Сомнамбула. Книга 3. Бегство Сквозь Время - Волков Сергей Юрьевич - Страница 27

Что «или» – додумать Матвей не успел. Исинка вышла на связь, быстро и четко выговаривая слова:

– Внимание! Фиксирую разделение целей. «Халхин‑гол» снижает скорость. Новая цель движется к каравану. Произвожу попытку классификации…

«Ну же, ну! – стиснув зубы, торопил Матвей. – Давай, милая, давай!»

– Классификация цели произведена, – словно услышав его мысли, сообщила Исинка. – Три корвета типа «Меганевра», идут сомкнутым строем на максимальном ускорении. Подлетное время до момента огневого контакта – минута сорок одна секунда.

– Мать моя черная дыра! Три корвета! – возбужденно выкрикнул Матвей, хватаясь за поручни кресла. – Полное звено! Крученый бозон им в печень!

Новейшие корветы «Меганевра» он воочию никогда не видел, впрочем, как и «Филины», состоявшие на вооружении киберкрепостей Лунной обороны. Но знал – если «Филины», небольшие, верткие машины‑автоматы, опасны только в группе, то скоростные гиганты «Меганевры» страшны даже по одиночке. Матвей вспомнил виртуальную модель этого корвета – длинный узкий корпус, изящные, стрельчатые пилоны с двигательными установками на концах и спаренное лазерное орудие в головной части. Чем‑то «Меганевра» действительно напоминала стрекозу – гигантскую бронированную стрекозу, способную одним залпом перерубить надвое среднетоннажный транспорт.

Он еще раз оглядел внутреннее устройство башенки. Все очень просто и даже примитивно – две педали горизонтальной наводки, два рычага вертикальной. На правом рычаге, под большим пальцем – кнопка включения лазерного орудия. Над толстой, сегментированной казенной частью – прозрачная линза экрана целеуказания.

«А радар наведения! – обожгло Матвея. – Тысяча рентген им в сопло, здесь же нет радара наведения! Как вести бой, как отслеживать перемещения противника? Черт, черт и еще раз черт!»

– До момента огневого контакта – пятьдесят восемь секунд… – напомнила Исинка.

– А стрелять‑то куда?! – заорал Матвей, кулаком ударив по панели активации лазера. Под кожухом тоненько взвыли эммитеры. – Я их не вижу!

– Опусти визор забрала скафандра, я выведу данные с радара «Севера» на встроенный дисплей, – предложила Исинка.

Матвей растопыренной пятерней резко опустил многослойный визор. Искусственный интеллект соединился с компьютером скафандра и на внутренней поверхности визора зажглась зеленая координатная сетка. Спустя несколько секунд в ее левом верхнем углу появилась красная точка.

– Слишком мелко! Увеличь масштаб! – скомандовал Матвей.

– Увы, на этой модели скафандра подобная функция не предусмотрена, – с сожалением произнесла Исинка. – Матвей, я предлагаю отказаться от попытки сбить корветы. У «Можайска» есть оборудование для создания «чернильного облака»…

– Радионепроницаемой завесы? – припомнив занятия в Академии, уточнил Матвей.

– Именно. Четыре автоматические шашки после отстрела распыляют в пространстве специальный аэрозоль, создающий облако, отражающее лучи радаров и сканеров. Диаметр облака составляет до пяти тысяч километров. Это шанс, Матвей. До момента включения сидератора остается двадцать семь минут. Мы можем успеть с вероятностью в сорок два процента. Это лучше, чем ничего. В случае попытки обстрела корвета они гарантированно уничтожат «Можайск»…

– Понял, приступаю к реализации! – быстро согласился Матвей, поднял визор и включил связь с рубкой. – Капитан, здесь Гумилев. Слышишь меня?

– Слышу. Что случилось? Нас догоняют?

– Да. Давай шашки завесы. Исинка даст тебе координаты.

– Есть, – четко, по‑военному отозвался спасатель.

Через пару секунд стартовые заряды вытолкнули длинные желтые цилиндры шашек из контейнеров, расположенных по бортам «Можайска». Одноразовые движители взрывного типа придали цилиндрам ускорение и они канули во тьме. Матвей проводил их взглядом и тут его вызвал отец.

– Мы меняем курс, чтобы облако прикрыло нас полностью. Сидератор на катодном подогреве, плотность потока частиц в протуберанце растет.

