Гедеон - Эндрюс Рассел - Страница 24

— Понимаю, мэм. Не могу с вами не согласиться.

— И что же стащили эти сволочи?

— Небольшие вещи: украшения, столовое серебро, ноутбук. Действовали весьма профессионально — проникли в квартиру без особых хлопот. А когда уходили, заперли за собой дверь.

— Ну а что вы от меня хотите?

— Нужно убедиться, что у вас ничего не пропало. Вы ведь живете в квартире с садом?

— Да. И поэтому мне иногда бывает чертовски страшно.

— Понимаю, мэм.

Преследователь молча смотрел, как Жертва потрясла головой и снова выругалась. Затем женщина произнесла:

— Ну, пошли. Давайте посмотрим, что там.

Жертва достала ключ и пошла к своему личному входу в здание, металлическим воротам, которые располагались сразу же за ступеньками, ведущими к двери. Много лет назад, когда весь дом принадлежал одной семье, здесь был вход для прислуги.

Другим ключом Жертва отперла входную дверь. Женщина остановилась на пороге и холодно улыбнулась.

— Кстати, вы меня поразили. Как предусмотрительно с вашей стороны!

— Делаем, что можем, мэм.

Женщина в ответ фыркнула, вошла в квартиру и потянулась к выключателю.

Преследователь шагнул за ней, закрыл за собой дверь и вытащил казенного образца дубинку, висевшую на форменном ремне.

— Похоже, никого здесь не было, — констатировала Жертва. — Видимо, мне повезло.

Она ошибалась. Ей не повезло. Потому что Преследователь, двигавшийся бесшумно и уверенно, нанес ей сокрушительной силы удар чуть ниже правого уха. Полированное дерево с треском проломило женщине череп. Преследователь услышал этот звук с чувством удовлетворения — задание было выполнено. И все-таки Преследователь любил действовать наверняка и потому еще трижды поднял дубинку и опустил на голову Жертвы. Женщина лежала в коридоре, один туфель свалился с ее ноги, а под телом растекалась лужа крови. Деревянная дубинка сокрушала кости черепа со звуком, который напоминал звук удара бейсбольной биты по мячу. После третьего удара лицо Жертвы представляло собой бесформенное месиво, похожее на разбитый вдребезги арбуз, брошенный на землю гнить.

Преследователь замер и прислушался. Ничего.

Свидетелей не было.

Времени тоже.

Преследователь оставил входную дверь в квартиру на пару сантиметров приоткрытой, ворота вообще не стал закрывать. Улица перед домом была пуста.

Преследователь шагнул навстречу ночному воздуху.

Ему предстояло многое подготовить.

И еще больше сделать.

Телефонный звонок словно ввинтился в мозг Карла, и молодой человек вскочил, не понимая, где он находится. Мир Райетт и Дэнни не хотел отпускать его даже ночью, Грэнвиллу грезилось, что он тоже там, с ними. Писатель с трудом открыл глаза и с удивлением понял, что он по-прежнему в своей постели. Карлу снилось, что его закопали в землю рядом с ребенком Райетт. Карл чувствовал, что задыхается, когда звонок разбудил его.

Телефон звонил и звонил, но Карл не поднимал трубку — никак не мог прийти в себя. Он застонал и мельком взглянул на будильник. Почти десять часов утра. Грэнвилл с удивлением заметил, что Гарри Вагнера нигде не видно. Карл уже привык к ежедневной рутине, впрочем, как и к изысканным завтракам.

Странно. Гарри обычно никогда не опаздывал. Тем более когда до окончания проекта оставались считанные дни.

Карл поднял трубку только после пятого звонка. Откашлялся и еле выдавил хриплое «алло».

— Привет.

Ничего себе. Второй сюрприз за одно утро.

— Аманда, — произнес Карл.

— Я просто хотела узнать, как ты там. Потому что вы двое… Я имею в виду, было похоже, что вы… Даже не знаю, как сказать. Тебе, должно быть, сейчас нелегко.

Карл провел языком по зубам и вдруг почувствовал, что слегка разочарован тем, что Гарри не ждет его пробуждения с чашечкой горячего кофе.

— С чего бы это?

