Коснись зари - Кицмиллер Челли - Страница 57

• Предыдущая
• 57/64
• Следующая

Тем не менее сведения, которые она передала, оказались полезными, и Хоакин гордился Хеллер, даже несмотря на то что все еще был зол на нее.

Той же ночью в главном зале, освещенном факелами, Хоакин и Лино рассказали остальным о полученной от Хеллер записке.

В наступившей тишине первым заговорил Сантос:

— Мы потратили впустую достаточно много времени, и, если будем медлить и дальше, они найдут наш лагерь. Считаю, что атаковать Мейджера нужно завтра!

Его предложение было встречено одобрительными возгласами.

Хоакин вопросительно посмотрел на Лино:

— А что скажет мой помощник?

— Я согласен с Сантосом: чем дольше мы ждем, тем сильнее рискуем.

— Нам потребуется не одна атака, — предупредил Хоакин, — и тот, кого мы не сможем спасти в первый раз, окажется в большой опасности. — Ему было отлично известно, что Хеллер не удастся вызволить с первого набега, но он не мог ничего с этим поделать: слишком много людей ждали их помощи.

Абигайль с тревогой поглядела на него.

— А вам не кажется, что следует подождать еще одной записки от Хеллер? О Господи, я никогда не прощу ей эту глупость! И все из-за ирландской крови…

Хоакин улыбнулся, затем повернулся к своему отряду:

— Друзья, мы начнем с реки. Сантос, скажите Охо и Пепе, что они поведут лошадей, на которых потом отвезут рабов в лагерь. — Он подошел к карте. — Давайте еще раз уточним, кто и где будет находиться во время атаки…

Едва стемнело, над лагерем внезапно пронесся крик совы, таким образом дозорный подавал тревожный сигнал для обитателей лагеря. Подхватив оружие, они приготовились отражать нападение.

Хоакин расположился у дороги, укрывшись за деревом. Каково же было его удивление, когда он увидел знакомую фигуру, несшуюся галопом на вспотевшей лошади.

— Елена! — Он выскочил из своей засады и схватил лошадь за узду. — Что, черт возьми, ты тут делаешь?

От него не укрылось, что Елена Вальдес была одета в желтовато-коричневую юбку и кожаные сапоги для верховой езды. Опершись о луку седла, она спрыгнула прямо на руки Хоакину, — Я так и знала, что ты здесь, — запыхавшись, произнесла она. — Я знала это.

— Сначала ответь на мой вопрос: зачем ты приехала?

Елена в недоумении взглянула на него:

— Просто я вернулась к тебе, моя радость. Ты ведь на самом деле не хотел расставаться со мной, не так ли? Я переступила через свою гордость, и, как говорят французы, вуаля! — Она, обернувшись, посмотрела на лагерь и на медленно расходившихся по своим делам людей. — Ах, Хоакин, какая прелесть! Точно как в старые добрые времена, да?

— Нет, совсем не так. — Хоакин с трудом сдерживал себя от того, чтобы не взять ее за плечи и не встряхнуть хорошенько. — Тебе не место здесь. Я хочу, чтобы ты немедленно вернулась в Сан-Франциско.

— Но зачем мне туда возвращаться? К тому же я приехала вовсе не из Сан-Франциско, друзья сказали мне, что несравненный Хоакин Мурьета вернулся в Эльдорадо. Теперь я сама вижу, что это правда. Ты действительно вернулся, но почему, Хоакин? Что ты здесь делаешь? Скажи мне, и я выполню твое требование — то есть если буду удовлетворена твоим ответом, разумеется.

— Какая же ты дрянь, Елена, и такой ты всегда была. — Сжав кулаки, Хоакин повернулся и быстрыми шагами направился прочь. Он должен был уйти прежде, чем сделает что-то такое, о чем потом будет сожалеть.

Издалека Хоакин наблюдал, как Елена распрягает лошадь и снимает седельные сумки, а затем, подойдя к костру, целует Леви Ортегу и Пепе, словно старых друзей; зато Лино она как будто не заметила.

И тут, повернувшись к входу в пещеру, Елена заметила Абигайль Пейтон.

— Вы? Но каким образом? И вообще, что все это значит?

Услышав угрозу в ее голосе, Хоакин вышел из тени.

— Елена, прекрати немедленно!

Но она, казалось, не слышала.

— Что эта гринга здесь делает? И где другая, белокожая?

Абигайль гордо выпрямилась и независимо вскинула голову.

— Другая, моя племянница, в доме господина Мейджера. Это большой риск.

— Шпионила? — Обернувшись, Елена изумленно взглянула на Хоакина, но он только пробурчал что-то себе под нос и, махнув рукой, приказал одной из женщин приготовить место для гостьи в общем зале.

— Вот еще, — недовольно воскликнула Елена, прижимая к себе седельные сумки. — Я буду спать там, где спишь ты!

— Ты будешь спать там, куда Лупе тебя положит, или немедленно уедешь. Надеюсь, теперь тебе все ясно? — Хоакин выхватил у Елены седельные сумки и вручил их мексиканке.

Солнце было уже высоко, когда Хоакин и его люди, продвигаясь вдоль реки, захватили в плен полдюжины охранников — те наблюдали за берегом, но, решив перекусить, на какое-то время потеряли бдительность. Под их надзором, по колено в ледяной воде и сгребая речной песок в мешки, трудились не менее двадцати рабов, которых тут же освободили и посадили на лошадей.

То же проделали и с наемниками, предварительно связав их и завязав им глаза.

В это время Хоакин увидел, что со стороны дома приближаются четверо всадников.

— Сантос, ведите людей к пещере, а мы вас прикроем, — крикнул он через плечо и обернулся к Лино: — Ты справа, я слева!

Развернув коней, они заняли максимально удобные позиции.

Лино передернул затвор «винчестера», приложил приклад к плечу, прицелился и выстрелил, в то время как Хоакин выжидал, когда всадники подъедут ближе. Затем он тоже начал стрелять.

Двое нападавших тут же рухнули на землю; третий, спрыгнув с лошади, укрылся за деревом, но Лино объехал его с тыла и заставил бросить оружие. Тем не менее четвертый охранник не желал сдаваться.

— Только ты и я, Мурьета, — выкрикнул он. — Говорят, ты самый быстрый и у тебя есть шанс доказать это, потому что все знают: самый быстрый — это я.

— Что ж, будь по-твоему. — Хоакин спешился, перезарядил пистолет и вложил в кобуру. — Скажешь, когда будешь готов, амиго.

— На счет пять.

Хоакин начал считать.

— Один, — он выступил вперед. — Два. — Ему не нужно было следить за рукой стрелка, потому что он мог понять все по его глазам. — Три. Четыре…

Зрачки его противника сузились, и тут же Хоакин, резко вскинув пистолет, выстрелил.

Наемник успел только протянуть руку к оружию, когда понял, что он убит.

В лагере Сантос собрал наемников в одном из дальних залов и приставил к ним охрану, Елене же было поручено заботиться об освобожденных рабах и ухаживать за ними, а также показать женщинам, как обрабатывать раны. Тех рабов, кто был в состоянии держаться в седле, сажали на лошадей и, снабдив небольшим количеством золота, отправляли домой к семьям.

Хоакин предпринял вторую поездку, взяв с собой еще восемь человек. Позже он долго кружил у Эльдорадо, пока не столкнулся с ночным патрулем Мердока. Едва всадники выехали из-за деревьев, отряд открыл огонь. Словно армейский генерал, Мердок приказал своим подчиненным отойти за деревья, но к этому времени один из его людей был убит, а сам он ранен в руку.

Следующей ночью, послав Лино, Леви и Сантоса обстреливать общий барак, чтобы отвлечь внимание, Хоакин прокрался к дереву и забрал записку Хеллер.

Вернувшись в лагерь, он прочитал следующее:

Рана Мердока оказалась серьезной, он потерял много крови. Его люди не решаются действовать самостоятельно. Что касается охраны Мейджера, многие из них колеблются и, возможно, захотят дезертировать. Зак, главный надзиратель за работами на реке, уезжает в субботу утром в сопровождении отряда из шести человек в Энджелз-Кэмп с очередной партией золота.

Хеллер.

У нее уже не было сил кричать и плакать: Мердок возвышался над ней, стоя так близко, что она могла чувствовать его запах. Потом он дал ей пощечину.

— Я устал от вашей лжи, миссис Пирс. Мои люди проследили за вами; к счастью, они вовремя догадались, зачем вы ходите к тому большому дереву с дуплом. Вы оставляли там записки, сообщая бунтовщикам, что здесь происходит, и они пользовались этими сведениями, чтобы вредить нам. Вот почему мы позволили вам подслушать некоторые наши разговоры о положении дел в Эльдорадо и о наших ближайших планах. Теперь мы не сомневаемся, что Мурьета скоро будет в наших руках.

• Предыдущая
• 57/64
• Следующая