Сойка-пересмешница - Коллинз Сьюзен - Страница 17

• Предыдущая
• 17/78
• Следующая

— Китнисс, они не отпускают меня! Я сказал, что я в порядке, но они даже не позволяют мне лететь в планолете!

Я оглядываю Финника — голые ноги, торчащие между подолом больничного халата и тапочками, спутанные волосы, наполовину завязанная веревка, скрученная между его пальцами, дикий взгляд в глазах — и знаю, любая просьба, даже мольба, с моей стороны, будет бесполезна. Даже я думаю, что это не самая лучшая идея — брать его с собой. Поэтому я щелкаю себя по лбу и говорю:

— Ой, я совсем забыла. Дурацкое сотрясение. Я должна была передать тебе, чтобы ты заглянул к Бити в отдел Спецвооружения. Он спроектировал новый трезубец для тебя.

После слова «трезубец» мне кажется, будто я вижу прежнего Финника.

— Правда? А что он делает?

— Не знаю. Но если он из того же разряда, что и мои лук и стрелы, тебе он понравится, — заверяю я его. — Хотя, тебе придется потренироваться с ним.

— Да, конечно. Думаю, я лучше спущусь к нему, — говорит он.

— Финник? — зову я. — Может брюки наденешь?

Он смотрит на свои ноги, будто впервые замечая свой наряд. Затем он скидывает с себя больничный халат, оставаясь только в нижнем белье.

— Зачем? Ты находишь это, — он становится в нелепую вызывающую позу, — отвлекающим?

Я не могу сдержать смех, потому что это забавно, и это сверх забавно, потому что заставляет Боггса чувствовать себя неловко, и я рада, потому что Финник ведет себя как тот парень, которого я встретила на Двадцатипятилетии Подавления.

— Я всего лишь человек, Одейр, — я захожу в лифте, пока двери не закрылись. — Извините, — говорю я Боггсу.

— Не стоит. Думаю, ты… здорово с этим справилась, — отвечает он. — Лучше, чем если бы я его арестовал.

— Да, уж, — протягиваю я, украдкой бросив на него косой взгляд. На вид ему около сорока пяти, коротко стриженные поседевшие волосы и голубые глаза. Невероятная выправка. Ранее на собрании он высказывался дважды, что заставляет меня предположить, что с ним лучше быть друзьями, чем врагами. Может, мне стоит дать ему шанс. Просто, кажется, он настолько предан Койн…

Слышится серия громких щелчков. Лифт на мгновение останавливается, а затем начинает двигаться влево.

— Он и по сторонам ездит? — удивляюсь я.

— Да. Под Тринадцатым располагается целая сеть элеваторных путей, — поясняет он. — Эта проходит как раз над транспортным блоком и ведет к пятой подъемной платформе. Она привезет нас в Ангар.

Ангар. Подземные строения. Спецоборона. Места, где выращивают еду. Энергия вырабатывается. Воздух и вода очищаются.

— Тринадцатый даже больше, чем я думала.

— По большому счету, это не наша заслуга, — говорит Боггс. — Мы унаследовали это место. Все, что от нас требовалось, это поддерживать его в рабочем состоянии.

Щелчки возобновляются. Мы снова падаем вниз — всего пару уровней — и двери открываются в Ангаре.

— Ого, — вырывается у меня от вида флотилии. Бесчисленные ряды всевозможных планолетов. — Их вы тоже унаследовали?

— Некоторые создали мы сами. Некоторые раньше входили в состав воздушных сил Капитолия. Конечно, мы их усовершенствовали, — говорит Боггс.

И снова я чувствую приступ ненависти к Тринадцатому.

— Значит, у вас было все это, и вы оставили другие дистрикты беззащитными перед Капитолием.

— Все не так просто, — защищается он. — Мы не могли начать контратаку до недавнего времени. Мы едва выжили. Когда мы свергли и казнили приспешников Капитолия, всего горстка людей могли управлять планолетами. Да, мы могли ударить по ним ракетами. Но есть более важный вопрос: если мы вступим в ядерную войну с Капитолием, останется ли на земле хоть что-нибудь живое?

— Пит говорил тоже самое. А вы назвали его предателем, — возражаю я.