– Мы успеваем?

– Вроде бы да…

– Не слышу оптимизма и уверенности в твоих словах, папа, – улыбнулся Матвей.

– Рад, что они присутствуют в твоих, – парировал Степан Николаевич.

– Постановка радионепроницаемой завесы начата, – вмешалась Исинка. – Корветы противника пытаются ее обойти.

Матвей представил, что сейчас переживают пилоты «Меганевр». Только что приборы корветов ясно видели цели, и боевые системы кораблей готовились к атаке. Но вдруг все изменилось – суда каравана исчезли, по экранам сканеров и радаров пошла сплошная засветка. И конечно же, в этой ситуации командир звена дал команду на смену курса, чтобы обойти преграду и вновь обнаружить цель. Матвей и сам поступил бы так же.

– Исинка! – вызвал он искусственный интеллект. – Сколько осталось до включения сидератора?

– Двадцать четыре минуты. В настоящее время осуществляется запуск кольцевых генераторов сидератора. Процесс протекает штатно. Корветы противника продолжают маневрировать. В данный момент я не вижу их за облаком завесы, но моделирую возможные варианты действий.

– Они могут вновь обнаружить нас?

– С вероятностью в девяносто три процента.

– Ясно…

Матвей усмехнулся. Конечно, глупо было бы надеяться, что шашки с аэрозолем сумеют остановить «Меганевр». Корветы облетят завесу, нащупают суда каравана – и начнут атаку. Это будет не бой, а уничтожение. Резня. Избиение младенцев.

Он представил, как под залпами лазерных орудий гибнут транспортники, как беззвучные декомпрессионные взрывы окутывают их корпуса, как мгновенно замерзает, превращаясь в кристаллики льда, вырывающийся через пробоины воздух, вокруг судов возникают серебристые облака и в них плывут искалеченные человеческие тела.

Ему доводилось видеть учебные фильмы, рассказывающие о том, что случается с людьми в случае мгновенной разгерметизации корабля. В основе фильмов были реальные записи камер слежения из отсеков погибших бортов. Смотреть это полагалось всем курсантам, чтобы будущие офицеры Космофлота представляли себе, что их может ожидать. Но выдерживали жуткое зрелище далеко не все. Кто‑то падал в обморок, кому‑то требовалась после сеанса помощь психолога или реабилитационный курс в стационаре, кто‑то просто впадал в депрессию. Три человека написали рапорты о переводе с пилотского факультета.

При мгновенном падении давления до нуля человеческое тело превращалось в кровавое месиво. Лопались глазные яблоки. Взрывалась грудная клетка, иногда – живот. Кожа трескалась вдоль прохождения крупных артерий. Обезображенные трупы выкидывало из разрушенных корпусов кораблей в космос и они плавали там, исковерканные, серые, обезвоженные…

Представив, что все это может случиться с тысячами эвакуированных, с отцом, с ним самим, Матвей скрипнул зубами. И тотчас же лев дал понять – этого нельзя допустить. Фигурка испустила волну ледяного, бодрящего холода. Все ненужные, лишние мысли ушли. Матвей понял, что он должен сделать. План был прост, осталось только реализовать его.

– Иннокентий! – вызвал он капитана шлюпа. – Стоп машина!

– Есть, – ответил Безуглов и тут же спросил: – А что случилось?

И буквально в тот же момент на связь вышел Гумилев‑старший:

– Матвей, что ты задумал? Почему «Можайск» останавливается?

– Так надо, папа, – сквозь стиснутые зубы ответил Матвей. – Продолжайте движение.

Он отключил канал связи с «Севером» и скомандовал Безуглову:

– Капитан, выполняем перпендикуляр‑ноль‑ноль. Как понял?

– Понял тебя, – подтвердил Иннокентий.

«Можайск» затормозил – Матвей почувствовал, как перегрузка вжала его в кресло – и начал отрабатывать маневровыми двигателями, разворачиваясь для смены курса.

Команда «перпендикуляр‑ноль‑ноль» означала, что судно прекращает двигаться вперед и начинает перемещаться с той же скоростью под прямым углом к старому курсу, оставаясь в плоскости следования.

Дождавшись, когда спасательный шлюп отойдет на несколько десятков километров в сторону, Матвей дал новую команду: