Избавление от колдовства в волшебных сказках - фон Франц Мария-Луиза - Страница 16

Следовательно, обязательно должен появиться вопрос, какой метод является правильным и что вообще означает сожжение кожи животного. Следует ее сжигать или нет? Как известно, если человеку приходится жить в звериной шкуре, это является признаком того, что на него наложено заклятье и что его жизнь складывается не так, как нужно. Сопоставление с психологическими фактами может привести нас к выводу, что некий комплекс, который мог бы действовать в форме, присущей человеческому сознанию, подвергся произвольному вытеснению, а потому должен проявляться в искаженной и даже извращенной, животной форме. Следовательно, можно сказать, что животную кожу обязательно нужно сжечь, однако мы видим, что в другой сказке все происходит совсем иначе. Спалив лягушачью кожу, царевич ничего не добился, и ему по-прежнему приходится достигать цели так же, как раньше, — проявляя любовь и преданность. В сказке про Принца-поросенка героиня совершает именно такой подвиг любви, а в конце этой сказки кожу сжигают.

Создается впечатление, что нельзя просто сбросить с себя эту кожу: сознанию нужно долго прикладывать усилие, позволяющее данному комплексу действовать так, как свойственно человеку. На мой взгляд, это зависит от зрелости сознательной установки. Если она в состоянии интегрировать содержание комплекса, то звериную кожу можно сжечь, а если нет — значит, нельзя. По существу, причиной заклятия, наложенного на человека, является некий предрассудок, который до сих пор остается неизжитым. Пока сознательная установка не станет достаточно зрелой и ее отношение к данному комплексу не изменится, просто сожжение кожи животного ничего не даст.

Изменение сознательной установки достигается прежде всего благодаря человеческим усилиям и человеческой преданности. Иначе причину заклятия устранить нельзя, и она в любой момент снова о себе напомнит; то есть инфантилизм осознающей себя человеческой личности может снова вызвать невротическое состояние. Поэтому проблема невроза не сводится к лечению симптомов, а касается развития сознательной личности в целом, ибо иначе может появиться какой-то другой симптом; следовательно, нужно устранить не только симптомы, но и предубежденность и узость сознательной установки.

Мы проанализировали мотив кожи животного, которую сжигают в итальянской сказке «Король-поросенок», избавляя принца от колдовских чар. С другой стороны, когда в русской версии царевич сжигает лягушачий «кожух» своей жены, та не освобождается от наложенного на нее заклятья — наоборот, ей приходится покинуть мужа, сказав, что он все испортил, и чтобы вернуть суженую, ему придется искать ее за тридевять земель, в тридесятом царстве.

В итальянской сказке, прежде чем кожа была сожжена, жена принца-поросенка проявила огромную преданность и любовь к своему мужу, тогда как в русской царевич не проявил никакой преданности к жене-лягушке. А потому вполне очевидно, что недостаточно просто сжечь кожу: кроме этого, от нас требуются дополнительные человеческие усилия.

Обсуждая символику этого мотива, нам прежде всего нужно понять, что на самом деле может означать сожжение кожи животного. Обычно огонь указывает на эмоциональную силу. Существует множество примеров такой интерпретации огня: если человек влюбляется, у него в груди «пылает огонь»; ярость сравнивают с «бушующим пламенем» и так далее.[22] В менее значительных случаях, если огонь не имеет плачевных последствий, а используется для приготовления пищи, он может означать проявление любящего внимания, то есть эмоционального участия в проблемах другого человека. Значит, уничтожение кожи животного можно сопоставить с энергичным эмоциональным натиском на бессознательный комплекс. Такая эмоциональная борьба может происходить или внутри самого человека, или в отношениях с другими — в процессе анализа или в межличностных отношениях. В подобных случаях агрессия направлена на бессознательное другого человека.

