Гедеон - Эндрюс Рассел - Страница 55

Джинни Стоун: К несчастью для двух последних предполагаемых жертв, Карл Грэнвилл, уже прозванный Литератором-убийцей, по-видимому, собирается доказать, что в его руках меч — а также любое другое оружие — сильнее пера.

Как вы можете судить по обугленным развалинам позади меня, похоже, что Грэнвилл нанес очередной удар. Перед вами то, что когда-то было домом номер сто тридцать два по Клингл-стрит в районе «Калорама» спокойного Вашингтона, округ Колумбия, в котором жила бывшая подруга безработного писателя-неудачника. Аманда Мейз порвала отношения с Карлом Грэнвиллом чуть больше года назад. Очевидно, что Карл Грэнвилл не только поджег дом, но и убил женщину, также лишив жизни агента ФБР Брюса Шанахоффа, тридцати одного года.

Линии постепенно соединяются, обрисовывая картину ужасающего преступления. Вчера, примерно в два часа дня, агент Шанахофф пришел в этот когда-то очаровательный двухэтажный домик, чтобы поговорить с мисс Мейз. Во время беседы он предупредил ее, что Карл Грэнвилл, возможно, вооружен и очень опасен, но, как сообщили нам источники в ФБР, женщина отказалась от сотрудничества. По неофициальной информации, агент Шанахофф сообщил своему непосредственному начальству о своих подозрениях насчет того, что Карл Грэнвилл уже появлялся у мисс Мейз. По-видимому, офицер также предполагал, что Грэнвилл еще вернется, и потому, действуя на свой страх и риск, устроил засаду неподалеку от дома на улице Клингл-стрит. Это стало последним героическим поступком агента Шанахоффа.

В нашей передаче принимает участие доктор Рут Мэттьюсон, психолог, специализирующаяся на теме сексуальных взаимоотношений, осложненных одержимостью. Доктор Мэттьюсон также является автором книги-бестселлера «От Банди[14] до Кунанана: любовь, ненависть и убийство».

Рут, скажите, какие закономерности — конечно, если таковые имеются, — вы заметили в трагедии, которая сейчас разворачивается перед нами?

Доктор Рут Мэттьюсон: Конечно, Джинни, вы должны понимать, что я пока не беседовала и не работала с Карлом Грэнвиллом, хотя и надеюсь, что это произойдет. Но закономерности те самые, о которых я писала в своей книге. Перед нами человек, который вырос в проблемной семье и отчаянно искал любви и признания не только как личность, но и на профессиональном уровне. В данном случае убийца пришел в дом с целью уничтожить его. Для преступника дом до некоторой степени стал как бы живым существом. Для него он больше чем символ: образ жилища сливается воедино с образом женщины, которая в нем живет. Убийца не способен создать семейный очаг, и потому, движимый ревностью и завистью, он не может позволить, чтобы кто-то, а особенно бывшая любовница, наслаждались уютом и теплом без него.

Джинни Стоун: А как вписывается в схему подобного поведения смерть агента Шанахоффа?

Доктор Рут Мэттьюсон: Ну, он воспринял бы как врага и уничтожил любого, кто встал бы на его пути или попытался бы помешать в осуществлении, если можно так сказать, его миссии.

Джинни Стоун: Большое спасибо, доктор Мэттьюсон. А пока этот спокойный район охвачен волнением, пока полицейские прочесывают пожарище в поисках останков Аманды Мейз, которую близкие друзья называют «умной, заботливой и неспособной бросить психически неуравновешенного любовника-неудачника женщиной», мы хотим задать еще несколько вопросов. Как случилось, что убийца смог подойти настолько близко, чтобы почти в упор застрелить опытного агента ФБР? Где сейчас Карл Грэнвилл? Если он невиновен, что маловероятно, то почему скрывается? И последний, самый тревожный вопрос: если он виновен, то где ждать следующего нападения? Сейчас нам наверняка известно только одно: возникший миф о неуязвимости Карла Грэнвилла все крепнет. Давайте надеяться, что это заблуждение развеется и здравый ум восторжествует, пока еще не слишком поздно.

Шаниза Перримен, штатный корреспондент «Вашингтон джорнэл». Страшные подробности репортажа с первой страницы обрисовывают полную картину трагедии: застрелен в собственной машине агент ФБР; уютный флигель в фешенебельном районе «Калорама» сожжен дотла, а его владелица, тридцатиоднолетняя журналистка Аманда Мейз, бесследно исчезла, скорее всего, убита. Предполагается, что виновен ее бывший любовник Карл Грэнвилл, который тоже исчез, и для его поимки полиция прилагает усилия, которым нет равных в современной криминальной истории.

Но репортаж с первой страницы рассказывает не все. Потому что для нас, тех, кто знал и любил Аманду Мейз, работал с ней вместе, она не просто еще одно имя в газете, еще одна жертва, еще одна цифра в статистическом отчете. Она была нашей старшей сестрой, наставницей, нянькой, другом. Плечом, на которое можно опереться, жилеткой, в которую можно поплакать. Она была Амандой.

Именно Аманда дала шанс мне, автору этой статьи, когда хмурым холодным утром прошлой зимой я обратилась в «Джорнэл» в поисках работы — неуклюжая, голенастая, неуверенная в себе темнокожая девчонка без профессионального опыта, которая даже не знала, есть ли у нее способности к журналистике. Аманда сказала, что есть. Аманда поверила в меня.

А теперь ее не стало.

Аманда слишком много курила и пила кофе, а еще была чересчур прямолинейна с начальством и потому считалась неуживчивой. Она вечно боялась потолстеть, хотя словом «пухленькая» можно было назвать кого угодно, только не ее. Аманда любила носить одежду ярко-фиолетового цвета, но приглушенные оттенки смотрелись на ней гораздо лучше. У нее были самые красивые в мире рыжие волосы. Когда она читала материалы, которые ей не нравились, то морщила нос, словно унюхав что-то неприятное. А когда сюжет увлекал ее — кстати, довольно часто, — она радовалась, как дитя.

А теперь ее не стало.

Аманда родилась и выросла в городке Порт-Честер, штат Нью-Йорк, где ее отец управлял местным банком. Она была единственным ребенком в семье. В старших классах Аманда возглавляла группу поддержки и встречалась с капитаном футбольной команды. «Сексапильная безмозглая красотка с розовым лаком на ногтях» — такой, по ее собственным словам, Аманда была в то время. Ее отец скончался, когда она училась на первом курсе Сиракузского университета. Мать, которую Аманда называла «последняя настоящая домохозяйка Америки», умерла меньше чем через год. «Она утратила желание жить после того, как не стало ее мужчины, — сказала мне Аманда однажды поздно ночью, когда мы засиделись за пивом. — Никогда не позволю, чтобы подобное случилось со мной».

А теперь ее не стало.

Именно в Сиракузах Аманда поняла, что ее призвание — журналистика. Профессора пытались уговорить девушку попробовать себя на телевидении, ведь она была потрясающе красивой. Но Аманда предпочла не столь гламурный, более приземленный мир печатного слова. После двух лет в газете «Олбани никербокерз» она увлеклась политикой. После двух лет в «Ньюсдэй» — влюбилась в город Нью-Йорк. Живя на Манхэттене, Аманда начала писать статьи о муниципальных властях для «Виллидж войс» и «Нью-Йорк мэгэзин».

На вечеринке по поводу выхода в свет книги ее друга Аманда познакомилась с молодым многообещающим писателем Карлом Грэнвиллом. Позже она мне рассказывала: «Он казался именно тем мужчиной, которого я видела в девичьих снах, когда лежала в кровати, обняв подушку. Он был моим Прекрасным Принцем, рыцарем на белом коне, любовью всей моей жизни».

А теперь ее не стало.

Они любили хорошие книги, иностранные фильмы, китайскую кухню и друг друга. «Такая замечательная пара, — сказал старый друг, который знал их обоих. — Как жаль, что у них не сложилось!» По словам Аманды, она была готова к серьезным отношениям, а Карл — нет. Аманда никогда не ждала у моря погоды и потому перебралась в Вашингтон, где стала заместителем начальника отдела городских новостей «Вашингтон джорнэл» и приемной матерью для нас, юных несмышленышей. «Мои крошки» — так она нас называла. Она меняла нам пеленки, ободряла и направляла нас, воспитывала и учила. И у нее хватало времени и душевной доброты, чтобы гордиться бывшим возлюбленным: «Он молодец! Сейчас пишет секретные мемуары, — говорила она нам. — Для одного из известнейших редакторов в Нью-Йорке».

А потом этого редактора нашли мертвым.

Карл Грэнвилл последовал за Амандой в Вашингтон.

Продолжение истории вы найдете на первой странице.

Сейчас, когда я сижу и пишу эти строки, мне трудно представить, как я смогу обходиться без Аманды Мейз. Но я должна постараться. Мы все должны.

Прощай, Аманда. Не знаю, как выразить свою благодарность, но попытаюсь.

С любовью,