Мужество капитана Плюма - Кервуд Джеймс Оливер - Страница 19

• Предыдущая
• 19/30
• Следующая

— Я послан королем, — сказал капитан Плюм, закрывая за собой дверь. — Мне нужно переговорить с Марион.

— Вы от Стрэнга, от короля? — возбужденно спросил старик, хватаясь обеими руками за ручку палки, чтоб не потерять равновесие. — Она ушла!

— Ушла? — воскликнул Натаниэль.

На мгновение его сердце зажглось радостью. Марион, значит, сдержала слово.

— Да, ушла, — повторила за мужем женщина и сделала шаг вперед. Ее руки дрожали, и губы с трудом повиновались. Выражение ее лица заставило Натаниэля побледнеть.

— Они прислали за ней час тому назад, — сказала она. — Король прислал за ней советника Прайса. Боже мой, — докончила она, ломая руки. — Что они сделают с Марион? Зачем им понадобилась она?

— Замолчи, — остановил ее старик. — Это дело Стрэнга.

С большим усилием старик выпрямился. Теперь он был выше Натаниэля на полголовы.

— Она пошла к королю, — повторил он. — Скажите Стрэнгу, что она станет его женой сегодня же вечером, как обещала. Она ушла во дворец час тому назад.

Натаниэль с криком выскочил из хижины. Последние слова старика долетели до него, когда он уже был на поляне. Он устремился к тропинке, которая спускалась к Сент-Джемсу. Сумасшедшее желание схватить Стрэнга за глотку, излить на него свою ярость ослепляло его и придавало силы. Но спасать Марион было слишком поздно, слишком поздно. Он произнес эти слова вслух, желая полнее почувствовать, осознать их ужасный смысл. Его сердце готово было разорваться от быстроты, с которой он бежал. Он обогнал спешивших к Сент-Джемсу мужчину и юношу, вооруженных ружьями, и ничего не ответил на их окрик. Впереди с другой лесной тропинки вынырнул всадник, он тоже мчался по направлению к Сент-Джемсу. Наконец на вершине холма, который круто спускался к Сент-Джемсу, его ноги подкосились и он упал. Нат лежал так несколько минут и смотрел вниз, на город. Колокол храма теперь молчал. Ряд костров горел на протяжении мили вдоль берега, и сотни огоньков мерцали в гавани. Шум встревоженного города, смягченный расстоянием, едва доносился до его слуха. Глаза Ната остановились на маяке дома пророка, который горел подобно огненному шару. Марион была там… Он встал и пошел. Хладнокровие и способность соображать вернулись к нему вполне. Он понял, что ему придется иметь дело с сильным, хорошо подготовленным врагом и не только ради себя и Марион, но и ради общества. Пока он спускался по откосу, он думал о том, что нападение ломанитов облегчит ему спасение Марион. Перед лицом опасности, приготовляясь к отражению врага, вряд ли будет Стрэнг терять драгоценное время на приведение в исполнение своего намерения относительно Марион. Но не успела эта надежда укрепиться в нем, как сменилась тревожной мыслью: зачем король послал за Марион в такой момент? Видимо, боится, что с приближением врага он может потерять ее?

Очевидно, именно это опасение заставило Стрэнга призвать ее в то самое время, когда его единомышленники собирались для защиты королевства. В Натаниэле пробуждалось отчаяние. Что бы ни случилось, он сделает то, что хотел сделать Нель, — он убьет Стрэнга. Что бы ни случилось, живой или мертвой, он найдет Марион! Для осуществления всего этого Натаниэлю нужно было все его спокойствие и выдержка. Он глубоко и ровно дышал и шел не спеша. У рощи, окружающей дом короля, он остановился, прислушиваясь. Натаниэль сообразил, что гарем мог находиться под охраной, ибо именно на него будет направлен один из первых ударов людей с материка. Но кругом было тихо и темно. Даже лай сторожевой собаки никого не предупредил о его приближении. Он скоро достиг королевского дома. Еще несколько шагов — и Нат оказался перед открытой дверью. Держа револьвер наготове, он устремился по широкой лестнице в знакомую комнату. Комната была пуста, и только шелест занавески нарушал тишину. Лампа, висевшая над столом, горела тускло. Все пять дверей, выходившие в эту комнату, были закрыты. Натаниэль затаил дыхание. Вокруг не было никаких признаков жизни, ни шагов за закрытыми дверями, ни женского голоса, ни детского плача. Тишина покинутого места окружала его. Он подошел к одной из дверей. Она была закрыта не на замок. Капитан Плюм открыл ее с предосторожностью вора. В комнате было темно. Он зажег спичку, поднял ее над головой и при ее неверном свете увидел, что комната служила передней для другой, дверь в которую была также открыта. На маленьком столе, прямо перед открытой дверью, лежал огарок, и Нат заменил им свои спички. Потом двинулся вперед.

