Генерал-адмирал - Злотников Роман Валерьевич - Страница 46

• Предыдущая
• 46/83
• Следующая

Вечером я собрал в кают-компании офицеров всех кораблей Тихоокеанской эскадры. Настроение царило весьма подавленное. Великобритания вообще была сильным противником на море. И хотя, судя по моим осторожным расспросам, двухдержавный стандарт[21] был англичанами еще не провозглашен, Россия только начала возрождать свою военно-морскую мощь, подорванную поражением в Крымской войне. И здесь, на Дальнем Востоке, по информации русского военно-морского агента в Нагасаки, англичане имели как минимум полуторакратное превосходство над Тихоокеанской эскадрой. Даже после присоединения к ней двух броненосных крейсеров моего отряда.

— Ну-с, господа, что будем делать? — спросил я.

Некоторое время в кают-компании «Владимира Мономаха» царила тяжелая тишина, затем контр-адмирал Кроун сказал:

— Сражаться и погибать, ваше императорское высочество, родную землю защищая.

Я покачал головой:

— Рано вам, Александр Егорович, нас всех хоронить-то. Нам не погибать надо, а врагу погибель нести. Что за похоронные настроения? — Я обвел всех суровым взглядом. — Значит, так. Сидеть да Владивосток караулить нечего. Город сей — пока еще скопище лачуг. Если даже и сожгут — быстро заново отстроим. Эскадре же нашей надлежит самой искать врага и бить его. Мы, пока сюда шли, кое-что про важнейшие военно-морские базы англичан в этом регионе разузнать сумели — про Гонконг и Сингапур. Будем планировать операции против них. Как минимум бомбардировку и потопление всех находящихся в их гаванях британских кораблей. А то и десант. Зря, что ли, десантные пушки на кораблях возим?[22] Все необходимые материалы вам, господин контр-адмирал, предоставит лейтенант Буров.

Командир группы «фотографов» поднялся из-за стола и молча поклонился.

— Так что извольте через пять дней предоставить мне черновые наброски планов операций.

— Слушаюсь, ваше императорское высочество, — взволнованно произнес Кроун. — Но это очень, очень опасно… Гонконг и Сингапур — главные военно-морские базы Великобритании в этих водах, и мы можем столкнуться в их гаванях с эскадрами, превосходящими нашу!

— И это тоже должно быть в планах, Александр Егорович, — отрезал я. — Каким образом организовать сбор сведений на переходе и разведку по прибытии в район операции. И когда удобнее атаковать, дабы создать наилучшие условия для скорейшего утопления наиболее сильных кораблей противника. Я вам дал пять дней. Действуйте.

И действительно, не мне же планировать морские сражения! Что я о них знаю-то? А так, глядишь, господин контр-адмирал чего путное и сотворит. И учился этому, и опыт имеется. Лет-то ему считай шестьдесят с хвостиком, а плавает из них, вероятно, больше сорока. Во времена его юности служить начинали рано, с шестнадцати лет (да и сейчас не намного позже начинают). Потом организую обсуждение по, так сказать, морскому принципу, когда высказываются по рангам, начиная с младшего. Глядишь, что толковое и промямлю в самом конце…

Следующее совещание прошло как по маслу. Мнения офицеров разделились: те, кто помоложе, приняли мои намерения с воодушевлением, те, кто постарше, — с осторожностью. Мол, эскадра у нас для правильного боя слабая, из всех кораблей, что ее составляют, в таковом могут участвовать лишь два броненосных крейсера — «Генерал-адмирал» и «Владимир Мономах», остальные корабли предназначены для крейсерской войны и прямого боя не переживут. Я резонно указал скептикам, что как раз после захвата Сингапура и открываются невиданные условия для крейсерской войны. Да перенять Малаккский пролив хотя бы на неделю — англичане так взвоют, что небо с овчинку покажется. А ежели удержимся на больший срок, так можно и поход к Индии организовать. Угля мы в Сингапуре и Гонконге возьмем много — хватит для очень активных действий. Даже если ничего более не сделать, а просто пожечь угольные станции в Гонконге и Сингапуре, ой какие проблемы мы англичанам организуем…

