Железный Совет - Мьевиль Чайна - Страница 21

Известия достигали Ори и по запутанным тайным каналам. Трижды он приходил на угол, о котором говорил ему Джейкобс, – в Мертвяцком броде, под указателями направлений на Раконог и Зубной Путь, возле старого музея восковых фигур. Привалившись спиной к горячей от солнца штукатурке, он ждал, а уличные ребятишки пытались продать ему орехи и спички в ярких бумажных кулечках.

Каждое такое ожидание стоило Ори дневного заработка, а его репутация среди однодневных нанимателей Большой петли становилась все хуже. Надо было придумать способ как-то совмещать два дела, иначе придется либо голодать, либо бродяжничать. Ори вернулся в кружок «Буйного бродяги», где сидел на чтениях – Джек среди других таких же Джеков – и вел разговоры о творящихся в городе беззакониях. Курдин ему обрадовался. Ори уже не так бурно выражал свой протест, с удовольствием лелея свою тайну. «Я уже не с вами», – думал он, ощущая себя шпионом Торо.

Когда Ори снова стоял на знакомом углу, к нему подошла девочка в рваном платье, лет десяти, не больше. С очаровательной щербатой улыбкой она глядела, как парень подпирает спиной стену музея. Потом протянула ему кулек с орехами, а когда Ори отрицательно помотал головой, сказала:

– Тот господин уже заплатил. Велел вам отдать.

Развернув кулек, весь в жирных пятнах от жареных орехов, он увидел четкую надпись: «Видел, как ты ждешь. Принеси жратву и серебро со стола богача». Под запиской красовался маленький кружок с рогами – знак Торо.

Все оказалось проще, чем он думал. Ори приглядел дом в Восточном Гидде. Потом заплатил мальчишке, чтобы тот разбил фасадное окно, а сам перепрыгнул через забор в сад, взломал заднюю дверь и схватил с обеденного стола приборы и жареного цыпленка. Спустили собак, но Ори был молод, и ему уже доводилось выигрывать забеги у сторожевых псов.

Никто не стал бы есть то жирное месиво, которое оказалось наутро в рюкзаке Ори. Это был лишь экзамен. На следующий день в том же месте Ори положил мешок у своих ног, а уходя, оставил его на мостовой. Он пребывал в радостном возбуждении.

«Ммм, вкусно, – гласила следующая записка, также послужившая упаковкой для уличного лакомства. – Теперь нам нужны деньги, друг, сорок ноблей».

Ори выполнил и эту задачу – сделал, что было велено. Прежде он никогда не воровал, хотя с ворами знался. Теперь они помогали ему или учили, что надо делать. Сперва, когда Ори удирал темными переулками с чужими сумками в руках, а вслед ему неслись вопли нарядных дам, эти анархические подвиги не пришлись ему по вкусу.

Он ненавидел себя в роли карманника-люмпена, но знал, что любая попытка добыть деньги более утонченным способом тут же привлечет внимание милиции. Теперь же, когда в сумерках он мчался по людным улицам, расталкивая прохожих, а его друзья-хулиганы, как было условлено, с шумом и гиканьем бежали вслед, милиционеры лишь ненадолго врезались в толпу, помахивая дубинками.

Ори проделывал это дважды, и оба раза едва унимал дрожь. Дело заряжало его энергией; возбуждала мысль о том, что он наконец занят чем-то настоящим. В третий и последующий разы он уже не боялся.

Он ни разу не взял себе ни стивера из украденного и относил невидимому корреспонденту все до последней монетки. Передач было несколько – Ори сбился со счета. Грабежи превратились в рутину. Но, наверное, сорок ноблей он все-таки собрал: ему дали новое поручение. На этот раз оно прибыло в виде покрытого бороздками воскового рулона. Пришлось нести его в будку вокситератора.

Там он услышал голос, едва различимый из-за шипения и треска: «Все хорошо, мой мальчик, давай перейдем к делу: принеси милицейский значок».

Каждую неделю Ори встречал Спирального Джейкобса. Общались они на понятном только им языке сокращений и умолчаний. Ори не уходил от разговора, но и не откровенничал, а в речах Джейкобса временами присутствовала логика. Парень понял, что безумие старика напускное – по крайней мере, отчасти.

– Они дают мне задания, твои дружки, – сказал Ори. – Похоже, эти парни не очень-то рады новичкам, а?

