Казанова - Кестен Герман - Страница 39
- Предыдущая
- 39/97
- Следующая
Он дал женщине цехин и она даже всплакнула над такой большой суммой. Она хотела бы получать каждый раз по цехину.
Казанова считал вполне возможным похитить Катарину. Гораздо тяжелее казалось ему провести следующие семь дней. Только игра могла его рассеять, но все светское общество было в Падуе. Он поплыл в Фузине и во весь опор поскакал в Падую. В палаццо Брагадино в Падуе они обедали с господином де ла Айе, который до того два часа просидел запершись с Дандоло. Вечером Дандоло подошел к постели Казановы. Казанова должен немедленно спросить оракула о важном деле. Надо ли согласиться с предложением де ла Айе? Оракул ответил: «Нет!»
Обескураженный Дандоло задал второй вопрос: почему гений Паралис сказал нет? Казанова построил каббалистическую числовую пирамиду. Казанова был против любого плана де ла Айе и ответ гласил, что гений не хочет больше слышать об этом.
Сила иллюзий! Дандоло обрадованно вышел. Казанова совершенно не знал, зачем он приходил. Но «иезуитский интриган» де ла Айе не должен начинать чего-либо с тремя его друзьями без совета с ним; ему следует понять, что влияние Казановы сильнее, чем его. Казанова надел маску, пошел в оперу и за игрой в фараон проиграл все деньги. Утром пришел де ла Айе и сладко спросил, почему он противится его планам.
«Что за планы?»
Дандоло наверное сказал ему.
«Возможно, но как секрет!»
Тогда де ла Айе рассказал, он узнал, что госпожа Тьеполо, которая сейчас стала вдовой, имеет желание сделаться госпожой Дандоло, причем господин Дандоло десять лет подряд, когда еще был жив муж, сильно ухаживал за ней. Он думает, что и господин Дандоло желает этого. Вчера Дандоло хотел вынести окончательное решение и внезапно сказал нет, ссылаясь на Казанову.
Казанова, как он объясняет, боялся, что при горячем темперамента господина Дандоло в браке с такой дамой, как вдова Тьеполо, жизнь Дандоло сократится. Де ла Айе сказал определенно, что он не женился из таких же опасений и поэтому поддерживает целибат; кроме того Казанова боялся потерять большую часть своего кредита, когда эта женщина заполучит его друга. «Пока я буду жить с тремя друзьями, у них не будет других жен, кроме меня.» (Не этот смелый образ сделал его любимчиком трех старых патрициев?)
С этого времени по мнению Казановы де ла Айе стал его тайным врагом и весьма способствовал, чтобы два года спустя не открытыми обвинениями, а темными намеками среди благочестивых людей привести его под Свинцовые Крыши. На этом месте Казанова впадает в настоящую ярость. Читатель может не читать дальше воспоминания, если он уважает такое отродье!
О женитьбе Дандоло больше не было и речи. Дандоло и далее ежедневно ходил к своей прекрасной вдове.
После де ла Айе к Казанове пришел молодой миланец, с которым они познакомились в Реджио, дон Антонио Кроче, большой игрок и отъявленный корректор фортуны. Он наблюдал за проигрышами Казановы и предложил пополам с ним устроить фараон-банк в доме Кроче; там будут семь-восемь поклонников его жены, очень богатые иностранцы. Казанова должен вложить в банк триста цехинов и стать крупье. У Кроче тоже есть триста цехинов, но они не потребуются, так как он сильный игрок. Один из поклонников жены, швед по имени Гилленспетц, вероятно может проиграть двадцать тысяч цехинов.
Казанова очень хорошо определяет аморальность предложения Кроче, он не знает лучшего оправдания, чем всемирно-исторический аргумент: если не он это сделает, то кто-нибудь другой гораздо злее ограбит любовника госпожи Кроче. Он не был моральным ригористом, говорит он.
Антонио Кроче и Джакомо Казанова в течении многих лет встречались во многих местах Европы. Казанова дважды влюблялся в покинутых метресс Кроче. Шарль де Линь рассказывает во «Фрагментах о Казанове» о многократных визитах Кроче к Казанове в замок Дукс. «Их беседы, прежде всего из рассказы, повторялись до тех пор, пока они не заметили, что это стало для меня вещью комической. Этот авантюрист и есть тот самый Ла Круа или Кроче, который часто упоминается в воспоминаниях Казановы.»
