первый взгляд непреодолимой ситуации.

— Ваша мама сочиняла истории? — удивился Заххар.

— Да, и весьма интересно. Я рос под впечатлением от них, и всегда говорил себе, что буду поступать как Рагон.

— Получалось?

— Отчасти. Иногда поступал необдуманно, рискуя собственной жизнью.

— Риск — благородное дело, — премьер-министр пошурудил палкой в костре.

— Глупость. Риск не всегда приводит к желаемому результату. Порой рисковые дела заканчиваются весьма плачевно. Это не пустые слова, это жизненный опыт.

— Ваш личный?

— Да. По моей глупости чуть было не погибли люди, кинувшиеся спасать отчаянного героя, а мать могла остаться одна с младшей сестрёнкой на руках и мужем-инвалидом.

— У вас есть сестра? — приподнял брови Заххар.

— Была. Она умерла несколько лет назад.

— Сожалею…

— Ничего, Клер прожила долгую и счастливую жизнь, — чуть с грустью в голосе ответил старик.

— Так что же произошло с вами, уважаемый отец Лазурий?

— О, это поучительная история, про то, как надо аккуратнее геройствовать. Мне тогда исполнилось восемнадцать лет. В нашем посёлке случился пожар — горела местная библиотека. Пламя мгновенно охватило всё здание, и рьяно пожирало его. Зевак собралось видимо-невидимо, но никто из них, руководствуясь здравым смыслом, не кидался спасать книги. Вот тогда-то я и решил проявить необдуманную отвагу — кинулся выносить из огня народное достояние.

— Вы же поступили благородно, — возразил Заххар.

— Отнюдь. В нашей библиотеке не хранились важные книги, в основном это были или любовные романы, или беллетристика, детские сказки. Одним словом такие книги, которые в изобилии продаются на рынках. Пожарный расчёт всё никак не приезжал, а я, мня себя героем, вбегал в горящий дом и выносил очередную партию. На третьем заходе, почти у самой двери рухнула потолочная балка, ударив меня по голове и придавив ноги. В ту секунду я осознал, что погибаю по глупости. Дальше я ничего не помню — сознание отключилось. Мама рассказывала, что несколько мужчин кинулись в пылающий дом спасать горе-героя. Затем меня срочно отвезли в ближайший город в больницу. Врачи несколько часов боролись за мою жизнь, приложив всё своё мастерство. Одному из ординаторов даже пришлось стать моим кровным братом. Можно сказать именно ему я и обязан жизнью.

— А что так?

— Крови много потерял, а группа редкая, лишь у трёх-четырёх процентов населения Арлила такая. Ординатор тот, совсем мальчишка, почти мне ровесник. Как же его звали? Столько лет прошло… А ведь клялся, что помнить буду, пока не помру.