— Потому что он призывал к разоружению, — говорит Боггс. — Вот увидишь, ни одна сторона не сократила ядерный арсенал. Мы решаем это старым способом. Сюда, Солдат Эвердин, — он указывает на один из небольших планолетов.

Я поднимаюсь по ступенькам и обнаруживаю внутри съемочную группу и их оборудование. Все остальные одеты в серые военные комбинезоны Тринадцатого, даже Хеймитч, хотя он выглядит недовольным своим облегающим воротником.

Фалвия Кардью пропихивается вперед и разочаровано вздыхает, увидев мое лицо.

— Вся работа коту под хвост. Я не виню тебя, Китнисс. Просто очень мало людей рождаются с готовыми к съемкам лицами. Вот как он. — Она обнимает Гейла, который в этот момент общался с Плутархом, и разворачивает его к нам. — Разве он не красавец?

Полагаю, Гейл и правда выглядит поразительно в униформе. Но этот вопрос лишь смущает нас обоих. Я пытаюсь придумать остроумный ответ, когда Боггс вдруг выдает.

— Нас не так-то легко поразить. Мы только что видели Финника в одних трусах.

Я решаю, что Боггс мне все-таки нравится.

Нас предупреждают о готовящемся взлете; я сажусь рядом с Гейлом, напротив Хеймитча и Плутарха, и пристегиваю ремень безопасности. Мы скользим сквозь лабиринт туннелей, которые выходят на платформу. Своеобразный лифт медленно поднимает судно вверх через уровни. Внезапно мы оказываемся на огромном поле, окруженном лесом, поднимаемся с платформы и нас тут же окутывают облака. Теперь, когда волна возбуждения, приведшая к этой миссии, приутихла, я осознаю, что понятия не имею, что меня ждет в этой поездке в Дистрикт-8. В действительности, я почти ничего не знаю о состоянии войны. Или чего нам будет стоить победить. Или что произойдет, если мы победим.

Плутарх пытается изложить все это для меня простыми словами. Во-первых, на данный момент все дистрикты находятся в состоянии войны с Капитолием, за исключением Второго, у которого всегда были привилегированные отношения с нашим врагом, несмотря на их участие в Голодных Играх. У них больше еды и лучшие жилищные условия. После Темного Времени и мнимого уничтожения Тринадцатого, Дистрикт-2 стал новым центром обороны Капитолия, хотя для всех он оставался домом национальных каменоломен, так же как Тринадцатый в свое время был известен за добычу графита. Дистрикт-2 не только разрабатывает оружие, но и тренирует и поставляет в другие дистрикты Миротворцев.

— То есть… некоторые Миротворцы родились во Втором? — спрашиваю я. — Я думала, они все из Капитолия.

Плутарх кивает.

— Предполагается, что вы так и будете думать. И некоторые действительно из Капитолия. Но его население не смогло бы обеспечить силы такого размера. К тому же граждане Капитолия не горят желанием обрекать себя на скучную жизнь постоянных лишений. Двадцать лет на посту Миротворца, ни семьи, ни детей. Некоторые поступают на службу, потому что это престижно, другие — в качестве альтернативы наказанию. Например, вступишь в ряды Миротворцев, и тебе простят долги. В Капитолии многие люди по уши в долгах, но не все из них годятся на военную службу. Поэтому мы обратились к Дистрикту-2 за дополнительным набором. Для них это шанс выбраться из нищеты и каменоломен. Им с детства прививают бойцовский склад ума. Ты же видела, как их дети стремятся стать трибутами.

Катон и Мирта. Брут и Энобария. Я видела их рвение и жажду крови.

— Но все остальные дистрикты на нашей стороне? — спрашиваю я.

— Да. Наша цель — захватить дистрикты один за другим, заканчивая Вторым, тем самым отрезая Капитолий от поставок продуктов. Затем, когда он ослабеет, мы вторгнемся в его владения, — объясняет Плутарх. — Это будет совершенно новое испытание. Но будем решать проблемы по мере поступления.

— Если мы выиграем, кто встанет во главе государства? — спрашивает Гейл.

— Все, — отвечаем ему Плутарх. — Мы сформируем республику, тогда жители каждого дистрикта и Капитолия смогут выбирать представителей, которые будут представлять их интересы в централизованном правительстве. Не смотрите так подозрительно: эта система раньше работала.

• Предыдущая
• 17/78
• Следующая