Из писем Терезы Казановы к своему дяде Джакомо следует, что в конце восемнадцатого века Кроче приехал в Дрезден. В Дуксе нашли два письма Кроче к Казанове из Дрездена, написанные в 1795 и 1796 годах. Кроче пишет в одном из них: «Ваша рукопись доставила мне особенное удовольствие сладкими воспоминаниями наших старых взаимоотношений, единственных воспоминаний, которые не могут поблекнуть и за пятьдесят лет».
Нужда сделала его пайщиком щелкопера и Казанове, как он говорит, надо было раздобыть еще триста цехинов.
Брагадино, который сам сидел на мели, нашел ростовщика, ссудившего под поручительство Брагадино тысячу венецианских дукатов под пять процентов ежемесячно.
В первый вечер Казанова выиграл свою часть — восемьсот цехинов, на второй день швед Гилленспетц проиграл две тысячи цехинов, английский еврей Мендекс тысячу цехинов, в воскресенье банк выиграл четыре тысячи цехинов. В понедельник к началу игры подошел ефрейтор полиции подеста, забрал Кроче и сказал, что игра должна быть прекращена. Красавица упала в обморок, игроки скрылись, Казанова тоже скрылся, успев увести половину золота со стола. Кроче получил приказ покинуть Падую, он был сильно опорочен, но все таки составил игорный банк в конкуренцию опере; главными держателями банка были венецианские нобили.
Монтескье пишет в «Персидских письмах» (LVI): «…»
В отвратительную погоду Казанова поехал назад в Венецию, чтобы поспеть к прибытию посланницы Катарины. По дороге он упал с лошади, его лошадь захромала, он взобрался на лошадь курьера, причем сначала ему пришлось выстрелить в воздух, потому что курьер не хотел отдавать лошадь. В час ночи в Доло он взял новую лошадь. К рассвету он прискакал в Фузине. Перевозчики предупреждали о новой непогоде, но он взял лодку и насквозь промокшим добрался домой. Пару минут спустя посланница из Мурано принесла письмо на семи страницах и через два часа хотела зайти за ответом.
Катарина писала, что после возвращения отца из палаццо Брагадино она призналась, что видела Казанову четыре-пять раз в комнате брата, там Казанова посватался к ней, она же отослала его к родителям. Отец ответил, что она слишком молода, а у Казановы нет профессии. Маленькую дверцу отец запер, а ее с теткой-послушницей велел отвезти в монастырь, где она должна оставаться до брака. Ее постель и одежду отослали в монастырь. Надзирающие монахини под страхом папского отлучения, вечного проклятия «и некоторых других мелочей» запретили ей получение писем и прием посетителей, но дали книги, бумагу и чернила. Катарина писала Казанове по ночам. Впрочем, самая красивая из монахинь, богатая, щедрая, двадцати двух лет, дважды в неделю дает ей уроки французского языка и очень влюблена в нее. Когда они одни, она так нежно целует ее, что Казанова мог бы ревновать, если бы монахиня не была женщиной. С похищением Катарина была совершенно согласна, но вначале она должна лучше узнать все возможности для этого в монастыре. Она просит его миниатюрный портрет, тайно вставленный в кольцо. Ее мать выздоровела и каждый день ездит на утреннюю мессу в монастырскую церковь. Мать будет рада встретиться с ним и сделает все, что он хочет. Впрочем, Катарина надеется, что через несколько месяцев ее положение раскроется, так что дальнейшее пребывание в монастыре вызовет скандал.
Казанова дал посланнице Лауре ответ, цехин и пакет с перьями, бумагой, сургучом и огнивом.
Он снова не знал, что ему делать в Венеции целую неделю. Постоянная скука, постоянное стремление развлекаться, желание общества, вечная неспособность заняться самим собой, почти невозможность просто работать, кружили его волчком. Приказ о высылке Кроче его не касался и он вернулся в Падую. За четыре вечера игры у Кроче он получил пять тысяч цехинов, оплатил все долги, выкупил все ценности.
Он пошел в оперу и после первого балета в четырех частях выиграл пятьсот цехинов. Полумертвый от усталости и голода, он пошел в палаццо Брагадино, где пришедший в гости Бавуа выманил у него пятьдесят цехинов, которые никогда не вернул.
- Предыдущая
- 39/97
- Следующая
