Гедеон - Эндрюс Рассел - Страница 11

Карл надавил на кнопку домофона Мэгги Петерсон, подождал около минуты и снова нажал. Когда после третьего звонка никто не ответил, он прислонился к элегантным кованым воротам, которые отделяли вход в жилище женщины от улицы, и начал размышлять, не почудился ли ему утренний разговор.

Дождь перестал, небо было чистое и яркое, а тротуар перед роскошной резиденцией Мэгги в Ист-Сайде выглядел так, будто его только что вымыли. Няни и молодые мамаши гуляли по улице с колясками. Пара подростков гоняла футбольный мяч между припаркованными машинами.

Карл ждал уже четверть часа, расхаживая взад-вперед у дома Мэгги, когда случайно брошенный мяч упал ему под ноги. Едва Карл намерился точным ударом отправить его назад, как перед ним притормозил шикарный черный лимузин. Водитель вылез из машины и обошел ее, чтобы открыть заднюю дверь, бросив заговорщический взгляд на Карла, словно удивляясь, почему пассажир не в состоянии выйти самостоятельно. Ответ был прост — в салоне автомобиля сидела Мэгги, а уж она-то не пошевелит и пальцем, если кто-то может сделать это за нее. Редакторша даже не извинилась перед Грэнвиллом за опоздание, а просто молча прошествовала мимо, открыла вначале блестящие металлические ворота, затем дверь в квартиру и вошла внутрь. Карл последовал за ней и очутился в гостиной из хрома и черной кожи. Он понял, что это стиль Мэгги, ведь она снова была в черной коже, хотя наряд отличался от того, в котором редакторша красовалась на похоронах. Сейчас Мэгги надела безрукавку, под которой явно ничего больше не было, коротенькую обтягивающую юбку и полусапожки. Ее одежда практически сливалась с мебелью. Когда женщина села на диван, откинувшись на спинку и положив ногу на ногу, возникло впечатление, что ее бледное лицо и конечности парят в воздухе сами по себе, как у призрака.

— Ну и как тебе? — спросила она.

Карл не понял, что она имела в виду — квартиру или свой наряд. Честно говоря, его потрясло и то и другое. Рядом с гостиной находилась огромная, прекрасно оборудованная кухня. Плита на шесть конфорок заняла бы большую часть пространства, окажись она в комнате Карла. Вся остальная квартира была не менее впечатляюща. Какой бы соблазнительной ни казалась Мэгги, томно раскинувшаяся на диване, вид из окна привлекал еще больше. Стеклянная дверь вела в вымощенное кирпичом патио и элегантный цветущий садик в английском стиле, пестревший яркими красками. Карл решил, что где-то дальше по черно-белому, облицованному плиткой коридору располагается спальня, а может, и не одна. Интересно, предложит ли ему хозяйка полюбоваться обстановкой той комнаты?

Наконец Карл смог ответить на вопрос Мэгги, сказав, что гостиная великолепна. Затем набрался смелости и начал распространяться, насколько он рад, что ей понравился его роман, что для него это очень важно и что сюжет романа ему очень близок: как меняется жизнь баскетбольного тренера из маленького городка, когда он встречает гениального игрока. Грэнвилл надеется, что Мэгги одобрит заглавие книги — «Найти малыша». Хотя, если она не в восторге, он готов его поменять. Карл говорил и говорил, как он рад, что редакторша считает роман хорошим, что будет работать как вол, чтобы ей помочь, но тут Мэгги подняла руку и резко оборвала его, заметив:

— Твою книгу никто не купит.

У Карла слова застряли в горле. Правда, Мэгги не обратила на это внимания, так как в это время наливала минеральную воду «Эвиан» в хрустальный стакан, в котором позвякивали кубики льда. Она не предложила выпить молодому человеку, просто отхлебнула глоточек, удовлетворенно вздохнула и поставила стакан на столик.

— Она слишком хороша, чтобы иметь успех, — пояснила она. — Но я пущу ее в печать. И буду раскручивать по полной программе — рекламные проспекты, встречи с читателями в хороших независимых книжных магазинах. Таких еще осталось три или четыре…

Карл смущенно покачал головой.

— Наверное, я чего-то недопонимаю. Зачем вам связываться с книгой, которую не будут покупать?

— Потому что хочу, чтобы ты кое-что для меня написал. То, что будет продаваться. Настоящий бестселлер. Ты меня слушаешь?

— Я весь внимание, — ответил Карл. Он заметил, что на одной из стен висит множество оригиналов фотографий Нэн Голдин.[2] Поражающая воображение выставка изображений наркоманов, трансвеститов и невозбуждающих частей человеческого тела.

— Я раскопала нечто совершенно потрясающее, настолько интересное, что нам нужно срочно это опубликовать. Спешно написать книгу, еще быстрее отправить в печать. Мы обычно так делаем, если случаются теракты, войны или смерть кого-либо из королевских семей.

Когда Мэгги произнесла эту фразу, ее лицо засветилось, словно она только что получила самый лучший рождественский подарок в мире. И Карл вдруг увидел самую суть ее натуры — чистейшую, ничем не прикрытую алчность.

— Из источника в Вашингтоне, — продолжала редакторша, — мне стала известна одна поразительная вещь, абсолютно достоверная. Когда мы ее опубликуем, она изменит ход истории.

— Ну, это только слова, — скептически заметил Карл. В конце концов, профессия Мэгги в том и состоит, чтобы пускать пыль в глаза.

— Вот увидишь. Я ничего не преувеличиваю. Эта книга изменит ход истории.

— И что это за источник?

— Из личных соображений он предпочитает, чтобы его знали как Гедеона.

— Гедеона, — повторил Карл. — Отлично, и кто же этот самый Гедеон?

Мэгги допила воду, сняла одну ногу с другой и наклонилась вперед, меряя Карла взглядом внезапно сузившихся глаз.

— Первое и единственное, что тебе нужно знать о Гедеоне, — это то, что тебе никогда ничего про него не скажут. Ты никогда с ним не встретишься, никогда не будешь с ним разговаривать и вообще никак с ним не соприкоснешься. Так что не утруждай себя бесполезными расспросами. Положение Гедеона крайне уязвимое, и он опасается, что его анонимность будет раскрыта. Он согласился иметь дело только со мной. Больше ни с кем. Ясно?

— Нет, — нахмурившись, ответил Карл.

— Тогда молчи и слушай, — произнесла Мэгги бесстрастно. Ее речь была быстрой и отрывистой, словно очередь из автомата. — Мне нужен писатель-призрак. Тот, кто умеет писать, потому что сам Гедеон не может. Ну, если даже и пишет, то недостаточно хорошо для книги. Более того, мне необходим человек, которому удастся написать художественное произведение — крепкий, хорошо сколоченный коммерческий роман. Потому что если «Апекс» попытается опубликовать эту историю как документальную, нам вчинят иск на миллиарды долларов.

— Кто?

— Терпеть не могу повторять одно и то же! — сердито бросила женщина. — Я ничего не скажу тебе о Гедеоне!

— Послушайте, не хочу показаться тупицей, — возразил Грэнвилл, — но неужели вы думаете, что я соглашусь написать книгу, не имея ни малейшего понятия, о чем она или о ком?

— Я говорю о весьма спешном задании, — грубо оборвала редакторша, не ответив на вопрос. — Я буду снабжать тебя информацией, весьма конфиденциальной, которую доставят прямо к тебе домой. Ты ее изучишь, а затем превратишь в роман, добавив красок, фактуры и атмосферы, но строго придерживаясь фактов. Свое произведение ты будешь передавать мне по мере написания, главу за главой, а я сразу буду редактировать. Время — деньги. Книга должна увидеть свет через шесть недель. Теперь тебе ясно?

— Нет, я ничего не понимаю.

— И что ты хочешь знать? — спросила Мэгги.

— Прежде всего, почему вы выбрали именно меня?

— Мне нужен тот, кто ничего собой не представляет.

— Ну спасибо за откровенность.

— Извини, звучит, конечно, слишком сурово, — продолжила женщина, — но журналиста с именем я и близко не могу подпустить к этим материалам. Он обязательно попытается разнюхать, кто такой Гедеон, и весь проект пойдет псу под хвост. Если же я обращусь к известному романисту, тут возникнет проблема с эго. Все они хотят, чтобы книги выходили под их именем.