Короче, план решили принять, но дорабатывать. Конечно, это была авантюра, но у меня все еще оставалась надежда, что обойдется без войны, ну хоть убей не помнил я, чтобы англичане с нами после Крымской воевали. А я их явно еще ничем за мошонку так сильно ухватить не успел, чтобы ситуация столь глобально поменялась. В общем, мои действия были скорее этакой психологической интервенцией. Я помнил, как робко и безынициативно действовал русский флот в начале Русско-японской войны. Да и не только в начале, если честно. Достаточно сказать, что командование Первой Тихоокеанской эскадры предпочло после гибели адмирала Макарова практически все время до капитуляции Порт-Артура простоять на внутреннем рейде — и могучие, не уступавшие японским броненосцы и крейсера были просто расстреляны японской осадной артиллерией. Да если бы Первая Тихоокеанская эскадра разменяла свои корабли с японцами хотя бы в соотношении один к двум, никакой Цусимы не было бы — не с чем было бы японцам выходить к Цусиме… Вот я и решил встряхнуть приунывших моряков, слегка отодвинуть горизонты планирования, а так — даст Бог, не нужно будет идти ни к какому Сингапуру.

В напряжении пребывали до сентября, пока наконец не пришло известие, что десятого числа сего месяца подписано перемирие с Великобританией. И все это время я пребывал в тревоге о том, как разворачиваются дела в Африке. Курилицин передавал информацию регулярно, но скудно. Как и было оговорено. Впрочем, судя по тому, что газеты мира еще не взорвались сенсационными репортажами о начале новой золотой лихорадки, открытие месторождения пока удалось удержать в тайне. Но надолго ли?..

Впрочем, за лето было сделано довольно много. Мы навестили с дружескими визитами несколько японских портов, в том числе Курэ, Сасэбо и Кагосиму, где вволю нафотографировались и кое-где даже промерили глубины. А также Порт-Артур, вернее, Люйшунькоу — военно-морскую базу Бэйянского флота империи Цин — и расположенный рядом Талиенван, где тоже много фотографировали, причем не только порт. Буров ради этого забрался на господствующую над городом гору, по-китайски пафосно именуемую Золотой, и сделал оттуда около сорока снимков. А остальные много чего наснимали и в окрестностях, добравшись аж до Фенхоаншаня и Дагушаня. Так что прикидки по планам строительства и реконструкции оборонительных сооружений можно было начинать уже сейчас. Материал был. Хотя, естественно, только для прикидок… Кроме того, мы дважды ходили до Владивостока, где я имел встречу с приамурским генерал-губернатором генералом Корфом, с которым мы согласовали наши планы на случай начала военных действий, и один раз прошлись до Сахалина, где меня более всего интересовали угольные разработки. Сахалинский уголь оказался вполне приличного качества, но его добыча, организованная в виде Сахалинской угольной каторги, была поставлена из рук вон плохо.

На этом мое пребывание на Дальнем Востоке было завершено. Меня ждал Трансвааль…

— Что это? — набычившись, спросил меня дядюшка Пауль.

— Увы, мой друг, это золото, — печально ответил я.

Разговаривали мы с ним на английском, который знали оба. Несмотря на наше отношение к Англии. Я достаточно хорошо знал язык еще в своем веке. Впрочем, кто из деловых людей покинутого мною времени не владеет английским? В этих кругах не владеть им просто неприлично, хуже, чем прийти на переговоры в трусах.

Президент Трансвааля, несколько мгновений помолчав, задал еще один вопрос:

— И зачем ты показываешь его мне?

— Затем, — вздохнул я, — что ваша спокойная жизнь кончилась, уважаемый господин президент. Пока я отсутствовал, мои люди обнаружили в предгорьях золотые россыпи. Так что скоро на ваши земли хлынет поток людей, охваченных золотой лихорадкой. Именно этим и вызвана моя печаль.

Крюгер еще немного помолчал и опять спросил:

— И насколько богатые россыпи?

Я пожал плечами:

— Не знаю. Геологи, вызванные моим управляющим, только обследуют местность. Но по первым прикидкам — очень богатые.

• Предыдущая
• 46/83
• Следующая