Какое-то время Аманда помолчала. Затем спросила:

— Ты что, не слышал?

— О чем?

— Вчера ночью убили Мэгги Петерсон. Пришло телеграфное сообщение. Сейчас, наверное, это сообщение попало во все газеты Нью-Йорка.

Поначалу Карл подумал, что это неправда. Мэгги невозможно уничтожить. Но в голосе Аманды отчетливо слышалась тревога, а Грэнвилл знал, что для его бывшей подруги достоверная информация превыше всего. Беспорядочные вопросы теснились в мозгу писателя: «Кто? Почему? И за что?» Затем эгоистичное: «Чем это обернется для меня?» Карл тряхнул головой, отгоняя от себя эту мысль, стараясь думать: «Речь не обо мне. И не о моей работе или книге. Человек умер. О господи, это же убийство!» Когда Грэнвилл обрел наконец дар речи, казалось, что каждое слово дается ему с огромным трудом.

— Где?.. Как?

— В ее собственной квартире. Тело обнаружили сегодня утром. Кто-то размозжил ей голову.

— О господи.

— Полиция говорит, что убийство совершено с особой жестокостью, — продолжила Аманда. — Извини, я думала, тебе уже все известно.

— Кто-то вот так просто проник к ней в дом и убил ее? — спросил Карл.

— Следов взлома не нашли. Думают, что это кто-то из ее знакомых. Может, бывший любовник. Наверняка таких сыщется немало.

Слова повисли в воздухе, Аманда словно пыталась узнать, входит ли Карл в число воздыхателей Мэгги. Грэнвилл ничего не ответил. После затянувшейся паузы Аманда, видимо, или решила, что ответ не важен, или приняла молчание за подтверждение своей догадки.

— Так она купила твой роман? — осведомилась Аманда, понизив голос.

— Да, купила, — сообщил Грэнвилл. — А еще наняла меня, чтобы я написал книгу за…

Неожиданно Карл замолчал.

— О чем, Карл?

— Э-э… политические мемуары.

Смерть Мэгги потрясла Карла, и на какое-то время он забыл об обещании молчать. Но неожиданно писатель понял, что все равно не может говорить о «Гедеоне». Грэнвилл дал Мэгги слово, и то, что ее убили, вовсе не означает, что оно теперь ничего не значит.

— Политика? Она хотела, чтобы ты написал о чем-то, имеющем отношение к политике? Чьи мемуары?

— Да ничьи. Извини, зря я тебе сказал. Вообще-то, об этом никто не должен знать, но я так ошарашен, что не сдержался. На самом деле ничего серьезного.

— У тебя все нормально?

— Просто отлично.

— Я… понимаешь, я все еще переживаю за тебя. Ничего не могу с собой поделать.

— Знаю и очень тебе благодарен.

Еще пару минут они говорили о всякой ерунде. Карлу отчаянно хотелось рассказать Аманде о переменах в своей жизни, о книге, над которой работает, обо всем, что успел узнать. Но нет, нельзя! И не только из-за того, что он дал Мэгги слово. События прошлого года отдалили его от Аманды, мешали быть откровенным. Разговор ни о чем продолжался до тех пор, пока Аманда не завершила его словами:

— Ну ладно, мне нужно работать.

Положив трубку, Карл натянул шорты и футболку и бросился к магазинчику за углом, чтобы купить газеты. Дела обстояли именно так, как сообщила Аманда. В «Дейли ньюс» напечатали фотографию роскошного дома Мэгги на Восточной Шестьдесят третьей улице. Соседи ничего не видели и не слышали. Скорее всего, убийство произошло поздней ночью. «Нью-Йорк таймс» сообщила, что накануне вечером Мэгги Петерсон в числе других авторитетных представителей средств массовой информации присутствовала на официальном обеде в честь премьер-министра Индии. Редактор прекрасно себя чувствовала, но ушла довольно рано, сказав, что у нее много работы. Где Мэгги была и чем занималась в течение нескольких часов после ухода до того, как ее убили, установить не удалось. В газете «Нью-Йорк геральд», которой владел концерн «Апекс», напечатали заявление книгоиздателя Натана Бартоломью. Он писал: