Нацистская пропаганда против СССР. Материалы и комментарии. 1939-1945 - Хмельницкий Дмитрий Сергеевич - Страница 17

Результатом этой общей работы были конкретные предложения по различным отраслям советского хозяйства, сделанные нами пленуму ЦКК. Президиум, со своей стороны, заботился о том, чтобы на наши доклады были приглашены также соответствующие руководители правительства, хозяйства и лучшие русские специалисты. Если не было никаких обоснованных возражений на наше предложение, то оно принималось пленумом и приобретало, таким образом, силу распоряжения ЦКК партии. Большинство специалистов, без всякого сомнения, серьезно стремилось к тому, чтобы всеми своими знаниями и опытом помочь Советскому Союзу построить его промышленность на научно обоснованном, в техническом отношении безукоризненном фундаменте и пустить ее в ход.

Только позднее нам стало ясно, что все эти энергичные старания останутся бесплодными. Инспец был и остался ненавистным всем советским промышленным и хозяйственным организациям и особенно партийным органам, если он осмеливался критиковать их приказы и распоряжения и выставлять конкретные требования введения более рациональных методов работы.

В конце 1932 г., сначала в провинции, а потом и в больших городах, в полном противоречии с текущими договорами, снабжение иностранных специалистов через лавки Инснаба было сокращено, валютная часть их жалованья уменьшена, а то и вовсе отменена. С каждым годом отношения ухудшались.

Травля иностранных специалистов со стороны администрации предприятий и отдельных спецов усиливалась не по дням, а по часам.

Руководящие органы советского хозяйства становились на ту точку зрения, что советская промышленность – одна из самых крупных и самых современных в мире и поэтому русские спецы могут сами учить иностранцев. В головах местных и центральных партийных и хозяйственных шишек, страдающих манией величия, все перевернулось. Они забыли, что только с помощью этих самых иностранцев вообще было возможно выправить безумные большевистские планы стройки, вывести на нормальный путь запутанные строительные работы ошибочно запроектированных промышленных гигантов и улучшить хоть на немного производительность больших заводов.

Так как в партии царило мнение, что Советское государство является самым идеальным государством в мире, советская промышленность – самой передовой, а советский рабочий – самым лучшим рабочим, то были даны указания, не церемонясь, поставить иностранных специалистов перед выбором: или подчиниться советским условиям жизни и работы, или покинуть Советский Союз.

В результате такой жестокой уравниловки началось повальное бегство как раз самых лучших и самых опытных спецов из Союза.

Таким образом, попытка сделать возможной плодотворную работу была сведена на нет.

Особенно подло и низко было отношение советских властелинов к тем иностранцам, которые, как коммунисты, в слепом фанатизме пошли против законов своей родины и которые теперь были безжалостно поставлены перед выбором: принять советское гражданство или отдаться в руки полиции своей родины, так как им отказывали в дальнейшем гостеприимстве в СССР. Этими мерами особенно были задеты многие финны и старые немецкие коммунисты, которые в страхе перед ожидающим их на родине наказанием подчинились приказу партии и приняли советское гражданство. В нужде и горе закончили они свое печальное существование в концлагерях и тюрьмах.

Число и квалификация советских спецов оставались по-прежнему неудовлетворительными. Хотя со времени захвата власти большевиками прошло более пятнадцати лет, прирост технического молодняка был недостаточен. Меры, принятые в этом отношении, не дали желательных результатов, так как жизненный уровень квалифицированных работников мало отличался от такового обыкновенных обывателей. Работа же в этих профессиях влекла за собой ответственность, а следовательно, и вытекающую отсюда опасность для жизни.

Первые решительные меры в этом направлении, которые, как это будет указано ниже, имели только временный успех, были приняты Сталиным 1927 – 1928 гг. Тут речь шла, что особенно показательно, не о хозяйственном, продиктованном деловым благоразумием мероприятии, но о шахматном ходе во внутрипартийной грызне.

В этот момент оппозиционная пропаганда Троцкого достигла своего апогея. Сталин готовился к решительному удару по своему злейшему врагу. Хитрому Иосифу Виссарионовичу, действовавшему согласно всегда применяемой им тактике, пришла в голову мысль принять формально предложения своего конкурента, чтобы этим лишить его возможности пропагандировать дальше свои идеи.

Тогда Троцкий играл главным образом двумя козырями: требованием коллективизации деревни и усилением участия рабочих в политическом и хозяйственном аппарате.

Троцкий утверждал, что участие промышленных рабочих в ведущих органах правительства и партии слишком незначительно. В высших органах, как, например, во ВЦИКе, в ЦИКах отдельных республик, в ЦК партии, в наркоматах, в Совнаркоме, в Совете труда и обороны еще в 1931 г. участие рабочих было равно нулю.

Конечно, кое-где на руководящих должностях сидели рабочие, но, ввиду их малограмотности и неопытности, они были совершенно беспомощны. Они были вынуждены бесспорно принимать и подписывать все, что им предлагали им же подчиненные спецы и работники, лишь бы это соответствовало главной, так называемой «генеральной линии» партии. Конечно, это нельзя было назвать диктатурой пролетариата.

Само собой разумеется, и в этом нет ничего зазорного, если фабричный рабочий, слесарь, токарь или механик не может вдруг сразу приобрести необходимых знаний, чтобы производить хозяйственную калькуляцию. Это элементарное основание всякого выгодного промышленного предприятия – проверять отчетность или правильность расчетов сложной стройки.

Здесь в дело энергично вмешался Сталин для того, чтобы как можно скорее провести в жизнь лозунги своего смертельного врага.

В бесчисленные рабфаки, техникумы, на специальные курсы были собраны тысячи и тысячи комсомольцев и выдвиженцев из рабочих, чтобы из них сделать инженеров, техников, хозяйственников, плановиков и разных других специалистов.

Преподавание было специализировано до крайнего предела, чтобы не перегружать ненужным «балластом» головы этих малоподготовленных рабочих-коммунистов и в возможно короткий срок дать самые необходимые знания для предстоящей им новой работы.

Политграмота, партийная тактика, теория Маркса-Энгельса – Ленина – Сталина – вот были главные предметы, знание которых должно было дать возможность этой новой интеллигенции проектировать и строить мощные электростанции, гиганты промышленности, фантастические мосты.

Этот новый слой из рабочих должен был немедленно занять политические позиции и заменить старых соратников Ленина, делавшихся все более неудобными.

Этот внутриполитический расчет удался Сталину только отчасти. Очень скоро ему пришлось убедиться, что эти его новые спецы, как только они знакомились с самыми элементарными основами науки, начинали смотреть на вопросы социальной стройки и на все окружающее совершенно иными глазами.

Молодые парнишки из рабочих и крестьян начинали прозревать. Они поняли, что одними политическими пропагандистскими лозунгами и демагогической критикой никакого государства и, уж конечно, никакого социалистического хозяйства ни построить, ни вести нельзя.

Хочешь не хочешь, им пришлось решать: или научиться чему-нибудь серьезному, или стать такими же демагогами, как интеллигенция и полуинтеллигенция в партийном и хозяйственном руководстве. Там не нужно было много специальных знаний и уменья; нескольких трескучих демагогических марксистско-ленинских фраз было достаточно.

К чести русской молодежи СССР нужно сказать: немногие пошли по этой дороге.

Большинство этой молодежи использовало предоставленную ей возможность учиться так основательно, что для Сталина и его «социализма» они были потеряны навсегда.

Единомышленники объединялись, защищались от демагогии своих учителей и начальников. Они хотели учиться тому, как построить мир, а не тому, как его разрушать.