Золотоискатели - Кервуд Джеймс Оливер - Страница 15

• Предыдущая
• 15/37
• Следующая

— А мне все-таки хочется послушать его! — воскликнул Родерик и тотчас же позвал старика. Мукоки! Мукоки!

Индеец оглянулся на зов, а затем медленно пошел по направлению к юноше, который, в свою очередь, стал приближаться к нему. Они встретились на полдороге.

— Мукоки, — заговорил очень мягко и ласково Родерик, сжимая обеими руками пергаментную руку триппера. — Я люблю слушать легенды про Великого Духа. Подобно тебе, я уважаю ту великую силу, которая создала все эти чудесные леса, величественные горы, озера, реки и эту прекрасную луну, которая сейчас сияет над нами. Мне очень интересно знать, Мукоки, как ты лично представляешь себе все это. Я, конечно, по-иному отношусь ко всему, но это нисколько не мешает мне глубоко уважать твои верования и твои убеждения. Во всяком случае, я никогда не позволю себе смеяться над тобой! Можешь поверить мне, Мукоки!

Глубокие морщины на лице индейца разгладились, и его тонкие губы слегка приоткрылись. Затем он пристально поглядел на Родерика, словно желая убедиться в том, что молодой человек был вполне правдив, сделав такое заявление.

А Родерик тем временем продолжал:

— Я скажу тебе, Мукоки, больше того. Я не верю и в наши предания, в предания белых, но, тем не менее, нахожу в них много интересного и значительного. Ведь тебе известно, что большинство белых людей верит в то, что Бог создал и шесть дней землю и небо, а на седьмой день разрешил себе вполне законный отдых. Этот седьмой день мы называем воскресеньем. Наши книги говорят, что тот же самый Бог создал все леса и поля, и равнины, и все прочес, но не из любви к семи красавицам-сестрам, а просто по великой благости своей. Имеется множество, тысячи тысяч самых замечательных легенд, связанных с созданием мира, я, не веря в сущности их, я все же люблю их как красивые, поэтические выдумки. Я думаю, что так же прекрасны и ваши легенды, и поэтому я заранее проникся к ним полнейшим уважением, Я надеюсь, старик, что ты веришь мне!

— Да, да, конечно… — не совсем твердо ответил индеец, но видно было по выражению его лица, что доводы юноши подействовали на него.

— Так ты готов рассказать мне все и сейчас же? — спросил Родерик.

— Нет, не все и не сейчас же! — отозвался тот. — Как-нибудь в другой раз мы побеседуем об этом.

Очевидно, на дне души у старика сохранились еще следы недовольства, и Родерик понял, что он задел одно из самых чувствительных мест своего краснокожего друга и вместе с тем спасителя.

Утки были ощипаны, выпотрошены и зажарены. Мукоки выбрал самую крупную «белоклювку», которая была так хорошо зажарена, что местами отливала темным золотом, и протянул ее Родерику. Вторую утку он подал Ваби, а затем выбрал и для себя жирную птицу, уселся на земле подле самого костра и принялся за еду. Его примеру немедленно последовали и молодые люди.

— Да это чисто лукулловский пир! — не мог удержаться от восклицания Родерик и стал вертеть своей уткой, насаженной на длинную вилку.

Ночь прошла без всяких приключений. Когда Родерик и Ваби раскрыли на следующее утро глаза, они первым делом увидели подле хижины пирогу, на которой они переехали озеро.

— Вот как! — вскричал Родерик. — Но интересно знать, каким образом она попала сюда?

— А в то время, как вы спали, я работал, — ответил индеец и подошел поближе. Он прибавил, не преминув при этом закряхтеть: — Я вытащил лодку на лед и приволок ее сюда вместе со всем содержимым. Вот как!

— Браво, Муки!

— Но надо иметь в виду, — заметил Ваби, — что Мукоки сделал лишь первую половину работы. Теперь нам троим предстоит выполнить вторую половину. Нам надо перетащить пирогу и весь груз ее к устью реки Омбакики, которая находится несколько подальше к северу, приблизительно на расстоянии часа ходьбы отсюда. Послушай, Род… При большом желании ты можешь услышать, как ревет река.

— Да, да, это верно! — вставил свое замечание индеец. — Теперь, должно быть, там очень много воды. Река сейчас течет быстрее, чем бегут двадцать тысяч оленей.

— И нам придется подняться вверх по этой реке на нашей пироге? — спросил Родерик.

— А как же! — ответил Ваби, смеясь при виде смущенного лица друга. — И будь уверен, что мы самым благополучным образом доберемся туда, куда надо.

Все трое нагрузились до последней возможности и пошли вперед; дойдя до назначенного места, Мукоки и Ваби вернулись за пирогой. При виде Омбакики, которая открылась ему во всем великолепии солнечного утра, Родерик замер на месте. Река, которую он видел замерзшей и совершенно недвижной во время своей первой зимней экспедиции в эти края, имела тогда не больше двадцати ярдов в ширину. Теперь же это была настоящая Амазонка, темные и грязные воды которой медленно и хмуро кружились, словно густая жидкость на огне. Эта беспредельная и мощная гладь, издававшая глухой и мощный рокот, нисколько не напоминала того яростного потока, который в безумном беге своем неизменно вырывался из пределов материнского ложа. Плавное течение реки производило большое и даже величественное впечатление, которое, однако, легко могло ввести в заблуждение неопытного человека. В ленивом спокойствии чудилось что-то очень грозное, наводящее на размышления. Легко можно было допустить, что на некоторой глубине, под тяжелыми волнами, имеется бесконечное множество невидимых и самых предательских течений и водоворотов. Внимательный глаз мог уловить сотни воронкообразных водяных вихрей, похожих на вулканы.

Иногда казалось, что какие-то гигантские руки шевелились под сумрачными волнами и терпеливо выжидали, пока найдется такой безумный смельчак, который бросится в пучину и которого они потянут вниз, на самое дно.

С большим волнением глядя вперед, Родерик чувствовал, что эта спокойная на вид река таит в себе гораздо больше опасностей чем двадцать самых бурных горных потоков. Лицо выражало все его тайные мысли. Впрочем, он не скрывал некоторого беспокойства, когда спросил Ваби:

— Неужели же нам придется подыматься вверх по этой реке? По-моему, это просто невозможно.

Вместо Ваби ответил Мукоки:

— Мы все время будем держаться берега, а в таком случае нам не угрожает ни малейшая опасность.

Через несколько минут общими усилиями пирогу спустили на воду. После того как в нее снова погрузили все припасы и принадлежности, трое золотоискателей заняли свои места. Мукоки уселся на корме и большим веслом направлял лодку, которая почти все время держалась в десяти-двенадцати ярдах от берега. Впереди него сидели Родерик и Ваби, которые гребли изо всех сил и про себя дивились тому, с какой легкостью и быстротой продвигается лодка.

Время от времени пирога попадала в водоворот, и при виде того, как она ныряла носом и мигом выравнивалась, Родерик понимал, какой опасности они подверглись бы, если бы отважились выехать на середину реки. В такие грозные минуты Ваби и Мукоки напрягали все силы, стремясь избежать катастрофы и как можно скорее вывести лодку на более безопасное место. Ваби, занимавший теперь место на носу, ни на миг не отрывал взора от предательской реки, которая на каждом шагу могла приготовить гибельный сюрприз.

Но несмотря на всю опытность и на все старания людей, они не могли предвидеть все неожиданные атаки невидимых сил. Вода порой производила впечатление безграничной маслянистой поверхности, но в самые спокойные моменты на ней вдруг показывались огромные пузыри (словно внизу дышало громадное чудовище!), и возле самой пироги открывался водяной вулкан. Благодаря общему напряжению, лодка выходила из самых опасных и трудных мест, но неоднократно Родерику казалось, что сейчас наступит последний миг их жизни. Действительно, надо бы обладать совершенно исключительными по силе и выносливости нервами для того, чтобы спокойно относиться ко всему происходящему вокруг. Помимо стремительного течения им угрожали и другие опасности — большие кусты, оторвавшие от берега, пни и даже целые деревья, которые с бешеной скоростью неслись вниз по реке. Ваби почти не переставал командовать:

• Предыдущая
• 15/37
• Следующая