Коснись зари - Кицмиллер Челли - Страница 14

• Предыдущая
• 14/64
• Следующая

Хеллер уже хотела спросить, могут ли они обойтись без формальностей и сами пойти к экипажу, как вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд, от которого по ее коже побежали мурашки. Она огляделась вокруг, пытаясь найти источник этого неприятного чувства, но ее поиск ничего не дал. И все же ощущение нежелательного вторжения упорно сохранялось. Девушка снова обернулась…

И тут она увидела его.

Дон Рикардо стоял позади нее на расстоянии примерно двадцати метров, небрежно прислонясь к фонарному столбу, скрестив руки на груди. Сомнений быть не могло: это он только что смотрел на нее. Но как долго этот человек наблюдал за ней, и зачем это ему понадобилось?

Она увидела, как Монтаньос извлек из кармана длинную тонкую сигару. Зажав ее зубами, он нагнул голову. Спичка загорелась у него в руках, отбрасывая теплый золотой свет на смуглое лицо, делая его точеные черты еще более отчетливыми. В этот момент их взгляды встретились, и она затаила дыхание.

Он знал! Хеллер почувствовала, как холодный страх коснулся каждого ее нерва. Казалось, Монтаньос читал мысли, которые неотступно вертелись в ее голове; но, что еще хуже, он определенно знал о ее чувствах. Это нетрудно было угадать по взгляду его дьявольски черных глаз и тому, какой нахальной выглядела его манера разглядывать ее.

— Ну вот, теперь мы можем двигаться, — объявил Гордон Пирс.

Не обращая внимания на предложенную им руку, Хеллер поспешила к экипажу, забралась в него и села на противоположную сторону, как можно дальше от тревожащего пристального взгляда дона Рикардо. Однако ей все же не удалось удержаться от соблазна: незаметно посмотрев в окно, она убедилась, что Монтаньос, стоя на прежнем месте, все еще наблюдал за ней, улыбаясь при этом дразнящей улыбкой.

Налетевший порыв ветра вырывал из рук дам программки, поднимал пыль и обрывки бумаги. Локон золотых волос выбился из прически Хеллер и хлестал ее по глазам, мешая ей сфокусировать взгляд. Когда она убрала волосы с лица и снова хотела посмотреть в глаза дона Рикардо, его на прежнем месте уже не было.

Нелицеприятный разговор, к которому Хеллер готовилась по возвращении в гостиницу, к ее большому облегчению, так и не состоялся. Наоборот, Абигайль, казалось, преднамеренно избегала любого упоминания о сеньоре Монтаньосе или Елене Вальдес. В благодарность за это Хеллер поцеловала тетушку и поспешно ушла к себе в комнату, где, закрыв дверь, попыталась расслабиться и разобраться в своих эмоциях. Однако вскоре ей стало ясно, что чем больше она думала о случившемся, тем больше расстраивалась. Ладно, в конце концов, решила девушка, пусть все идет, как идет. Что сделано, то сделано. Ей надо лишь немного везения, и она больше никогда не столкнется ни с доном Рикардо, ни с Еленой Вальдес!

Расстегнув крючки на платье, Хеллер села за туалетный столик и начала расчесывать волосы, одну за другой вынимая длинные шпильки. Волосы рассыпались по ее спине и плечам, и она, подняв руки, принялась массировать голову, пытаясь избавиться от накатывавшей волнами головной боли.

Мимолетный образ танцующей женщины, внезапно возникший у нее перед глазами, заставил Хеллер резко опустить руки. Разумеется, Елена Вальдес была из тех красоток, которых так страстно желают мужчины. Только слепой мог не заметить, сколь вожделенные взгляды бросали на нее мужчины.

Пристально глядя в зеркало, Хеллер всмотрелась в свое отражение, затем покрутила головой, вскинула брови и расправила плечи. Теперь осталось принять соблазнительную позу. Интересно, что подумал бы дон Рикардо, увидев ее такой? А еще интереснее — посмотрел бы он на нее так же, как на Елену Вальдес?

— Негодяй! Подонок! — Голос Елены дрожал от ненависти. — Сначала ты делаешь из меня дуру, потом посмешище!

— Считай, что тебе еще повезло. — Взгляд Хоакина был холодным и жестким как кремень. — Доброй ночи! — Он направился к выходу из ее гримерной.

— Прости меня! Подожди! Я не понимаю, почему ты злишься. Я только хотела разбудить в тебе страсть своим танцем.

— А возбудила внимание ко мне всего зала. Не ты ли недавно опасалась, что меня могут узнать?

— Поверь, Хоакин, я не нарочно!

— Не хватало еще, чтобы нарочно! Если бы я не вышел до окончания представления… — На его щеках заходили желваки. — Не знаю, что бы я сделал с тобой, Елена.

Тихо всхлипывая, она села на диван. Хоакин некоторое время стоял, покачиваясь, затем неохотно вернулся, присел рядом с ней, обнял. Ее слезы были настоящими, в этом не было никакого сомнения. Положив голову Елены себе на плечо, он подумал о том, сколько лет они знают друг друга. Если бы только он мог любить ее так, как она того хотела, его жизнь была бы намного проще.

Но что же все-таки с ним стало?

Превратилась ли ее любовь в навязчивую идею, или это всегда было так? Он вспомнил, что даже перед бракосочетанием с Роситой Елена пыталась уверить его в своей любви.

Она придвинулась ближе к нему и прошептала:

— Так тебе понравился мой танец или нет? Я заставляла тебя захотеть Елену?

— Ну… да, я был заинтригован. Более чем. Я даже сказал бы, что ты никогда не танцевала так хорошо…

— Я знаю. — Она расстегнула пуговицу на его рубашке. — Прошло много лет с тех пор, как я танцевала для тебя. Последний раз это было…

Хоакин схватил ее за руку.

— Мы должны поговорить.

— Я не желаю говорить, потому что я хочу заняться с тобой любовью. — Соблазнительная улыбка становилась все шире.

Хоакин отстранился от нее и встал.

— Сперва тебе следовало спросить, хочу ли этого я. Елена тоже поднялась.

— Это та сучка из Бостона, так? — Ее глаза расширились, лицо исказила гримаса. — Я знала. Я поняла это по выражению твоих глаз. Ты хочешь ее. Ты смотрел на нее так же, как смотрел на Роситу! — Елена протянула руку и провела пальцами по его щеке. — Я ждала тебя много лет и не позволю тебе уйти снова. Теперь ты принадлежишь только мне.

Хоакин схватил ее ладонь и сжал пальцы.

— Я принадлежу себе и никому больше! Ты стала слишком самоуверенной, Елена. А теперь — буэнас ночес!

По дороге в отель Хоакин достал из внутреннего кармана бутылку виски, которую контрабандой привез с собой, и, открывая ее, улыбнулся. Если бы он попался с этим в гостинице, его бы просто вышвырнули вон! Эта мысль позволила ему отвлечься от неприятной ссоры с Еленой. Он запрокинул бутылку и жадно припал к горлышку. Виски обжигало горло; его глаза увлажнились, лоб покрыла легкая испарина. Оторвавшись от бутылки, он посмотрел на этикетку: самое популярное виски Калифорнии, которым он наслаждался и прежде; однако сегодня вечером ему показалось, что он пьет чистый спирт.

Подойдя к раскрытому окну, Хоакин вдыхал ночной воздух и думал о взгляде, которым, по словам Елены, когда-то смотрел на Роситу, а теперь на Хеллер Пейтон.

Он поднес бутылку к губам. Тепло, разлившееся по телу, показалось ему почти столь же приятным, как и прикосновение к груди Хеллер. Воображение мгновенно перенесло его в театр, где он поцеловал ее. Высокомерие девушки растаяло подобно нагретому солнцем маслу, как только он ее обнял; маленькая, бледная, такая же хрупкая, как и Росита. После Роситы он переключился на женщин, имевших груди размером с дыню и обширные бедра. В конце концов ему стало казаться, что он предпочитает именно их, и казалось так до сих пор…

В мисс Пейтон не было ничего замечательного, кроме ее очевидной ненависти к нему и желания сообщить это всему свету. И все же он не мог забыть ощущение нежности ее груди и мягкости губ.

Раздевшись догола, Хоакин стоял неподвижно и смотрел на бутылку. Глаза Хеллер Пейтон были цвета прекрасного виски; маленький рот с полной нижней губой и изящный подбородок говорили об упрямой решительности. Он рассмеялся вслух, вспоминая, как она пару раз проявляла эту самую упрямую решительность.

Ее волосы — вот что с самого начала привлекло его внимание. Именно волосы делали ее больше чем просто симпатичной женщиной — они делали ее прекрасной. Хоакин сомневался, что забудет день, когда нес ее до комнаты Елены и укладывал на кровать. Тогда ее шляпка упала на пол и освободила волосы, взметнувшиеся, как языки пламени…

• Предыдущая
• 14/64
• Следующая