Выбери любимый жанр

На равнинах Авраама - Кервуд Джеймс Оливер - Страница 2


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

2

Индеец был самым любящим сыном, самым преданным другом, самым верным патриотом своей страны.

Ограбленный, порабощенный, униженный, он умер дикарем.

Оуссо, Мичиган

20 ноября 1926 года Джеймс Оливер Кервуд

Глава 1

Солнечным майским днем 1749 года собака, мальчик, мужчина и женщина миновали редкую дубовую рощицу Тонтер-Хилл и гуськом двинулись в сторону девственного леса к западу от реки Ришелье и озера Шамплен. Первой трусила собака, за ней следовал мальчик, за ним — мужчина; женщина шла последней.

— Все не как у людей, — проворчал Тонтер, наблюдая за ними. — Только глупец может ходить так по бескрайней стране, которая кишмя кишит дикарями. Мужчина должен шагать во главе своих близких, зорко глядя по сторонам и держа ружье наготове, женщине следовало бы идти за ним и тоже быть начеку, ну а мальчику и собаке место в конце колонны, если их вообще берут в такое путешествие, — тем более что вечер уже не за горами.

Тонтер, одноногий воин-помещик, — это с его мельницы, расположенной в долине, возвращались четверо путников, — провожал женщину оценивающим взглядом, в котором светилось затаенное вожделение. Странный человек Анри Булэн, думал Тонтер. Пожалуй, он немного не в своем уме, а может, просто дурень. Однако это не помешало ему стать счастливым супругом Катерины, женщины с обворожительным лицом, прекрасной фигурой и чистым, непорочным сердцем. Джимсу повезло, что у него такая мать. Даже собаке чертовски повезло. К тому же индейской собаке — никчемному подлизе. Чтобы какое-то лишенное души четвероногое получало пищу из ее рук, чувствовало на себе ее ласку, видело ее улыбку, — а Тонтер не раз видел, как она улыбается!

Пока Тонтер смотрел, как они пересекают принадлежащие ему пойменные луга и приближаются к лесу, его деревянная нога на несколько дюймов ушла в мягкую землю. Король оказал ему немалую честь, сделав первым в длинном ряду воинственных баронов, поселившихся на берегах Ришелье, чтобы сдерживать натиск англичан и их краснокожих союзников. Он был главным хранителем водного пути к самому сердцу Новой Франции. Нагрянь сюда англичане со своими дьявольскими приспешниками — могавками и сенеками, — им прежде всего пришлось бы сразиться с ним. Ни один генерал не мог бы удостоиться большей чести. Почет. Богатство. Неограниченная власть над обширными владениями. И все же… Он завидовал Анри Булэну.

День шел на убыль. Майские тени росли и вытягивались к востоку. Солнце еще струило свои лучи, заливая все вокруг мягким золотистым сиянием; оно уже не жгло, не слепило, но, подобно играющему морю, волнами теплого воздуха и арабесками танцующих испарений окутывало землю, спокойно дышавшую миром и радостью. Так было с самого утра. Так было все последние дни. Прошли теплые дожди, и из земли показались зеленые побеги. Две недели назад, в четверг, прогремел первый гром; с тех пор бывали ветры, небо иногда заволакивали темные тучи — но лишь по ночам. С каждым рассветом вновь пригревало солнце, вили гнезда и пели птицы, распускались цветы, все ярче зеленел неподвижный лес.

В царившей вокруг тишине явственно слышалось мирное жужжание пчел; оно сливалось со звонкой симфонией бегущей воды, в бесчисленных ручейках и потоках стремящей свой путь к пойменным лугам Ришелье. Все замерло в полном безветрии — не колыхнется лист, не дрогнет ветка, — но кажется, все вокруг дышит жизнью: на вершине холма и в долине правят бал духи цветения и роста, песнь цветов, буйство благоуханий, почти неуловимые человеческим ухом, неразличимые глазом.

Птицы в этот час поют тихо. Утро слышало их звонкую песнь — гордый, бесстрашный вызов пернатых менестрелей духам тьмы. Но когда подкрадываются сумерки, гаснет» солнце и постепенно опускается вечер, в смиренных голосах сладкозвучных певуний звучат ноты благодарности и молитвенного благоговения. Из зарослей доносятся серебристые трели дрозда; их подхватывает малиновка, и голоса птиц сливаются в сдержанной мелодии возвышенного гимна. Под ногами хрустят цветы, устилающие землю белыми, розовыми и голубыми коврами. Цветы, птицы, покой, мир, залитый лучами закатного солнца, синева улыбающегося неба над вершинами деревьев и… собака, мальчик, мужчина и женщина, которые держат путь на запад.

Тонтер завидовал троим из них, даже собаке.

«Кличка у пса вполне подходящая, — подумал Тонтер, — ведь это и впрямь инвалид, а не собака». Пес был куда больший инвалид, чем сам надменный барон с обрубком вместо ноги и грудью, изукрашенной ударами шпаги, которые человека обыкновенного наверняка свели бы — в могилу. Пес был крупный, костистый и поджарый; мышцы лишь кое-где покрывали его острые ребра, что объяснялось природными особенностями, а не плохой кормежкой. Характер у него был ласковый и дружелюбный настолько, что не полюбить его при первом же знакомстве было просто невозможно. Лапы у него были громадные, морда длинная и тощая, уши носили следы бесчисленных сражений с собратьями. От хвоста осталась половина, точнее, обрубок, которым можно было вилять. Ходил он сильно хромая, от этого все его длинное тело неуклюже подергивалось. У Тонтера не было ноги, а у пса передняя левая лапа была заметно короче. Этого жизнерадостного калеку, простодушного и милого, Катерина однажды, словно озаренная внезапным вдохновением, назвала Лихим Воякой.

Итак, Тонтер был почти прав, считая собаку инвалидом, но в своем другом предположении он ошибался. Душа у собаки была, и принадлежала она мальчику, ее хозяину. На этой душе был огромный шрам, оставленный голодом и жестоким обращением в индейском лагере. Там четыре года назад собаку увидал Анри Булэн и из жалости забрал умирающее животное с собой, чтобы подарить Джимсу. Ружейные приклады и пинки оставили незаживающую рану, которая превратила пса в неутомимого, вечно настороженного охотника за лесными запахами и звуками.

Он всегда был начеку, даже тогда, когда день полнился пением птиц и ласковым шелестом ветра в траве и листьях. Вот и сейчас, ковыляя во главе колонны, он зорко смотрел вперед, словно не доверяя царящим кругом тишине и покою. Время от времени он оборачивался и поднимал глаза на хозяина. Лицо мальчика было озабочено, глаза печальны; и собака, наконец догадавшись о его чувствах, вопросительно заскулила.

При крещении мальчику дали имя Даньел Джеймс Булэн, но мать всегда звала его Джимс. Ему было двенадцать лет, и весил он на двадцать фунтов больше, чем его пес.

Лихой Вояка, которого для краткости звали просто Воякой, тянул на шестьдесят фунтов, если верить весам на мукомольне Тонтера. Даже в толпе бросилось бы в глаза, что мальчик и собака принадлежат друг другу, — ведь если Вояка был изрядно потрепан, то и у мальчика был довольно воинственный вид.

— Да он нарядился, словно дерзкий, нахальный пират, который собирается похитить мою малышку и потребовать за нее выкуп! — крикнул сверху Тонтер, и отец Даньела рассмеялся вместе с бароном. И потом — что еще хуже — Тонтер медленно поворачивал его в разные стороны, будто прикидывая, чего он стоит; очаровательная маленькая Мария-Антуанетта смотрела на них, надменно вздернув свой изящный носик, а Поль Таш, ее гадкий кузен из большого города Квебека, стоял у нее за спиной и строил ему рожи. А ведь он так готовился к встрече с Марией-Антуанеттой, так старался не ударить в грязь лицом, если попадется ей на глаза! Это была настоящая трагедия. Утром, когда они собирались на мельницу Тонтера, Джимс надел новую куртку из оленьей кожи, взял свое ружье, которое было на два дюйма длиннее его самого, и заткнул нож за пояс. Кроме того, у пояса покачивался рог с порохом, а за спиной висели самые драгоценные сокровища — ясеневый лук и колчан со стрелами. Несмотря на теплый день, его голову покрывала енотовая шапка с длинным фазаньим пером, поскольку она выглядела гораздо лучше, чем легкая полосатая. Вояка гордился воинственным видом хозяина и никак не мог понять, отчего мальчик вдруг так изменился и возвращается домой с на редкость серьезным и унылым лицом.

2
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело