Транс - Кесслер Ричард - Страница 3
- Предыдущая
- 3/94
- Следующая
– Собираешься нагрянуть на следующей неделе? – спросил Гейдж, имея в виду, приедет ли Драммонд, как обычно, в Лос-Анджелес.
– Разумеется. В понедельник утром. А почему спрашиваешь?
– Есть кое-какая информация, которая может тебя заинтересовать. К нам попал один парень по фамилии Киган. На прошлой неделе он случайно шел мимо банка "Сэйвингз энд лоунз" в Map-Виста в момент ограбления. Грабители, смываясь, буквально напоролись на него.
– Я слышал об этом ограблении. Там, кажется, убили охранника?
– Эти ублюдки всадили в него двадцать четыре пули. Их непременно надо взять.
– Делом занимается ФБР?
– Пока нет. Убегая, эти мерзавцы открыли пальбу и убили старика прохожего. Три дня назад он скончался в госпитале. Расследование ведем мы.
– А что с этим Киганом?
– Жуткое дело! Бандиты связали его и бросили в машину. В машине сняли маски. У нас есть свидетель, который это видел, но он не может их описать – грабители слишком быстро рванули с места. Но Киган наверняка хорошо их рассмотрел.
– Ну и в чем дело?
– Да, понимаешь, бандиты, удирая, выбросили Кигана из машины. И даже потехи ради хотели задавить. У нас есть свидетель.
– Так в чем проблема?
– Они ударили его по голове и зашвырнули в витрину магазина, а когда услышали вой сирены, смылись.
– Боже мой! Я всегда говорил, что у тебя в Западном первоклассная шпана.
– Ты так думаешь? Посмотрел бы, что творится в Холленбеке и Ньютоне.
– Ну, а что с Киганом?
Гейдж вздохнул.
– Не знаю. Что-то странное. Физически он относительно не пострадал. Несколько неглубоких порезов – не более. Но он потерял память. Не мог даже вспомнить, где живет. Мы установили адрес по удостоверению личности, найденному у него в кармане. Он из одного захолустного городишка в Южном Голливуде. Но там Кигана никто не знает. Обыскали его квартиру, но ничего не нашли. Удалось лишь установить, что он бывший военный. Сейчас проверяем эту информацию.
– А чем я могу помочь, Дик?
– Попробуй загипнотизировать его, дружище. Нам нужны приметы этих бандитов, а Киган единственный, кто видел их в лицо.
– Давай сделаем так, – сказал Драммонд, – сейчас я проверю, не поступало ли каких сообщений в мой офис в Лос-Анджелесе. Если нет, в понедельник, во второй половине дня, я свободен. Устраивает?
– Назначай время, и я доставлю к тебе Кигана.
– Я перезвоню тебе.
Драммонд повесил трубку и набрал номер автоответчика. Он проделывал это каждый вечер перед тем, как покинуть офис в Палм-Дезерт. В ожидании ответа пробежал глазами график приема пациентов первых трех дней недели: вторая половина понедельника была свободна. Двое больных записаны на утро понедельника, трое на вторник и двое на среду. Просматривая журнал предварительной записи, Драммонд вдруг подумал, в какой упадок пришла его частная практика в Лос-Анджелесе. В те времена, когда они работали вместе с Вив, у них ежедневно бывало по семь пациентов на каждого. А сейчас – хоть закрывай дело.
Причину уменьшения числа пациентов, разумеется, легко понять. Многие из его бывших больных приходили на консультацию по рекомендации коллег-врачей. А те знали о гибели Вив и о том, что Драммонд перебрался в Палм-Дезерт. Теперь они будут посылать своих пациентов к другим врачам. Кроме того, они с Вив широко рекламировали свою врачебную деятельность. Теперь же Драммонд не занимался этим. Немногочисленные пациенты попадали к нему случайно, иногда по рекомендации полицейского управления Лос-Анджелеса или какой-нибудь страховой компании. И то не часто.
Внутренний голос настойчиво твердил: "Выбрось ты все это из головы, Драммонд. Забудь о Вив. Порви с прошлым".
Да, в конце концов так и будет. Когда-нибудь он избавится от горестных воспоминаний так же, как и от своего дома в Малибу.
– Когда-нибудь...
Позвонили из его офиса в Лос-Анджелесе.
– Привет, доктор Драммонд. – Пол узнал голос девушки из вечерней смены.
– Привет, Тина, как дела в Лос-Анджелесе?
– Смог одолел, – простонала девушка. – Завидую вам. Хорошо там, у вас в долине! Словно на другой планете, не правда ли?
– Да, это верно. Есть что-нибудь для меня?
– Пять звонков, доктор. Карандаш под рукой?
– Диктуйте, я записываю.
Девушка продиктовала фамилии пациентов и номера телефонов. Драммонд поблагодарил ее и положил трубку. Затем набрал номер телефона своего дома в Малибу, прослушал информацию, записанную на автоответчике, и внес нужные сведения в записную книжку.
Всего было десять звонков. Профессиональный опыт подсказывал, что семь из них – это пустая болтовня рекламных агентов и звонки от чем-то расстроенных или потерпевших крушение в жизни людей. Обычная история. Драммонд позвонил по этим семи номерам и убедился, что не ошибся.
Трем остальным действительно требовалась гипнотерапия – двоих обуревало беспокойство, третий был заядлым курильщиком и не мог избавиться от привычки выкуривать по сто сигарет в день. Драммонд вписал их в свой график приема больных и позвонил лейтенанту Гейджу.
– Все в порядке, Дик. Вторая полвина понедельника у меня свободна. Возьму с собой все необходимое и буду у вас... часам к трем. Устраивает?
– Прекрасно, Драм. Большое спасибо. А потом раздавим по банке-другой пива.
– Идет. Привет Анне.
Вот и окончена тяжелая рабочая неделя. И сразу же подступили пустота, одиночество, которые постоянно преследовали Драммонда, едва кончалась работа. В детстве он любил слушать одну пластинку Синатры, там были такие слова: "Субботний вечер – самый одинокий вечер недели". В последнее время эта фраза не давала ему покоя. Впрочем, сегодня была только пятница.
Не успел Драммонд обосноваться в долине, как на него градом посыпались приглашения. В долине было восемьдесят площадок для игры в гольф, тысяча теннисных кортов, и не было человека, который бы не играл в одну из этих или сразу в обе игры. И каждый изо всех сил пытался заразить Драммонда своим энтузиазмом.
Однако, рискуя лишиться доброго расположения обитателей долины, Пол постоянно отказывался от приглашений, всякий раз придумывая разные причины (их у него набралась добрая сотня). Собственно, он отказывался не от игры. Просто опасался связанных с этими приглашениями ненужных отношений с людьми. Для тридцатичетырехлетнего респектабельного доктора, вдовца, сама долина с царившими в ней свободными нравами была гибельным местом. Драммонд питал отвращение к пустому времяпрепровождению. Да и морально он не был готов к тому, чтобы искать спасение в любовных играх.
Ему трудно было притворяться. Какая-то часть его страстно жаждала того, что когда-то было у них с Вив. Субботними вечерами, мчась по автостраде Палм-Каньон, он видел, как все эти "прекрасные люди" долины наслаждались общением друг с другом, любовью. И у него разрывалось сердце. Пару раз – всего лишь – Драммонд попытался принять участие в их забавах, но все закончилось полным провалом. Он просто не был еще готов к этому.
Драммонд машинально положил компьютерные диски и видеокассеты с записью дневных сеансов в сейф и запер его, обошел комнаты, потом приготовился к отъезду. Уборку офиса производили по субботам работники одной из здешних фирм.
Когда он запирал застекленную входную дверь, в коридор вышел его сосед-терапевт. Кьерон Коннор, современный энергичный повеса с ярко выраженным комплексом Казановы, тоже запирал свою дверь. Однажды во время дружеской беседы за кружкой пива Драммонд высказался относительно отнюдь не профессионального интереса Коннора к обнаженному женскому телу. Коннор рассмеялся: "Проблема в том, что я никогда не стану настолько богатым, чтобы выбирать себе дам по вкусу".
– Привет, Пол! – поздоровался Коннор. – Еще одна неделя, и еще десять тысяч долларов. Боже мой, как они летят!
– Недели или доллары?
– И то и другое, приятель, и то и другое.
Они вместе прошли по коридору и спустились по боковой лестнице вниз к автостоянке. Коннор – на голову ниже Драммонда – почти всю дорогу бежал за Полом, стараясь не отстать от него.
- Предыдущая
- 3/94
- Следующая
