Предпосылки гениальности - Эфроимсон Владимир Павлович - Страница 14

Рассматривая династию Фейербахов, нам придется вспомнить о переплетениях родословных Фейербахов и Гёте.

Тюбингенский профессор медицины Карл Бартили и его жена, дочь профессора-юриста Бургхарда, являются предками Уланда, Гёльдерлина, Шеллинга; в родстве с этой семьей состоят Шиллер, Гауфф, Кернер, Мёрике, Гегель, причем среди 110 мужчин - предков Гегеля - не менее 48 имели высшее образование. От виттенбергского реформиста Бренца происходят Уланц, Гауфф, Герок, выдающийся юрист Якоб Мозер, философ Целлер, поэт Людвиг Финк, местечковый староста XV века Иоганн Фаут были предками Шиллера, Уланда, Мёрике, Гёльдерлина, Фишера, Герока, Гегеля, Шеллинга, Макса Планка.

Почти ничего неизвестно о предках-женщинах, но можно не сомневаться, что имел место очень сильный брачный подбор, если не по образовательному цензу жены, то уж бесспорно по образовательному цензу и духовному уровню ее семьи. Семьи пасторов, преподавателей, ученых, как правило, были небогаты, скорее просто бедными, но высшее образование было почти обязательным для сыновей, хорошее домашнее образование - для дочерей. Вместе с тем, протестантство, в любых его вариантах, сурово осуждало малейшую бездеятельность, неполную отдачу, требовало неустанной работы, трудового, деятельного образа жизни. Протестантство идентифицировалось с протестом против роскоши, праздного времяпровождения, обеспечивало высокую престижность трудолюбия, образованности и образования, умственной деятельности.

Если теология оставалась паразитическим наростом, то социальный спрос на философию, поэзию, литературу, серьезную музыку, науки, естественные и гуманитарные, поддерживался на очень высоком уровне среди всей интеллигенции Германии XVIII—XIX веков. Переключение этой интеллигенции и ее потомства на технические и научные интересы, происшедшее после первой четверти XIX века - особая глава истории науки, техники и культуры. Диффузия промышленной революции из Англии, очевидная необходимость технического перевооружения промышленности и армии, осознание ничтожности 36 монархов, экономические сдвиги - все это застало в Германии уже сложившуюся, очень сильную, интеллектуально ориентированную массовую прослойку. Дворянство шло в армию, а Бисмарк и Мольтке распознали в этой еще не названной интеллигенции могучую силу. Во всяком случае, Мольтке заявил, что при Садовом (Кениггреце) победил прусский учитель. Несмотря ни на какие формы брачного подбора, решающую роль играла социальная преемственность.

Нечто подобное было написано о США в книге «Колыбели знаменитости», где показано, что знаменитый человек имеет в 500 раз больше шансов оказаться рядом с другой знаменитостью, чем «рядовой» гражданин США[ 47 ]⁶.

Все эти исследования, как и исследования школы Термана, Торранса и многих других, ни в коем случае нельзя оставлять без внимания, наоборот, они подлежат внимательному изучению и перечтению с позиции огромного значения социальной преемственности.

Слишком сложна и неизбежна рекомбинация генов, слишком сложны факторы социального подъема, слишком трудны барьеры, преграждающие развитие и реализацию наследственной одаренности, чтобы упомянутый только что поразительный коэффициент 500 можно было приписать генетическим факторам, к тому же зачастую полигенным и рецессивным. Слишком далек фенотип от генотипа в случае интеллектуальных особенностей. Но тем важнее детальное изучение средовых факторов, которые определяют огромный коэффициент, тем значительнее роль экзогенной стимуляции, полнота которой является подлинным «термометром» социальной справедливости в стране.

Иоганн Якоб Берцелиус (1779—1848). Основные работы Берцелиуса посвящены изучению соотношений, в каких соединяются элементы друг с другом, и развитию атомной теории. Он открыл селен, церий и торий, получил в чистом виде барий, стронций, кальций, тантал, кремний, цирконий, составил таблицы атомных весов, создал или развил электрохимическую теорию, ввел в обращение химическую номенклатуру и формулы, раскрыл явления полимерии и метамерии, написал шеститомный учебник химии, .переведенный на многие языки. В течение 27 лет он составлял ежегодные отчеты об успехах химии; он считался одним из самых крупных ученых первой половины XIX века (...).