С первого же взгляда он понял, что попал в комнату женщины. Она вся была пропитана запахом цветов. Около стены стояла кровать и рядом с ней колыбель. На полу валялись детские игрушки. Смятые одеяла свидетельствовали, что постели были покинуты недавно. По комнате были разбросаны различные предметы одежды, а посреди стоял сундук, наполовину наполненный вещами. Все носило следы неожиданного и поспешного бегства. Несколько минут стоял Натаниэль неподвижно. Дом короля был покинут, Марион исчезла. Он бросился обратно в большую комнату, даже не стараясь заглушить своих шагов. Он открыл вторую дверь. Та же тишина и тот же беспорядок. Он открыл третью и четвертую двери. У порога четвертой комнаты Натаниэль на секунду задержался. Она, как и первая из пяти комнат, служила передней для другой, из неплотно закрытой двери которой пробивалась полоса света.

— Марион, — позвал он нежно, все еще надеясь. Но ответа не последовало.

Он пересек переднюю, толкнул дверь и вошел. Перед зеркалом горела свеча. Комната была так же пуста, как и все остальные, но в порядке и с застланной кроватью. На полу, рядом с постелью, стояла пара туфель, и когда Натаниэль увидел их, сердце его радостно забилось. В сильном волнении он поднял одну из туфель. Это были туфли Марион, запачканные грязью и разорванные. Те самые, которые он видел на ней в лесу… Нат внимательно осмотрел комнату. На столике перед зеркалом лежала лента, которая связывала тогда ее волосы. Он вернулся в большую комнату и громко звал ее опять и опять… Машинально подошел к пятой и последней двери, От порыва ветра, когда он открывал ее, свечка потухла, и он остановился, чтобы зажечь ее опять. Пока он искал в карманах спички, он услыхал звук, который приковал его к месту. Это было рыдание женщины, но оно тотчас же умолкло. Стараясь не произвести никакого шума, он зажег свечу.

В эту переднюю выходили две двери, но из какой донеслось рыдание, он не успел уловить и остановился около двери налево. Его опасение, страх и надежды достигли крайней степени, когда он наконец открыл ее. Но комната была пуста. Беспорядок указывал, что и отсюда бежали поспешно. Он бросился к другой двери. Его сердце перестало почти биться, когда он нажал ручку…

На коленях рядом с кроватью он увидел женщину. Женщина повернулась к нему и при тусклом свете он узнал прекрасное лицо, которое уже видел вчера. Это была та самая женщина, которая положила свою ласковую руку на голову Марион, когда он смотрел через окно. Она взглянула на капитана Плюма без всякого испуга. Но что-то другое, более страшное, блеснуло в ее глазах, когда она встала и остановилась перед ним. На ее лице лежал отпечаток большого горя, и красиво очерченный рот дрожал. Волнение было в ее протянутых руках, в ее порывистом дыхании.

— Простите меня, — сказал Натаниэль. — Я пришел за Марион.

Он чувствовал, что не имеет оснований лгать этой женщине.

— Мне нужно видеть Марион, — повторил он.

Женщина постаралась побороть свое волнение.

— Марион здесь нет, — ответила она.

Теперь взгляд ее смягчился, ее низкий грудной голос усилием воли был так же спокоен, как и тогда, когда он впервые разговаривал с ней. Она уловила впечатление, которое произвели на Натаниэля ее слова, и почувствовала к нему жалость. Она протянула руку к бледному растерянному Натаниэлю.

— Марион ушла, вы тоже должны уйти. Я знаю, вы любите ее, как я люблю Стрэнга — моего короля. Она сама рассказала мне об этом. Но мы оба потеряли. И вы и я. И должны уйти, исчезнуть, как исчезну я.

• Предыдущая
• 19/30
• Следующая