– Новичкам не рады, но если они возьмут тебя в друзья, то на всю жизнь. Я давно уже торчу в этом приюте. Торчу и высматриваю кого-нибудь, чтобы свести с ними.

Так же осторожно и умеренно они говорили о политике. Зато, оказываясь среди хаверим «Буйного бродяги», Ори помалкивал и наблюдал. Одно время их число пошло на убыль, потом вновь стало расти. С фабрики в Бездельном броде приходила теперь только одна женщина. Она все чаще брала слово, и ее речь выдавала растущие знания.

Ори слушал ее почти с ностальгией и думал: «Как же я это сделаю?»

Он отправился в Собачье болото, зная, что милиции там почти нет, зато есть где спрятаться. Операция потребовала двух попыток, подробного плана и нескольких шекелей. Все произошло ближе к ночи, под прикрытием балок Ячменного моста. Запыхавшийся парнишка подбежал к двум патрулям и сказал, что кто-то спрыгнул с моста в реку; его дружки стояли на берегу и кричали. В черной воде барахталась молодая проститутка, над ней проносились поезда. Тонула девушка вполне натурально – плавать она не умела, но снизу ее поддерживали двое ребятишек-водяных, которые пускали пузыри, покатываясь со смеху.

В первый раз ничего не вышло: милиционеры посветили с берега, крикнули качавшейся на воде девушке «Держись!» – и пошли за помощью, не обращая внимания на громкие призывы ребятишек спасти ее. Тут появился Ори, выволок из воды бранящуюся проститутку и велел всем разбегаться.

Во второй раз один патрульный снял форменную куртку и сапоги, отдал их напарнику, а сам вошел в холодную воду. Водяные тут же нырнули, девушка здорово напугалась и стала тонуть. В воде началась неподдельная суматоха. Ребятишки с воплями скакали вокруг второго стража порядка, звали его на помощь, толкали к воде, пока тот, потеряв терпение, не взревел и не замахнулся на них дубинкой, но было поздно. Мальчишки уже добрались до свертка с одеждой, хотя милиционер и держал его в руках.

Ори оставил значок в старом ботинке на углу. Когда два дня спустя он вернулся, его ждали.

Старая Вешалка был кактом, но таким мелким и щуплым, что Ори оказался выше его. Вместе они пошли через мясной рынок. Краем глаза Ори заметил, что цены опять выросли.

– Не знаю, кто тебя к нам послал, и спрашивать не хочу, – заявил какт. – Скажи только, где ты был до нас. С кем?

– «ББ», – ответил Ори, и какт кивнул:

– Ну ясно. Не скажу про них ничего плохого, парень, но тебе надо выбирать. – И он посмотрел на Ори; за долгую жизнь его лицо почти побелело от солнца. Рядом с ним Ори чувствовал себя совсем мальчишкой. – У нашего друга все иначе. – Какт почесал себе нос, сжав кулак и вытянув вперед большой палец и мизинец. – Мне плевать, что там говорят Гибкий Бен и его компания. Философию можешь поцеловать на прощание в зад. Нам нет дела до прибавочной стоимости, до графиков спада-подъема и всего такого. Это у «ББ» одни идеи. Мне плевать, даже если ты лекции слушал в университете. – (Они стояли посреди рынка, вокруг вились мухи, витал теплый запах парного мяса, раздавались крики торговцев.) – Мне важно, что ты умеешь, парень. Чем ты можешь помочь нам? И нашему другу?

Его взяли посыльным. Ори должен был показать, на что способен, забирая запечатанные пакеты и сообщения, которые оставлял для него Старая Вешалка, и развозя их людям, которые смотрели на него с недоверием и выставляли за дверь, прежде чем открыть посылку.

Не желая порывать с друзьями-актерами, он заходил выпить в «Загон», посещал дискуссии «Буйных бродяг». Темы были такие: «Джаббер: святой или мошенник?», «Железный Совет: что стоит за рисунком на стене». Несгибаемая молодая вязальщица превратилась в настоящего политического лидера. Ори казалось, будто он подглядывает за ними в окно.

В первую неделю месяца тэтис, когда вдруг нагрянули холода, Старая Вешалка взял его на дело – стоять на стреме. Ори лишь в последнюю секунду узнал, что от него требуется, и снова ощутил забытое возбуждение.