Иоганн Якоб Берцелиус — великий химик, заболел подагрой еще в детстве. Он исчерпал себя к 39 годам, и надо полагать, его раннее творческое угасание ставит его в один ряд с теми великими подагриками, которых подвинула на неимоверные подвиги эта болезнь, их же затем и сломившая. Он прожил еще 30 лет, и, кроме подагры, отличался еще приступами чрезвычайной подавленности и неспособности работать.

А.П. Ермолов (1777—1861). А.П. Ермолов живет в «Смерти Вазир-Мухтара», в строке Пушкина. Он прославился в Бородинском бою тем, что отбил у французов батарею Раевского. Этот «проконсул кавказский» (...), по матери двоюродный брат Дениса Давыдова, был ранен под Бородино, очень отли^ чился при Кульме и вообще в 1813 году.

Командуя всеми русскими силами на Кавказе, он в 1818 году заложил крепость Грозный, организовал систему укреплений, зажавшую горцев с севера и юга, провел большое число дорог, сыгравших очень важную роль в победах над турками и персами. Он считался величайшим организатором России своей эпохи, «цезарем кавказским», и был устранен Николаем I, завидовавшим его славе. В русской литературе он известен пушкинской строкой: «Смирись, Кавказ, идет Ермолов», а также тем, что спас Грибоедова после восстания на Сенатской площади, предупредив его о предстоящем обыске и дав время уничтожить компрометирующие материалы. Для нас важно и то, что «во всю свою жизнь Ермолов соблюдал спартанскую умеренность».

Для нас представляет иллюстративный интерес замечание М. Погодина: «он никогда почти не бывал болен, до старости». Если бы мы не узнали раньше, из письма Д. Давыдова, о подагре Ермолова, то это замечание сразу оборвало бы наши дальнейшие поиски. (...)

Отто Бисмарк (1815—1898), «железный канцлер». (...) Здесь нет возможности излагать его деятельность, прогрессивную и реакционную: его дипломатию, внутреннюю (включая дружбу с социал-демократом Лассалем) и внешнюю; его важную роль в быстром перевооружении прусской армии чрезвычайно скорострельным по тем временам игольчатым ружьем, заряжающимся с затвора, его роль в войне с Данией за Шлезвиг-Гольштейн; его роль в подготовке к прусско-австрийской войне, утвердившей Пруссию в качестве гегемона в Германии, с исключением из нее Австрии, дальновидность, с которой он после разгрома Австрии при Кенинггреце воздержался от предъявления к ней территориальных претензий, предвидя в ней на несколько лет вперед потенциального нейтрала, а на полвека вперед потенциального союзника. Можно вспомнить изречение:

«Бисмарк делает Германию великой, а немцев маленькими». (...)

Деятельность Бисмарка общеизвестна, как и его многообразные дарования, исключительная работоспособность, энергия, решимость, напористость.

По-настоящему звезда Бисмарка взошла в 1862 году, когда он стал прусским премьер-министром. Свой знаменитый девиз «Великие проблемы наших дней решаются не голосованием и большинством, а кровью и железом» он подтвердил тремя войнами, приобретением Эльзаса и Лотарингии, а также объединением всей Германии под властью императора Вильгельма.

Бисмарк был, бесспорно, самой крупной политической фигурой второй половины XIX века во всем мире, во многом определившей события XX века (...).

О необычайной трудоспособности, поразительном уме, настойчивости, целеустремленности этого деятеля написано так много, что нам, придерживаясь правила — о самых знаменитых писать поменьше, остается только одно — документировать его подагру, которой он страдал с 1870 года и о которой среди прочих авторов сообщает Эндикс[ 48 ]⁷, упоминая о частых поездках Бисмарка на курорт Гастейн, где он лечился от терзавшей его подагры. Политические деятели специально ездили на встречу с ним именно на этот курорт, где он, чувствуя облегчение, был лучше настроен и более сговорчив.