В процессе анализа можно долго указывать пациенту на то, что у него что-то неладно и необходимо это прояснить (если об этом же говорят его сны), однако все равно заметно, что человек этого не осознает. Вам кажется, что он не осознает целостной картины происходящего и ему нужна встряска. Такое потрясение он может получить и в жизни: с помощью своего партнера или аналитика. Его нельзя заранее запланировать — это было бы слишком смешно, даже если понимать, что подобное потрясение рано или поздно случится, так как человек совершенно не осознает своей проблемы. И все-таки она или продолжает существовать в его фантазии, или воспринимается как пустяк, но он не осознает самого ее воздействия. Иногда мне приходит в голову, что с этим нужно что-то делать, чтобы исправить положение, и в тот же день приходит этот пациент и рассказывает о том, что только что получил встряску от другого человека.

Все происходит так, словно его проблема достигла критической точки, и тогда, если потрясение не происходит в процессе анализа, оно происходит в жизни — именно в этот момент следует сжечь звериную кожу. Время от времени у меня создается впечатление, что следовало бы самой спровоцировать эмоциональное потрясение у пациента или даже посоветовать пациенту вызвать его самостоятельно, а не ждать, пока оно само случится в его жизни. Так происходит в тех случаях, когда слишком опасно оставлять решение проблемы, полагаясь только на волю судьбы, ибо негативные последствия потрясения могут оказаться сильнее, чем его позитивное воздействие. Но если потрясение вызовет сам аналитик (разумеется, при условии эмоциональной поддержки и сочувствия), то ситуация останется под контролем и не выйдет за рамки человеческих отношений.

Наблюдая за собственными реакциями, мы можем заметить признаки формирования эмоции, а значит, следует подумать: не лучше ли нам действовать самим, чем ждать, пока откуда-то еще возникнет потрясение, которое может причинить пациенту серьезный вред. На мой взгляд, в таких случаях разумно выбросить из головы всякое мнимое сочувствие, как, например, «свойственное человеку дружелюбие», потому что, передавая человеку через аффект свое отрицательное отношение к какой-то черте его поведения, вы действительно совершаете дружественный поступок, но только в том случае, если сами не находитесь в плену своего аффекта! Если аналитик одержим аффектом, то выразить его — небольшая заслуга, но если, наоборот, вы можете «проглотить» свой негативный аффект, то перед вами возникает этическая проблема. Можно принять отчужденный вид, но тем самым вы лишаете партнера непосредственного тепла, присущего взаимодействию на более низком, животном уровне. В таких случаях нехорошо быть христианином, который чувствует и понимает душу человека и одновременно от нее отстраняется; человеку нужно какое-то более тонкое проявление тепла, ибо мы становимся ближе к пациенту и выглядим скромнее, если позволяем себе прямо выразить эмоции и открыто показываем другому человеку свое сочувствие и эмоциональное участие.

Поступая таким образом, человек может постепенно сжигать животную кожу и избавляться от неуместной слепоты, вызванной состоянием одержимости другого человека. Если в ваших отношениях с пациентом установлен достаточно прочный раппорт, то иногда потрясение становится единственным способом помочь ему осознать некоторые свои комплексы. Рано или поздно эту проблему обязательно придется проработать на другом уровне, ибо после потрясения несколько аналитических сессий следует посвятить его обсуждению, так как пациент будет постоянно упрекать вас в том, что вы позволили себе открыто выразить свои эмоции.

Иногда приходится сталкиваться с более сложным вариантом, когда состояние одержимости пациента исходит откуда-то снизу. Одержимый бессознательным содержанием, пациент ведет себя как слепое животное, а вы можете подумать, что это его истинная реакция. Но некоторое время спустя его привычка всякий раз испытывать волнение начинает выглядеть несколько театральной. В данном случае приходиться иметь дело с комплексом, на который наброшена звериная шкура. Иногда вы считаете, что пациент тайно вышел из-под власти своего комплекса, хотя внешне ничего не изменилось. Тогда у вас появляется реальная возможность покончить с этой старой привычкой, и после этого вам часто придется от него слышать, что он, разумеется, знал, что со всем этим пора покончить, но у него не хватало сил сделать это самостоятельно.