Возвращение астровитянки - Горькавый Ник - Страница 12

• Предыдущая
• 12/120
• Следующая

Мэтт улыбнулся, и эта полудетская улыбка озарила его лицо.

— А когда жизнь потеплеет, то и я перестану быть бездомным ковбоем и осяду где-нибудь на свободном бережку неподалёку от вас, буду ковыряться в шахте и смотреть на волны.

— Насчёт новых судей — это было бы хорошо, — сказал Свен. — Не знаю, сколько платят нынешним судьям Дональдсы, но слишком часто торжествуют компании императора, а не независимые старатели.

— И все-таки, на чём ты будешь ездить? — настойчиво расспрашивала Энн.

— Пока не знаю, — вздохнул Мэтт.

— Вот что, — решительно заявила Энн. — Ты потерял машину, защищая мой рудник, и я, в качестве платы, отдаю тебе вездеход, на котором прилетел Свен. Это «Дракон» — самая лучшая из наших трёх машин. Она практически новая, мы купили её недавно и почти не пользовались.

Брови Свена удивлённо поползли вверх, а глаза Мэтта округлились:

— «Дракон»?! Тот, что может не только ездить, но и летать?

Энн кивнула:

— Пять часов автономного полёта со скоростью двести миль в час. Посадка и взлёт вертикальные, никаких аэродромов не нужно. Высота полёта до пяти миль — ты сможешь чаще видеть звёзды и свои любимые голубые рассветы на Сатурне. И ещё — в «Драконе» есть универсальный комбинезон, а не та дрянь, в которой ты ходил.

— Нет, — категорически заявил Мэтт. — Я не могу забрать у вас такую ценность. Слишком большая плата за однодневную службу.

— Хорошо, не будем говорить о плате, — подняла брови Энн. — По закону гостеприимства гость должен принять ответный подарок хозяев.

Мэтт окончательно сдался, лишь когда остался наедине с Энн.

Добившись своего, владелица рудника удовлетворённо вздохнула, а рейнджер сказал:

— Видишь, я вовсе не бескорыстен. За несколько часов я заработал машину, которую и за несколько лет бы не купил. Я очень хитёр!

— Я помню, ты уже говорил, что умеешь втираться в доверие к одиноким женщинам. Признайся, ноги обморозил так, что чуть их не потерял, тоже, чтобы меня разжалобить?

— Да, с ногами я немного переиграл…

— Я тебя увижу снова?

— Конечно! Мы, бродяги, вечно стучимся в двери к молодым одиноким женщинам и просимся на ночлег и стирку.

— Ты врёшь!

— Не забывай, что в твоём гараже хранится масса новеньких запасных частей к моему «Дракону».

— Ты врёшь.

— Я полюбил тебя с первого взгляда.

— Ты врёшь…

Пыль взметнулась из-под дюз «Дракона», и машина умчалась в облачное небо, превратившись в яркую комету на фоне оранжевых туч.

— Как ты думаешь, — спросила Энн брата, не отводя глаз от светлого пятна на облаках, — приедет он через год, когда мы будем подавать заявку на расширение участка?

— Интуиция мне подсказывает, что он приедет гораздо раньше, — сказал брат.

Рыжеволосая женщина счастливо улыбнулась, а прижимистый Свен неодобрительно добавил:

— Вернее, не приедет, а прилетит.

На южной, самой солнечной грани огромного замка династии Гринвич разместилась небольшая трёхэтажная башенка, обычно называемая Королевской башней.

Это был дом для Никки, Джерри, Майкла и Сюзан.

Самый верхний — и самый светлый — этаж Королевской башни был детским — это было сложно организованное пространство с наполовину стеклянной крышей и множеством стрельчатых окон. В нём стояли два маленьких — словно игрушечных — домика. Это были спальни Майкла и Сюзан. Домик Сюзан был в виде старинной кареты на колёсах. Каждые полгода Сюзан просила перекатить свою спальню к новому окну, чтобы поменять поднадоевший ей вид.

Домик Майкла не только прыгал по детскому этажу как сумасшедший, часто занимая окно, освобождённое каретой Сюзан, но и менял облик примерно раз в месяц: от бревенчатой избушки до паутинного колокола водяного арахнида Argyroneta aquatica. В настоящее время Майкл спал в гигантской оранжевой тыкве.

На завтрак и обед дети спускались вниз, на следующий этаж, где размещалась столовая, соединённая с обширной кухней. Там был большой обеденный стол, за который можно было сесть вместе с друзьями. Но чаще семья завтракала за столиком возле окна — оно выходило в сад, разместившийся на широком балконе вокруг цоколя башни.

На другом этаже была спальня взрослых и два их рабочих кабинета.

Самый нижний — цокольный — этаж башни, уже сливающийся с наклонной стеной пирамидального замка, был деловым: для приёма посетителей и полуофициальных ужинов. Из него вели коридоры в главное здание и рубку — командный центр династии.

Эта башенка стала настоящим тёплым домом для Никки, Джерри и их детей.

Там было уютно жить.

Никки проводила в Королевской башне даже часть своего рабочего времени.

Джерри делил своё время между «Ельником», «Штопором» и «Лестницей», возился с математикой, программами и детьми, а также отвлекал Никки от утомительных многочасовых трудов с помощью самой вкусной еды, которую только мог придумать он сам и повар замка.

Джерри приходил в кабинет Никки и садился в кресло. Вокруг настольного монитора грудились электронные устройства разного назначения и неожиданные предметы. Нож с серебряной рукояткой в виде скрюченной когтистой лапы, сжимающей огромную чёрную жемчужину. Крупный прозрачный кристалл, выращенный по новой технологии. Памятный акулий зуб, лежащий в чаше синего вестийского хрусталя.

Джерри детально рассказывал о меню сегодняшнего ужина. Никки возмущалась, но упорно не отводила глаз от экрана:

— Так нечестно, ты же знаешь, как я запрограммирована на вкусную еду!

Он продолжал вкрадчивым голосом:

— Бекон, закопчённый на дровах сахарного клёна… Нежный омлет на сливках…

Никки не выдерживала, бросала свои занятия и устремлялась вслед за коварным Джерри.

Если слова не помогали, то Джерри просто взваливал Никки на плечо и шагал с ней в столовую.

Там уже сидели дети — Сюзан и Майкл.

Никки в них души не чаяла, труднообъяснимым, но таким понятным образом компенсируя этим собственное одинокое детство.

Если человек не брал на руки маленького сына, не прижимал лицо к его мягкой одежде, пахнущей молоком и отрыжкой — он упустил в своей жизни нечто такое, что невозможно объяснить словами.

Никки рассказывала детям сказки и пела колыбельные песни:

Маугли любила наблюдать за играми детей. Игры — тайный ключ к детской душе.

Майкл обожал пускать в маленьком бассейне кораблики — с парусами, с моторчиками, на подводных крыльях.

Джерри, часто наблюдавший вместе с Никки за детскими развлечениями, как-то усмехнулся:

— В детстве бочка с дождевой водой — целый океан, в котором легко разворачиваются драматические морские баталии.

— А взрослым и настоящий океан становится скучен.

— У тебя сегодня мрачное настроение.

— Наверно, старею. Майкл, у тебя опять сопли!

Майкл оторвался от разгрома вражеского флагмана, вытащил платок и высморкался, возражая гундосым голосом:

— Это не сопли, а конденсат!

Сюзан любила читать и росла сложно. Её видение мира колебалось между поэтическим: «Облако — это непадающий дождь!» и неожиданным: «Мама, как орлы могут есть сырых мышей, да ещё немытыми лапами?»

• Предыдущая
• 12/120
• Следующая