Дождик в крапинку - Яхонтов Андрей Николаевич - Страница 17

• Предыдущая
• 17/31
• Следующая

Достала из кастрюли пряник в форме большой стрекозы. Белый, мятный. Дивно пахнущий.

Всегда бабушка подготавливала что-то неожиданное и приятное.

Литой проглотил слюнки и попробовал отказаться. Это бабу Лену нужно чем-нибудь угостить. Подбодрить…

— Ты ведь уже пообедал? Значит, можно, — по-своему поняла его сомнения она.

Ел и, отламывая по кусочку от пряничных крыльев, не мог отделаться от ощущения виноватости. Какая бабушка добрая, хорошая. А он ей иногда грубит. Вчера вот некрасиво себя вел.

И еще — странное неудобство. Если лакомишься просто пряником, ни о чем подобном не думаешь. Буквенный алфавит из лапши он с удовольствием уминал — буквы ведь не живые. Кроме того, мама говорила, он такой едой закрепляет полученные в школе знания. А бабочек, зайцев, рыбок — пусть пряничных, — все равно жалко.

Кто-то из маминых заказчиков подарил ему сахарную олениху с двумя оленятами. Изумительные, серенькие, пасутся на зеленой траве. На редкость красивая статуэтка — прямо на пианино ставь. И как взрослые его ни уговаривали, он не мог эту красоту расколоть щипцами и съесть. А ведь хотелось, хоть травки попробовать… (И надо было, потом фигурки как-то сами собой поблекли, растаяли, запачкались, сделались совсем неаппетитными.)

Со стрекозой, правда, проще, чем с оленями. В конце концов стрекозы, как и бабочки, как и майские жуки, — вредители. А с вредителями единственный способ борьбы — уничтожать.

Руководствуясь этим неоспоримым соображением, он и мятное стрекозиное туловище без проволочки отправил в рот. И крошки с ладони слизнул — чтоб помину о вредителе не осталось.

— Понравилось? — спросила баба Лена.

— Было очень вкусно, — поблагодарил он. — А еще я хотел у тебя узнать… Ты вчера про пастушка па облаке рассказывала. А как по-твоему, черти на самом деле бывают?

— Черти? — несколько озадаченно переспросила баба Лена. Ему показалось, этим вопросом он застал ее врасплох.

— Ну да.

Она смотрела на него не мигая. Без очков, наверное, видела все вокруг таким бесформенным и расплывчатым, каким видел он, когда из любопытства нацеплял тяжелые, выпуклые дедушкины очки.

Антон знал: если сделать осторожный, чтоб не шуметь, шаг в сторону, зрачки бабы Лены не двинутся за тобой, а будут по-прежнему устремлены туда, где ты находился раньше. Подашь голос — баба Лена переведет взгляд. А будешь молчать, она так и не догадается, что смотрит мимо.

— Я лично не знаю никого, кто бы видел чертей, — проговорила она.

— А вот бабушка Пашки Михеева видела!

Тут Антон уловил стук входной двери.

— Я к тебе потом зайду, — обещал он бабе Лене и шмыгнул в коридор.

В прихожей стояли мама в пальто и баба Таня.

— Удивляюсь, как вы не можете этого понять. — надсадно, взвинченно говорила мама. — У меня просто не хватит денег с ней расплатиться.

Будто не заметив Антона, она прошла мимо него в комнату. Баба Таня растерянно топталась в прихожей.

Антон отправился за мамой. Она рылась в тумбочке, потом вытащила ящик и перенесла его на кровать.

— Ты ел?

Антон решил не отвечать. Он ведь вправе обидеться. Сказала, чтоб был дома вовремя, а сама ушла.

— Поел, я спрашиваю? — повторила мама, выпрямляясь и шаря взглядом по комнате. — Оглох, что ли?

— А ты во сколько обещала прийти? — тонким, ехидненьким голоском, каким часто разговаривала вредная Юлька, спросил Антон.

— Ух, семейка, — с чувством вырвалось у мамы.

И грубое «оглох», и последний выкрик убедили его в правильности выбранной линии. И не будет с ней разговаривать — пожалуйста.

— Тебе Антонина Ивановна велела записку передать, официальном тоном сообщил он. Вытряхнул из дневника сложенный листок.

Мама развернула бумажку, пробежала взглядом и бросила на стол. Вспомнив о чем-то, быстро вышла.

Записку лежала па столе текстом вверх. Он отвернулся. Поссорились — и его больше ничего связанное с мамой не интересовало. Но тут же сообразил: раз они в ссоре, он тем более имеет право на запрещенный ход.

«Дорогая Лидия Михайловна», — прочитал он, а дальше разобрать не смог. Внизу листка было нарисовано какое-то детское платье.

Приближаясь, застучали мамины каблучки. Антон успел отвернуться.

Мама бросила записку в сумочку.

— Я буду вечером, — сказала она.

— Мам! — он все же хотел поговорить о белке: вдруг ее завтра принесут, а папа придет поздно, и он не успеет их предупредить.

Она не услышала. Пролетая мимо оцепенело вытянувшихся возле ходиков дедушки и бабушки, бросила:

— Я ничего не говорила ни о книгах, ни о вещах, ни о его картинах. Все это не мое. Но теперь меня, а не вас будут упрекать в нечестности!

Гулко хлопнула входная дверь. Дедушка с бабушкой постояли, скорбно повесив головы, потом ушли к себе.

Заниматься совсем расхотелось. Счастье еще, задано всего ничего, одно упражнение но русскому.

Когда он его написал, появился дедушка.

— Антон, мне кажется, погода портится. Я думаю, тебе лучше сегодня не гулять.

— Нет, я пойду, — упрямо сказал Антон.

— Тогда дождись мамы.

— А я не знаю, во сколько она придет.

— Антон, — сказал дедушка. — Я тебе запрещаю так со мной разговаривать.

Антон вздохнул.

Когда же перестанут им командовать? Когда он наконец станет взрослым? Будет похож на папу? Такой же большой, самостоятельный.

— А мы бы с тобой посидели… Я бы тебе рассказал об именах.

— Но хочу, — отрезал Антон.

— Ладно, — уступил дедушка. Иди. Но до шести, не позже.

Во дворе под присмотром тети Жанны гуляла Полина. Минька, Борька, Юля и Любочка сразу окружили Антона.

— У вас много книг интересных. Принеси какую-нибудь. Тетя Жанна нам почитает.

Он сбегал домой, взял любимые «Вьетнамские сказки». Расселись на скамеечке у палисадника. Тетя «Жанна — посредине.

Перелистала оглавление.

— Про черепаху, про черепаху, — подсказывал Антон.

Но Юлька выбрала про хлопковый цветок. И все, кроме верной Антону Полины, ее поддержали. Не знали, как это скучно, пот и упрямились. Хотя уже по картинке видно — ничего интересного. Унылый рисунок: из хлопковой коробочки выходит девушка с распущенными волосами… Уж лучше совсем не читать, чем про нее.

— Тогда я книжку забираю, — пошел на крайнюю меру Антон.

— Постой-ка, — воспитательным голосом заговорила тетя Жанна. — Ты что же, хочешь всех заставить слушать то, что нравится одному тебе?

— Про черепаху действительно лучше, — потеряв терпение, разгорячился он. — И потом, мне дедушка велел сейчас заниматься и именно эту сказку выучить.

На ходу придуманный предлог заставил противников умолкнуть.

Тетя Жанна начала читать про черепаху. Не успела дойти до конца первой страницы, где уже начинались захватывающие события: закипала вода и показывался панцирь, величиною с остров, — отошла к песочнице; Юлька. Следом за ней Любочка. Борька и Минька побрели к флигельку.

Лишь Полина не уходила. Преданно и покорно оставалась рядом. Но без остальных пропало настроение слушать.

Тетя Жанна это почувствовала и отложила книгу.

— Пойдем, на сегодня хватит, — сказала она Полине.

— Ну, мамочка, еще пять минут, — стала упрашивать та.

Тетя Жанна разрешила и ушла.

Антон отнес книжку. Полина дожидалась его, а Юлька, Люба, Борис и Минька собрались у песочницы и о чем-то шептались.

— Давай в слова сыграем, — предложил Полине Антон.

Это папа его научил. И он уже со многими пытался играть. Объяснял правила: слово «черепаха» состоит яз трех слов «череп», «ах» и «а». Нужно придумать такое же. Туго доходило. Слышал порой самые нелепые ответы: «Чернила». — «Почему? Какие в них еще слова?» — «А ими можно написать какие угодно».

У Полины тоже плохо получалось. Ей он сейчас прощал и делал вид, что играют они увлеченно: хохотал, выкрикивал вслух какие-нибудь особенно удачные свои находки, которые могли бы привлечь общее внимание.

Но никто их игрой не интересовался. И ладно. А вот появится у пего белка, небось сразу начнут подлизываться.

• Предыдущая
• 17/31
• Следующая